Орион взойдет - Пол Андерсон

Но радости не закончились? Они только начинались…

Он заслужил славу и повышение, а своей семье и Клану – почет. Но только не право впустую израсходовать хотя бы литр топлива, пытаясь понаблюдать за спектаклем. Впрочем, можно было забраться повыше и не торопиться… отстегнуться и, встав на колени, поглядеть назад. Он вспомнил про темные очки – как раз вовремя. Ударили лазеры.

***

Каждый день, не зная помех облаков, туманов и дождей, солнечный свет играл на поверхности аэростата. На сферу диаметром в два километра падала мощность, измеряемая гигаваттами. Часть ее, проходившая обе оболочки, разогревала воздух внутри аэростата и тем держала Скайгольм в небесах. Но в основном свет падал на солнечные коллекторы и, пройдя термопреобразователи, становился электричеством. Оно питало реактивные двигатели, которые удерживали станцию на месте, противодействуя стратосферным ветрам, и использовалось для различных нужд на борту.

Часть его передавали на Землю, чтобы производить синтетическое топливо, а также на нужды столь же важных производств. Однако их было немного, и, кроме этих заводов и редких местных энергостанций, Домен не знал электричества – металл для проводников был чересчур дорог. Так что большая часть солнечных элементов простаивала в ожидании войны или бури.

Но теперь контуры замкнулись, ставни отворились, и поток энергии хлынул в огромные аккумуляторы, а от них – к огромным лазерам.

Свирепые, грозные молнии ударили во врага; их направляла не прихоть, не гнев, а холодный ум и руки, руководствовавшиеся теми данными, которые Буревестники вырвали из сердца бури-разрушительницы. Энергия лучей была невелика по сравнению с жуткой мощью, вращавшей вихрь.

Точно в уязвимые места ударили не знавшие равных световые столбы.

Перед Иерном промелькнули огненные копья, посланные вебесами. Вокруг них горел и громыхал сам воздух. Они разили тьму, воспламенявшуюся огнем. Без очков Иерн ослеп бы на время, если не навсегда. Но и сквозь очки смотреть было невыносимо.

Вновь и вновь разряжались аккумуляторы… снова коллекторы наполняли их. Одни лучи, неподвижные, сверлили, разрушали бурю, другие короткими вспышками нарушали равновесие между областями урагана, обращая стихию против себя самой. Не зная колебаний, Скайгольм колол, рубил и протыкал… ну а Иерн и прочие Буревестники бежали, чтобы не подвернуться под его карающую руку.

Битва со стихией осталась позади него, Иерн мчался над Франсетерром под звездным пологом неба, укрывшим темнотой спящую страну. Аэростат еще ярко светился, отражая лучи солнца, которых не было видно пилоту, но скоро померкнет и Скайгольм. Иерн подумал о том, как могут сложиться дела внизу, если Скайгольм уйдет в ночь, не успев разгромить стихию. Лучи погасли. В наушниках раздалось с триумфом;

– Вот и все! Буря разрушена!

– Каковы перспективы? – спросил сухой голос.

Иерн узнал полковника Тесс.

– Ах-х-х… Вот предварительная оценка, мадам: мы рассеяли края бури.

Ядро все еще активно, но значительно потеряло в силе и отвернуло на северо-запад. В ближайшие два или три дня у побережья ожидаются сильные ветры и дожди, смещающиеся в северном направлении. Но никаких неприятных последствий. Дальнейшее воздействие может отклонить ядро в направлении Эррии.

– Это не гуманно, не будем попусту сердить маленькие страны, которые стараются сделаться нашими надежными торговыми партнерами. Так что оставим их в покое… Командование погодой – всем Буревестникам: поздравления, благодарность и добро пожаловать!

Иерн летел. С этой высоты слева он заметил земли Брежа. Ар-Гоут не Ар-Мор, но все-таки Бреж. Ему вдруг захотелось повидать мать.

Скайгольм рос, заполняя все поле его зрения. Аэростат освещали одни только звезды, он казался огромной пепельной луной, на диске которой лишь кое-где поблескивали электрические огоньки. Теперь, также под ним, показалась река Лу, серебряной ниткой петлявшая по богатым низинам. Он начал спуск.

3.

Поначалу Турнев рос возле Старого Тура, добывая строительные материалы в заброшенных частях города. Люди селились здесь не просто ради безопасности, а для того, чтобы ощутить утешительную близость Иледуциеля. Они перестраивали город потому, что большая часть старинных сооружений либо разрушилась, либо использовалась аэрогенами.

Город зажил самостоятельной жизнью, потому что основатели будущих Кланов, немногочисленные и перегруженные делами, не желали брать на себя повседневные заботы о нем. Время шло, и когда где-то изнашивалось или устаревало промышленное предприятие, владельцу его проще и легче было перенести производство в процветающий новый город. Так постепенно Турнев сделался нижней столицей Домена, а Иледуциель – верхней. Старый Тур превратился в район его, скопище старательно отреставрированных домов, где жили только богачи и торговцы; кроме любопытных, его не посещал никто.

Тем не менее вид на старый город оставался романтическим. В сумерках Иерн стоял на башне, рядом была молодая женщина, и он ощущал, как зарождается в нем любовь. Ветер нес холодок, курилось дыхание, но плащи с капюшонами грели их, как и соединившиеся руки. Под ними простирались крыши и темные улицы. Вдалеке начинали светиться огни Турнева и газовые лампы, освещавшие самые крупные улицы и бульвары.

Светляками подпрыгивали лучи фонарей, рабочие на окраине отыскивали путь домой. Вдалеке блестела река, огибая темное скопление барж и лодок. Усеянный фермами правый берег ее поднимался к северу до холма Консватуара. Из-за плюща на окнах кое-где просвечивали немногочисленные огни, отмечая комнату, где допоздна засиделся школяр.

С незапамятных времен многие пейзане считали это место священным. Холм этот был самой высокой точкой на дуге, с которой в определенное время года можно было видеть, как луна или солнце проходят за Скайгольмом.

Аэростат висел прямо над головой, в семь с половиной раз превышая видимый размер обоих светил. Солнце еще прикасалось к нему. Как и всегда в течение двадцати минут после наступления ночи и перед рассветом, он светился отраженным светом. В этом свете Эшкрофт Фейлис Мейн казалась Иерну существом из брежегской легенды; обитательницей лесов и дольменов, слишком прекрасной для существа из плоти и крови.

– Как часто я бывала здесь и мечтала, – негромко проговорила она. – Но никогда не думала, что мне предстоит разделить свои думы со святым.

Музыкальный бургойнезский акцент шел нежному голосу.

Сердце Иерна затрепетало. Невысокая стройная девушка, с большими серыми глазами и длинными светящимися волосами… сосредоточенная и вдумчивая, студентка исторического факультета Консватуара. Не из той породы девиц, которых можно не церемонясь валить в постель – весьма добропорядочная дева. Его родственник Талонс Джовейн Орилак познакомил их несколько дней назад, и Иерн сразу же потерял интерес к портовым девчонкам.