Троглодит - Сергей Щепетов

По моим представлениям, нормальная реакция первобытного человека, который вдруг наткнулся на чужака, это повернуться и бежать к своим, дабы сообщить о случившемся. Однако я полагал, что бежать он не сможет. Кроме того, сообщать о моем появлении некому – воины куда-то ушли и, по сути, поселок сейчас в моей власти.

Его шаги по тропе и пыхтение я, конечно, услышал заранее, однако головы не повернул и даже глаза прикрыл, как бы погрузившись в медитацию. Подсматривал лишь краем глаза. И опять мне повезло! То ли туземец был подслеповат, то ли сосредоточился на камнях под ногами, только разглядел он меня, когда мы оказались буквально в нескольких метрах друг от друга. Реакция была ожидаемой – вздрогнул, пригнулся, повернулся и кинулся…

– Куда и зачем ты собрался бежать? – медленно проговорил я, сохраняя неподвижность.

Туземец замер на месте. Некоторое время он осмысливал случившееся, а потом хрипло выдал:

– Кто ты?

И я понял его!

Это – мои пресловутые лингвистические способности, которых нет. Во время «информационного погружения» я не пытался ничего учить, ничего запоминать. Только вспоминал, освежал, вытаскивал на поверхность памяти язык моего детства. Да и не язык это вовсе в обычном смысле, это звуковая коммуникация людей с иным мозгом. Например, «слов» очень мало, зато бесчисленное количество интонационных оттенков. Они постоянно меняются и, если бы я сильно промахнулся во времени, то оказался бы здесь немым и глухим. Кажется, не оказался…

– Я – человек. Унаг-тхо-Найгу зовут меня, – так же медленно ответил я, сдобрив сообщение целой грудой смысловых оттенков. Главными среди них были гордость за себя любимого и миролюбие.

– Арю мое имя, – изумленно ответил туземец.

Его изумление было легко понять: я представился полностью, обозначив свою территориально-групповую принадлежность – принадлежность к его группе! Несколько секунд он, вероятно, рылся в памяти, а потом неуверенно проговорил:

– Я не знаю (никогда не видел) тебя. Ты пришел от тех, кто жил раньше (из мира мертвых)?

– Да, я был раньше, – решился я на сложную игру. – Но не жил с предками (не был в мире мертвых). – Я родился здесь, но потом ушел в горы за Длинной рекой. Теперь вот вернулся сюда. У меня нет зла, поговори со мной.

– А ты точно… не мертвец?

– Точно! – заверил я, повернулся лицом к собеседнику и благожелательно улыбнулся, опустив глаза. – Посмотри, разве перед тобой мертвый или чужак?

– Н-нет, пожалуй…

На радостях, что попал в близкое к родному время, что язык полностью соответствует, я задействовал самую простую и близкую к правде легенду: родился, мол, здесь, а жил на «дружественной», но очень далекой территории, с которой данная группа когда-то пришла. Перед заброской с моей растительности удалили краску, и она приобрела естественный цвет – стала почти полностью седой. Век моих соплеменников короток – мало кто доживает до тридцати. Так что я, наверное, должен выглядеть патриархом – кто тут вспомнит мое детство?

В руке Арю держал несколько коротких толстых палочек с какими-то зарубками и насечками. Для начала разговора я поинтересовался, указав на них:

– Сильные амулеты, да? Зачем ты принес их сюда?

– Это не амулеты, это – ханди! Это «слово» я хорошо помню с детства. Оно несет смысловые оттенки брезгливости, презрения, ненависти, страха и еще много чего – все в одном стакане. Условно-приблизительно перевести его можно как «ненастоящие люди», «чужаки» или просто «нелюди». Как я теперь понял, в большинстве случаев «наши» так называли кроманьонцев. Эти палочки, конечно, не люди, а их обозначения.

– О-о, ханди! – понимающе закивал я. – Тогда делай с ними то, что задумал. Здесь, наверное, хорошее место?

– Очень хорошее!

– Я не стану мешать тебе. Если боишься, что испорчу твою магию, могу совсем уйти!

– А ты портишь колдовство? – подозрительно спросил Арю.

– Н-нет, обычно только усиливаю! – заверил я.

– Тогда оставайся!

Арю приступил к действию немедленно. Очистил от мусора выступающий из земли пологий горб валуна, подобрал подходящий булыжник и принялся им дробить на валуне свои примитивные статуэтки – головы, ноги, тела. Делал он это весьма старательно – не оставляя крупных кусков. В конце концов, он собрал щепки и, встав на ноги, швырнул их в воздух.

