Дурацкие игры магов. Книга вторая. - Анфиса Кохинор

А потом Дима вернулся, и Станислава возродилась, точно феникс из пепла - впереди вновь замаячили свадьба и семейная идиллия. Однако радовалась Стася ровно два дня. На третий брат заявил, что займётся с ней боевой магией, и женщина пришла в ужас. Вместо тихих вечеров у камина Дима предлагал метать шары и молнии. Точь-в-точь как Олефир. Но отказаться Хранительница не посмела, и пришлось смириться с многочасовыми уроками, от которых ломило спину и руки и нещадно рябило в глазах. А уж когда к ней присоединился Валентин, стало совсем туго: бывший муж, которого Станислава считала лентяем и пьяницей, так рьяно взялся за учёбу, что оставалось только зубами скрипеть от злости. На фоне успехов друга, потуги сестры выглядели жалкими, и Дмитрий всё чаще хмурился, глядя на её кособокие шары и тусклые молнии.

А сегодня, не дождавшись Валентина, Дима вообще отменил занятия и, сказав, что ему нужно срочно повидать Ричарда, ушёл в Зару, оставив Стасю терзаться многочисленными страхами. Брата не было всего несколько часов, но Хранительница успела напридумывать неисчислимое количество мыслимых и немыслимых напастей, обрушившихся на его голову. Женщина металась по спальне из угла в угол, заламывала руки и молилась всем известным богам, не представляя, как будет жить, если брат пропадёт вновь.

Но страхи оказались беспочвенными - на рассвете Дима вернулся.

- Слава Богу!

Хранительница кинулась в его объятья.

- Ну, что ты так разволновалась? Я всегда возвращаюсь к тебе, - мягко упрекнул её Дмитрий, и Стася сквозь слёзы улыбнулась:

- Знаю. Но больше не оставляй меня так надолго.

- Я должен был поздравить Ричарда, - виновато произнёс маг, с нежностью поцеловал сестру, и они оказались в постели…

Король Инмара полулежал на ступеньках перед троном и лениво потягивал вино. Друзья давно разошлись, а он никак не мог собраться с силами, чтобы отправиться спать.

- Всё не так, - повторял инмарец и делал глоток.

- Идём-ка баиньки.

Ричард вздрогнул: он не заметил, как жена вошла в тронный зал.

- Идём, - повторила Маруся и ласково потрепала его по плечу. - Всё обойдётся.

- Мне бы твою уверенность, Маша.

Королева вздохнула и присела рядом с мужем:

- Что-то случилось?

- Ничего.

- Не обманывай меня, Ричи. С чего вы решили напиться?

- Дима вернулся.

- Это не новость. Он вернулся десять дней назад. Так почему вы решили напиться именно сегодня?

- Захотелось.

- А Розалия говорит, что вы всегда пьёте на ступенях перед каким-нибудь троном, если случаются неприятности. Что произошло?

- Пока ничего.

- Послушай, Ричи, своими недомолвками ты меня совсем запугал!

- Я, правда, ничего не знаю, Маша. Одно могу сказать - грядут перемены. И, скорее всего, к худшему.

- Тогда пойдём спать. Перемены лучше встречать во всеоружии. И проспавшимся.

Ричард покосился на жену и пробурчал:

- Не так уж много я пью.

- А кто говорит, что много? - хитро прищурилась Маруся. - Просто я считаю, что пить в одиночестве - дурной тон.

- Так составь мне компанию.

Инмарец обнял жену, но та ловко выскользнула из объятий, встала и многообещающе улыбнулась:

- С удовольствием, но не на холодных ступенях, а в тёплой постели.

- Искусительница!

Ричард отшвырнул бокал, вскочил и, подхватив Марусю на руки, зашагал в спальню.

Глава 2.

Попутчики.

Ослепительное белое солнце стояло в зените, бросая обжигающие лучи на невысокие светло-коричневые барханы. По гладким склонам текли пыльные каштановые струйки. Горячий ветер подхватывал песок, и колючие низкорослые кусты, жавшиеся к барханам, обдавало песчаной изморосью. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась величественная безжизненная пустыня, и лишь далеко на горизонте виднелась бледно-зелёная полоска.

На пологом склоне стояли двое молодых мужчин в тёмных плащах. Коричневая позёмка хлестала их сапоги, но мужчины ничего не замечали - они внимательно разглядывали друг друга.

- Привет, - сказал наконец один и широко улыбнулся.

- Привет, - сухо ответил второй, отвёл голубые глаза от пшеничных волос незнакомца и огляделся: - Где мы?

- Понятия не имею, но здесь очень красиво.

- Насчёт красоты я бы поспорил. А главное, здесь нет ни воды, ни еды. Да ещё солнце шпарит, как ненормальное. Нам нужно идти!

- Прогуляемся, - благодушно согласился светловолосый и, развернувшись, зашагал по пустыне.

Голубоглазый в два прыжка нагнал спутника и удивлённо спросил:

- Ты знаешь, куда идти?

- Не-а, да это и не важно - кругом одно и то же.

- Необходимо выбрать направление и всё время придерживаться его, иначе мы начнём ходить кругами, выбьемся из сил и умрём от жажды.

- Тебе никто не говорил, что ты зануда?

- Нет.

- Так запомни это и заткнись, пожалуйста, - радостно заявил светловолосый, подмигнул спутнику и зашагал дальше, бодро насвистывая легкомысленную песенку.

Голубоглазый недоумённо моргнул, потом обогнал своего странноватого товарища по несчастью и загородил ему дорогу:

- Кто ты такой, чтобы мне указывать?

Светловолосый остановился и растеряно похлопал по-девичьи длинными ресницами:

- Что ты сказал?

- Я спросил: кто ты такой, чтобы…

- Вот! - Мужчина озадачено почесал затылок: вспомнить, кто он такой, не получалось, однако признаваться в этом отчего-то не хотелось, и, сам не зная зачем, светловолосый бросился в атаку: - А сам-то ты кто?

Голубоглазый оторопело замер, и его спутник обрадовался, как ребёнок:

- Ага! Ты тоже не знаешь! - Мужчине стало намного легче, когда обнаружилось, что провалами в памяти страдает не он один: - Забавно! Ты главное, не расстраивайся - что-нибудь придумаем!

- Человек обязан иметь хотя бы имя.

- Без проблем! - подмигнул светловолосый и зашагал дальше, что-то бормоча под нос.

Голубоглазый тяжело вздохнул и пошёл следом за бесшабашным товарищем по путешествию, который вёл себя так, словно не сознавал, в какую передрягу они попали. Размахивая полами чёрного с серебром плаща, он шагал по пустыне и оживлённо беседовал сам с собой, не обращая ни малейшего внимания на хмурого спутника - придумывание имён захватило его с головой. Казалось, светловолосый уверился, что, выбрав имя, решит все проблемы. Его попутчик неодобрительно покачал головой, но промолчал. Он был абсолютно убеждён, что в жизни нет места случайностям, его не покидала уверенность в том, что происходящее, есть ни что иное, как борьба за выживание. И, глядя на бескрайнюю пустыню, чувствовал, что уже не раз боролся за жизнь и, если жив до сих пор, значит, умеет выживать. "Я справлюсь!" - машинально подумал он, и зашагал увереннее.