Когда будущее стало чужим - Дмитрий Чайка

уже большой специалист прошлое менять. Я же тут вообще ничего не узнаю. Люди другие, страны другие. Ты даже не представляешь, до чего у вас тут все переменилось.

— А что тут в твое время было?

— Ну, давай начнем с простого, — сказал Макс. — В мое время не было ни Вавилона, ни Ниневии. Эти города до наших дней не дожили.

— Да ладно? — изумился Ардашир. — А Урук?

— Ни один из шумерских городов не сохранился, — добил его Макс. — А вандалы, вместо того, чтобы на Балтике сидеть, прошли всю Европу, разграбили Рим и основали королевство в северной Африке.

— Что за Рим? — озадаченно спросил Ардашир.

— Самый большой город на земле две тысячи лет назад. На этом самом месте их вторая столица стояла, Константинополь, потом его захватили турки, и он стал Стамбулом.

— Ничего подобного не слышал. Тюрки у нас далеко в Сибири живут, довольно небольшой народ. Ну и наворотил ты дел, предок. Я, если честно, географию со школы терпеть не могу, но скажи ради бога, почему море Балтийским называется?

— Народы на южном побережье назывались балтами. Только подробности не спрашивай, сам не знаю.

— А к созданию Первой Сотни ты какое-нибудь отношение имеешь? — задал Ардашир новый вопрос.

— Самое непосредственное, — честно признался Макс.

— Ты знаешь, — проникновенно сказал князь, — мне что-то снова тебя убить захотелось.

* * *

Через три дня. Макс.

— Послушай, у меня есть для тебя серьезное предложение, — сказал Ардашир при очередной беседе.

— Я весь внимание, — ответил ему Макс.

— Я обдумал все, что связано с тобой. Я, действительно, не могу дать тебе возможность свободно передвигаться по стране. Тем более я не могу позволить тебе уехать в страны, принадлежащие другим Великим Семьям.

— А в Китай, например? — просто из любопытства спросил Макс.

— Что за Китай? — удивился Ардашир.

— Ну, огромная страна на востоке, где косоглазые люди едят рис палочками, — терпеливо, как ребенку, пояснил Макс. И примерно описал, где это.

— Нет у нас такой страны. Да и быть ее там не может. На Хуанхэ — государство Хань, На Янцзы- Сун. Южнее — Конфедерация Мяо. На западе — Цзинь и тангутское княжество Хара Хото. На севере — тюрки и хунну. Те до сих пор баранов и коней пасут. Слушай, предок, ты не путаешь ничего? Эти люди на совершенно разных языках говорят, как это одним государством может быть?

— Да у нас они тоже на разных языках говорили, — пояснил Макс, — но письменность единая была. Как-то справлялись.

— Ну, надо же, — удивился князь. — Я, кажется, знаю, в чем дело. После того, как первый князь Дайаэ тайну шелка из Цзиня привез, он туда коней пригнал и немного железного оружия поставил. А потом имперская разведка внимательно следила, чтобы там никто усилиться не мог. То одного князя поддерживали, то другого. Все в соответствии с Завещанием Пророка, там это подробно описано.

— С каким еще Завещанием? — широко раскрыл глаза Макс.

— С твоим Завещанием, — подтвердил Ардашир. — Ты что, не знаешь, что Завещание оставил? Мы, как цивилизация, вообще-то выжили благодаря ему. Несколько раз все на грани стояло, да какой-нибудь неглупый человек священную книгу открывал, а там все уже написано было. Не поверишь, но у нас вся наука по твоим смутным высказываниям развивалась. Я сам читал, и удивлялся еще. Ты зачем так писал, что всю голову сломать приходится? Ты пьяный это делал, что ли? Или просто поиздеваться над людьми решил?

— Ну, — сказал обескураженный Макс, — я, наверное, его еще и не составил. А написано загадками потому, что я и сам многого не знаю. Я же простой обыватель, а не ученый. Но ты никому про это не говори.

— Хорошая шутка, — заявил князь без тени улыбки. — Особенно мы твой юмор оценили, когда полторы тысячи лет назад была остановлена эпидемия Черной смерти. Пророчество № 17, как сейчас помню.

— А о чем оно? — заинтересовался Макс.

— Спасение от смертельных недугов, что жаром сопровождаются, в плесени найдено будет, — нараспев продекламировал Ардашир. — Во всех заведениях, где врачей учат, на входе золотыми буквами высечено.

— И что, серьезная эпидемия была? — спросил Макс.

— Да ты даже не представляешь, насколько. Пара стран поменьше вымерла вчистую. Те же хунну уже и не хунну давно, а помесь с меркитами и борджигинами. Тангуты и Согдиана потом пару столетий отходили. Те, которых ты китайцами назвал, тоже почти все погибли. Целые города пустые стояли. Ахемениды перевалы в Бактрии закрыли намертво, и все живое огнеметами на подходе выжигали в пепел. Из Бандара флот вышел, и топил все корабли подряд, не разбирая, кто здоровый, а кто больной. Только так центр Империи выжил. Мы еле-еле через Волгу не пустили заразу, она на севере где-то в Мокшанских княжествах потом заглохла. И это еще спасибо, что ты Великий Лес приказал севернее устья реки Воронеж не рубить, он вообще непролазный.

— Да ладно? — изумился Макс. — Я, наверное, Воронежский биосферный заповедник имел в виду. Я его любил очень. Нас туда в школе возили бобров смотреть.

— Большой, наверное, был заповедник, — с уважением сказал князь.

— Да уж, немаленький, — ответил Макс. — Фарсангов двенадцать в длину.

— Две… Двенадцать? — на князя было страшно смотреть. — Мы этот лес две тысячи лет никому рубить не давали. Егеря вешали каждого, кто в него с топором заходил. А за разведенный костер на кол сажали. Он же пол Европы занимает. А ты это написал, потому что тебя в какую-то сраную рощу возили на бобров смотреть?

— Да откуда я знаю, что я там написал? Это же еще не произошло, — открестился Макс.

— Ты написал, чтобы лес севернее устья реки Воронеж не рубили, — заорал князь.

— Да откуда я знал, что он у вас тут такой большой вырос? В мое время там небольшие лесные массивы были, а вокруг поля, — заорал в ответ Макс.

— А Африка? Там же заповедник на полконтинента! Там столько земель, полезных ископаемых впустую лежит! Ты что, так сильно слонов и носорогов любишь? — не унимался князь.

— Люблю, — признался Макс. — Их почти истребили в мое время.