– Вот и все, – с чувством глубокого удовлетворения произнес туземец. – Теперь им точно каюк (смерть, прекращение существования).

– Несомненно! – охотно признал я. – Но скажи мне, зачем такое сильное колдовство из-за каких-то ханди? Разве они стоят этих хлопот (усилий)? Когда я был молодым, на них плевали и мочились!

Арю посмотрел на меня с уважением, граничащим с испугом:

– Наверное, ты очень давно был молодым, Унаг?!

– О, да! Многие сородичи успели родиться, вырасти и умереть, а я все живу! – Не без гордости ответил я и указал на кость, привязанную ко лбу. – Этот сильный амулет хранит меня!

– Ух ты-ы!..

– Я очень, очень давно ушел отсюда! Может быть, ты мне расскажешь, что интересного произошло здесь за время твоей жизни?

– Расскажу, конечно расскажу, уважаемый Унаг!

«Что ж, – подумал я, слушая не очень связный рассказ туземца. – Первый контакт прошел прямо-таки ненормально гладко. Даже подозрительно… Этот Арю – увечный мужчина чуть старше среднего возраста – безоговорочно признал меня «своим», причем самцом более высокого ранга. Возможно потому, что его собственный ранг в местной иерархии, так сказать, ниже плинтуса. Во всяком случае, в жилище он меня не пригласил – такое деяние ему «не по чину». Наверное, сначала меня должен признать доминант или хотя бы субдоминанты…»

Наводящих и уточняющих вопросов пришлось задавать довольно много, но сложившаяся картина того стоила. Получилось примерно следующее:

Многие тысячи лет неандертальцы жили на границе Страны Камней и Страны Травы – в горах и предгорьях, за которыми начиналась тундростепь. Жили небольшими разобщенными группами, занимающими места, удобные для добычи крупного и среднего зверя. В большинстве случаев это были своеобразные природные ловушки, в которых звери – мамонты, бизоны, лошади, олени – и без помощи людей регулярно гибли во время миграции. Если же люди им помогали… то были сытыми большую часть года. В общем, обрывы возле троп, прижимы, переправы, узости в ущельях. Очень «кормными» были заводи на реках, куда весенним паводком сносило провалившихся под лед и погибших животных.

Так называемые ханди когда-то давно появились в степи на юго-востоке. Несколько поколений тхо-Найгу слышали рассказы о «нелюдях», но никогда не встречали их. Потом стали встречать. Эти тонконогие прямоходящие существа, увидев людей, немедленно разбегались, бросив добычу. А бегали они хорошо…

Год от года встречи становились все чаще. Очевидно, пришельцы быстро размножались, и голод гнал их на поиски новых угодий. Однажды летом охотники наткнулись на целый лагерь нелюдей. Там были даже самки! Против обыкновения самцы не разбежались, а вступили в бой, орудуя палицами и копьями. Их было гораздо больше, чем нападающих, и в бою один человек погиб, а трое были тяжело ранены. Победители долго спорили, можно ли употреблять в пищу мясо этих существ. Самки почему-то не разбежались, хотя на них поначалу никто не обращал внимания. Потом внимание обратили и обнаружили, что с виду они очень похожи на женщин. Решили попробовать. И попробовали. Понравилось… В общем, трупы самцов бросили на месте, детенышей перебили, а самок забрали с собой.

Так началась межвидовая «дружба». Инициаторами, то есть атакующей стороной, в ней почти всегда были люди, и, тем не менее, на место перебитых нелюдей рано или поздно приходили новые.

В начале этого лета охотники опять наткнулись на лагерь ханди. В нем видели даже самок и детенышей! Они обосновались в одном из мест, где стада лошадей и оленей обычно переплывают реку. Это очень далеко – на самом краю земли нашей охоты. Тем не менее, все три группы клана Найгу решили соединить силы и разобраться с пришельцами. Вот и пошли…

– А что, – поинтересовался я, уже зная ответ, – были случаи, когда ханди нападали на людей?

– Были, – вздохнул Арю. – Позапрошлой зимой наступил голод. Наши с трудом добыли двух бизонов далеко от поселка. Ханди напали большой стаей и пытались отнять мясо. Их, конечно, разогнали, но несколько человек получили раны.

– Просто беспредел! – возмутился я, не сумев с ходу подобрать аналог данному выражению. – Нельзя такое терпеть – это земля нашей охоты!

– Именно так вожди и сказали! – кивнул абориген. – Вот и отправились их убивать. А я каждый день колдую для них.

– А кто повел воинов?

– Конечно же, наш Юка, – с некоторой гордостью сказал Арю и добавил: – Среди мужчин Найгу ему нет равных.