Мужская работа (СИ) - Казаков Дмитрий Львович

Наверняка нам не дадут оружия, мы на самом деле что-то вроде стройбата, а рассказы насчет опасности — бред вербовщика.

— А они все — кто? — спросил я, понизив голос и мотнув головой в сторону столов, за которыми сидели десятки разных существ, с красной кожей и белоснежной, с чешуей и перьями на голове, без волос и с таким количеством волос, что хватило бы на медведя, но все на двух ногах, с двумя руками и одной головой.

И да — девчонок не меньше чем парней.

Хотя кто сказал, что армия Гегемонии должна быть устроена так же, как земные?

— Мы все тут разумные, — ответил Макс. — У них есть еще такой специальный термин, который, ха-ха, обозначает всех, кайтеритов, шавванов, всех, до самых диких варваров кроме нас, но я его не запомнил, ведь переводчик его переводит всегда вапще.

Варваром мне быть не нравилось, но на душе полегчало еще — тут есть люди.

Стеллаж закончился, и мы остановились, выглядывая свободные места.

— О, пойдем к Диль! — воскликнул Макс, и направился туда, где в одиночку сидела широкоплечая девушка с круглым лицом и серыми, точно мышиная шкурка, волосами. — Привет! Мы сядем?

Девушка по имени Диль посмотрела на нас недружелюбно, и буркнула «да».

У нее на запястье красовался такой же браслет, как у меня, как у Йухиро, Макса, всех остальных, и теперь я мог видеть парящую над ним цифру «ноль» — нулевой класс, такой же новичок, только что завербована. Уши были приплюснутыми, как у боксера, а обычные волосы и круглое лицо выглядели странно рядом с ярко-желтыми глазами и серо-фиолетовой, точно лишайной кожей.

— Ешь быстрее, у нас пятнадцать минут! — заявил Макс, но замолчать и не подумал, принялся рассказывать, как он однажды на халяву пожрал в Кремле, чуть ли не со стола у президента, и что там было не так, как тут, и вообще отстой.

Я взялся за ложку.

Еда на вкус оказалась не хуже, чем на вид и запах — мясо таяло во рту, черные семечки придавали баклажанам приятную остроту, рыба не уступала дальневосточным разносолам, красные сливки были не слишком сладкими. Мне не мешали ни любопытные взгляды со всех сторон, ни треп Макса, ни то, что Диль бормотала под нос молитву, поминая «предков Гегемона» и «благословения незримые».

Поднять руку на женщину — что-то за пределами моего понимания.

Поэтому когда я вслед за Максом переступил через порог казармы, то мигом уронил рюкзак на пол и бросился туда, где между двух рядов коек творилось непотребство — крепыш с головой как бильярдный шар одной мускулистой рукой держал за шею мелкую девчонку, а другой рукой, не менее мускулистой, хлестал ее по лицу; девчонка слабо трепыхалась, царапала его по груди, но еле-еле, из последних сил. Стоявшие вокруг наблюдали — кто равнодушно, кто возмущенно, но никто не вмешивался.

— Попробуй со мной, урод! — рявкнул я, ребром ладони врезав ему по запястью.

Кисть дернуло болью, хрипящая жертва брякнулась на пол, а лысый повернулся ко мне. Удивленно блеснули алые глаза на правильном лице, я заметил, что один глаз сильно меньше другого. Ярость плеснула мне в кровь, я ощутил, как тревоги, страхи и потрясения этого дня отступают перед ее жаркой волной.

И это было приятно.

— Тыы ещее ктоо? — протянул он, отступая на шаг, но не из страха, а чтобы создать дистанцию.

— Новенький. Только что прибыл, — подсказали из-за спины крепыша.

Он принадлежал к тому же народу, что и пилоты, кожа его имела красный оттенок. Ростом и длиной рук превосходил меня, а двигался мягко, словно перетекал с места на место. Судя по повадкам — местный вожак, и за спиной у него собралось его шакалье. Опасен, невероятно опасен.

— Равуда, не надо, — голос Макса дрожал от страха, но крепыш поднял руку, и мой земляк смолк.

— Ты вступился за Крыыску, — сказал названный Равудой. — Ты знаа…

Я не стал ждать, когда он закончит фразу, я просто врезал ему по физиономии. Сделал ложный замах левой, а ударил правой, понимая, что если не свалю его сразу, то он меня уделает.

Я почти попал! Я даже зацепил его ухо!

