Карамелька от папы Ноэля - Светлана Пригорницкая

– Ну наконец-то, – бросилась Нина навстречу подругам. – Я тут уже полчаса торчу. Хорошо хоть мужики весёлые попались. Я с новостями. – Она схватила Маринку за рукав и потащила подальше от галдящей толпы. – К моему хозяину сегодня брат из села приехал. Он домработницу ищет. Я тебя, Маринка, ему порекомендовала. Ты как? В село поедешь?

Мир в этот момент будто замер. Земля под ногами вздрогнула. Наташа почти физически ощутила, как целая планета – чёрная и злая – вдруг покачнулась и начала со скрипом поворачиваться. Стараясь не привлекать к себе внимание, Наташа с трудом проталкивала застрявший в горле комок. Сердце скакало, швыряя вверх и вниз горячие волны. Во рту появился металлический привкус, а перед глазами заскакали чёрные мушки, предвестники обморока. Наташа резко качнула головой. Вот только потерять сознание ей сейчас и не хватало. Прижавшись щекой к холодной решётке, она наблюдала как, словно в замедленной съёмке, сползала вниз Маринка. Её ногти с облупившимся лаком впились в серую ткань Нининого пальто.

– Ниночка! – истерично взвыла Маринка. – Я тебе руки целовать буду.

– На фига? – испуганно прошептала Нина, вырывая из трясущихся пальцев Маринки подол своего пальто. – Вообще-то мы за сто евро договаривались. Заплатишь после первой зарплаты. И разойдёмся.

– Какие сто? Я тебе двести отдам. Ползарплаты. Только чтобы он не передумал.

По щекам Маринки потекли слёзы. Оторвавшись от решётки, Наташа сделала несколько шагов, закрывая подругу от любопытных глаз обитателей бомжатника.

– А ну встань, – зашипела Нина, поднимая задыхающуюся от рёва Маринку. – Что за манеры? Ты здесь представляешь великую страну. Вот и соответствуй. Завтра в десять часов утра намазанная, фильдеперсовая, чтобы стояла с чемоданом на плаце Арагон. У трёх штыков. Не опаздывай. Там нет парковки. Он будет проезжать ровно в десять. Всё быстро. Приехал, остановился, ты в машину заскочила и дальше поехали. Мужик нормальный. Я два года работаю в этой семье, и два года он приезжает, как по часам. Не извращенец, не козёл. Зовут Антонио. Можно просто Тошка. Кстати, не женат. Так что действуй. Всё в твоих руках. Ты поняла?

– Что?.. – икнула Маринка.

– Говорю, что не женат. Поняла?

– Ага, поняла, – закивала та.

Нина с сомнением посмотрела на Наташу.

– Не парься, Нинок, – словно пионер вытянулась Наташа. Состояние ненормального ажиотажа прошло, и теперь осталась только внутренняя колотящая дрожь. – Прослежу лично. Завтра в десять часов утра на плаце Арагон будет стоять в лучшем виде.

– Да, и, надеюсь, не будешь позорить меня? На колени перед ним не кидаться. Руки не целовать. Гордая, красивая, чемоданчик подняла и, легко, от бедра, пошла. В конце концов ты же украинка, а не туземка какая-то.

Во время ужина Наташа не сводила глаз с подруги. Накалывая на вилку листья салата, та, не глядя, засовывала их в рот. Иногда листья падали. Марина засовывала в рот пустую вилку и, не замечая, с прежним старанием пережёвывала пустоту.

– Собирайся. Я зайду перед сном, – пробормотала Наташа, ободряюще похлопывая подругу по плечу.

Марина кивнула и скрылась в своём отсеке.

Зайдя к себе в комнатушку, Наташа вынула из кармана фотографию сына. За две недели карточка потускнела и помялась. Не мудрено, сколько же слёз и молитв она выдержала. Каждый вечер, после того как выключали свет, Наташа доставала снимок и, прижав к губам, молилась. «Всё будет хорошо, – внушала она сама себе. – Просто, наверное, это ещё не дно. Вот доберусь до дна, оттолкнусь и вверх». Хотя, куда уж «днее»? Ниже уже некуда. Вряд ли какая-нибудь «донья Роза» захочет иметь в доме компаньонку, выползшую из-под моста.

Посмотрев на часы, Наташа аккуратно спрятала в карман фотографию и вышла в коридор. Из комнатки Марины доносилось шуршание. Наташа улыбнулась. Ну хоть кому-то повезло. Значит и ей повезёт! Постучав, приоткрыла дверь. Закрытый чемодан лежал на кровати. На тумбочке валялись зеркальце, чёрный карандаш для глаз, тушь и помада. И фотография Евы. Дочери Марины было всего три года. Очаровательная, синеглазая, вся в мать. Наташа всегда завидовала мамочкам девчонок. Сама когда-то мечтала о дочке. Косички, бантики, яркие платьишки…

– Чего фотографию не прячешь? – спросила она, присаживаясь на край кровати.

– Это в последнюю очередь, – бросила Марина, оглядывая свою каморку.

– Ты не боишься? – кутая плечи в тёплый шарф, спросила Наташа.

– Чего? – Марина старательно делала вид, что не понимает вопроса. – А этого? Не. Я год без мужика. Так что пусть он меня боится.

Бухнувшись на кровать, рядом с Наташей, Маринка резко обняла её, уткнувшись носом в плечо. Боится. Конечно, боится. Только выбора-то нет.

– Ты, главное, Нинке сразу сообщи, как доехала, как устроилась. А то я с ума сойду. – Наташа давала последние наставления, стараясь за спокойной беседой скрыть чувства, которые бушевали внутри. Завтра Марина уедет, и она останется совсем одна. Фигня! Как говорится – первый пошёл! Она следом. Прямиком в счастье.

Марина кивнула. Разговаривать было не о чём. Только страхи распространять. Вдруг Маринка подскочила, достала из сумочки кошелёк. Вынула десять евро и протянула Наташе:

– Бери. Последние. На счастье.

– Дура, что ли? – отодвинула деньги Наташа. – У самой ещё неизвестно что будет.

– Бери, – повторила Маринка, настойчиво засовывая купюру Наташе в карман. – У меня всё будет хорошо. Я чувствую. А вот что у тебя будет?..

Об этом Наташа подумает завтра. А сейчас только позитив. Вчера Игорь тоже уехал в село. То ли на сбор какого-то урожая, то ли на посадку. Он что-то рассказывал, но Наташа так устала, что слушала в пол-уха. Вчера она, так же как сегодня Маринка, достала из чемодана две последние банки тушёнки и отдала Игорю. Неизвестно, когда их там оформят и накормят. А мужикам надо хорошо питаться. А она… По крайней мере в ближайшие два дня она обеспечена трёхразовым питанием. А что будет дальше? Вот когда наступит это дальше, тогда и будем решать.

***

Утро выдалось пасмурным и холодным. Аккуратно завернув свой бутерброд в салфетку, Марина передала его Наташе. Та покачала головой, но взяла. Завтра придётся покинуть рефухио и даже сухой бутерброд будет как нельзя кстати. Думать о плохом не хотелось, поэтому, подняв чемодан подруги, Наташа вслед за Мариной вышла из ворот рефухио.

До «трёх штыков» дошли быстро. Глядя на возвышающуюся на площади скульптуру, Марина вдруг занервничала. Дорога была с обеих сторон. Откуда подъедет машина незнакомого Антонио, они не сообразили уточнить.

– Спокойно, – оборвала надвигающуюся истерику подруги Наташа. – Ты следи за той дорогой, а я не спущу глаз с