Зрители ахнули, Равуда мягким движением вскользнул вбок, меня унесло вперед. Ответный удар пришелся в ребра, там захрустело, меня швырнуло на ближайшую койку. Кувырнувшись через спинку, я приложился мордой о пол, на губах ощутил мокрое и соленое.

Я ухитрился вскочить, но только для того, чтобы получить новый удар, в грудь. Боль отдалась до позвоночника, перед глазами на миг стало темно, но я качнулся вперед, сокращая дистанцию.

Бил наугад, и на этот раз попал, кулак врезался в твердое, его отбросило.

— Стоп! Хватит! — орал женский голос, но его перебивали восторженные крики и улюлюканье.

Я проморгался и обнаружил, что крепыш-Равуда спокойно ждет в паре шагов, слегка пританцовывая на месте.

— О да, да, давай… — он поманил меня на себя. — Врежь мне, волосатик.

Наверняка для него последнее слово звучало оскорблением.

Я облизал кровоточащие губы, попытался восстановить дыхание и поднял руки. Посмотрим, чье кунг-фу сильнее, и кто тут Брюс Ли, а кто наглый злобный лысый ублюдок.

В этот раз я даже не понял, что он со мной сделал, просто казарма повернулась, пол шарахнул по спине, выбивая воздух из легких. Тяжелое округлое колено вдавилось мне в грудь, и красное лицо с белой акульей усмешкой нависло надо мной, тот глаз, что поменьше, подмигнул мне.

— Теперь пооонял, кто тут глааавный? — поинтересовался Равуда и надавил коленом. — Я буду делать то, что мне нравится, а ты будешь утираться и подчиняться.

Браслет у него на запястье высвечивал тот же ноль, что и у меня, но это ничего не значило.

— Отпусти его, Равуда, — вмешался Макс. — Хватит. Он же не знал…

— Я сам решаю, когда хватит, — крепыш поднялся, и я остался на полу, точно пойманная рыба. — Но пожалуй и в самом деле достаточно. Запомни мои слова, новенький.

Он отошел, и его тут же окружили, начали хлопать по плечам — верзила едва не под потолок макушкой, судя по внешности из того же народа, что и Диль, и альбинос с кривым носом, которому по виду было лет шестнадцать. Изящная девчонка с перьями на голове вместо волос повисла у Равуды на шее, поцеловала его в щеку.

— Ты как, ха-ха? — Макс опустился рядом со мной на корточки. — Это же Равуда… Гражданин Гегемонии, ну бывший… Отказался от гражданства и пошел в простые солдаты…

Я захрипел и кое-как ухитрился сесть, бросил взгляд на ту, кого бывший гражданин хладнокровно бил по лицу: от человека ее отличали разве что «островки» из чешуи на висках, и общая нехватка цвета, то есть серые волосы, невнятной окраски глаза, бледная кожа, но в целом — обычная недокормленная девка с лицом злым и обиженным, со слезами на щеках.

— Это Крыска, — буркнул Макс с ненавистью. — Она тащит все, что плохо лежит… Поэтому ее и бьют!

Я закрыл глаза, пытаясь понять, не сломал ли мне Равуда чего-нибудь, и если сломал, то что. Но нет, я заполучил несколько синяков, разбитые губы, общую помятость, и все это ради воровки-клептоманки нелюдского рода-племени.

Не зря мама с детства говорила мне, что моя горячность меня погубит!

— Пойдем, там рядом с моей есть свободная койка, — Макс подсунул руку мне подмышку, закряхтел. — Как сказал Наполеон — лучше сидеть, чем стоять, и лучше лежать, чем сидеть, ха-ха… Я воды принесу, и рюкзак я твой прихватил, не беспокойся.

Койка оказалась самой дальней от двери, в углу, куда селили изгоев и отщепенцев.

Я со стоном повалился на нее, Макс пробормотал что-то, прозвучали его удаляющиеся шаги.

— Как же ты так? — сказал рядом мягкий голос. — Мило влип в первый же день.

Около койки обнаружился серокожий чувак с ушами, как у мастера Йоды из «Звездных войн», и со странными руками — точно переломанными выше запястий.

— Меня зовут Янельм, — сообщил он, приложил одну из конечностей к сердцу, и я понял, что на ней не два сустава, как у людей, а три. — Как вышло, что попал в эту засаду?

Только отбитой головой можно объяснить, что я ему ответил: