Самая лучшая МАМА Земли. или хроники жизни в двух измерениях - Татьяна Вайдукова

Главным маминым богатством и ее сокровищем, конечно, были мы. Первенцем, как я уже сказала, была наша Наташа или Наточка, как ласково звала ее мама. Наташенька родилась у нас так же, как и мама, в апреле, но четырьмя днями позже – прямо в день рождения вождя революции – 22 апреля, (1967 года). Она родилась очень крупненькой – целых 5 кг. (Хотя из всех нас самая маленькая сейчас). Мама очень с ней настрадалась в родах и ее долго не выписывали из больницы. Хотя Наташа была готова к выписке уже на 2 или третий день после рождения – такая она у нас родилась здоровенькая да пригоженькая.

После купания в реке. Загородный парк.

В ясли раньше деток отдавали очень рано, поскольку у женщин был очень короткий декретный отпуск. И когда Наташе не было еще и годика, у нее в садике появилась температура. Мама зашла за ней в ясельки, а ей сказали, что Наташу увезли на «скорой» в больницу и положили в инфекционное отделение. Маме не позволили лечь вместе с ней, и она в каждую свободную минутку бегала в больницу навещать свою малышку. И в очередной раз, когда мама пришла к Наташе, то увидела, что она настолько уже плоха, что даже и головку не может держать на плечах и не узнает маму, никак на нее не реагирует. Мама очень перепугалась, что совсем заколют и залечат бедного ребенка, что так она ее, чего доброго и потеряет с таким их лечением. Недолго думая, она быстро запеленала Наточку и «украла» из больницы. На самом деле у Наташи и не было никакой инфекции, а просто резались зубки. И маме потом пришлось отвезти ее к бабушке, где ее и выходили своим молоком, без всяких лекарств. Вот так она спасла Наташе жизнь.

У нас сохранилось много фотографий, где маленькая Наточка и мама вместе. Я очень люблю эти замечательные снимки. Они все светятся любовью и маминой заботой. Мамуля на них такая счастливая!

А через 4 с половиной года, в ноябре 1971 года у родителей появился еще один малыш – сынок Андрюша. Как я уже говорила, мама хотела сыночка, и Господь услышал ее. Андрюша родился хорошеньким и беленьким. Он с детства был у нас настоящим таким мужичком – спокойным, немногословным, некапризным. И умненьким. Мама в детстве много нам читала книжек со стихами Сергея Михалкова, Агнии Барто и прочими детскими авторами. Андрюша уже в 4 годика знал наизусть очень многие большие стихи, например, стих про Фому Сергея Михалкова он только так цитировал наизусть. Рассказывали нам, что примерно в этом возрасте он брал книгу в руки (и часто вверх тормашками), открывал на какой-нибудь страничке и водил пальчиком по буквам, при этом громко декламируя стихи:

«В одном переулке стояли дома.

В одном из домов жил упрямый Фома»…

И кто не знал подвоха, то смело мог поверить в то, что такой малыш уже вовсю умеет читать. Но он просто обладал замечательной памятью и все схватывал на лету.

Андрюше 3 года и 4 месяца

Когда Андрюша был еще маленький, мама все пыталась накормить его своей клубникой с огорода. Но он никак не хотел ее отведать – выплевывал и все тут. Мама очень расстраивалась, что он никак не раскусит, какие же это вкусные ягоды. И вот однажды, когда он шел мимо этих ягодок в огороде (а клубника уже отходила и ее редкие красные ягоды хорошо выделялись издалека), то увидел, как она аппетитно краснеет. Он потянулся за ягодой, сам сорвал ее и съел. Наконец-то! Мама даже не стала его останавливать. И вот тут-то только он и раскусил, какой вкуснятиной его все время пыталась накормить мама. Но сезон ягод уже заканчивался. Все последние ягодки были его, и Андрюша уже не выплевывал их больше. Вот, что значит для мужчины – самому добыть и сорвать – сразу все кажется вкусным!

А через полтора года, в июле 1973 года, после Андрюши на свет появились еще и мы с Димой – «детки-конфетки», «малыши-карандыши», как часто называла нас мама. Надо сказать, что это «малыши» было с нами всю нашу жизнь, пока была жива мамочка. Хотя из всех детей как раз и «малыши» вымахали выше всех. Из нас двоих, конечно, первым родился Дима. Уж я пододвинулась и уступила красавчику дорогу.)) Да и весовые категории у нас были уж слишком разные, так что я была не против чуть-чуть и подождать. И действительно чуть-чуть, потому как я появилась на свет через 5 минут после братишки. Состояние мамы было на тот момент очень критичное, давление высоким, и она чуть не умерла, когда нас рожала. Но Господь милостиво сохранил ее для нас, поскольку знал, что никому мы тогда не были нужны кроме нее.

И потом еще много было таких ситуаций, когда Господь спасал для нас нашу драгоценную мамочку. Однажды она чуть не утонула в море – ее стало уносить волнами далеко от берега. И каждая последующая волна все дальше и дальше засасывала нашу маму. Она очень устала, борясь со стихией, а вокруг было много людей, и никто не обращал на нее никакого внимания. И только какой-то мужчина – слава Богу за этого человека! – услышал ее и протянул ей руку, помог ей, обессилевшей, доплыть до берега. Нам тогда было еще лет по 10. Мама приехала и сказала, что могла бы и не вернуться совсем. И рассказала нам эту историю. И помню, что тогда я очень испугалась за нее, что могли бы больше ее не увидеть. Очень страшно для ребенка лишиться матери. И чем больше и нежнее они друг к другу привязаны, тем невосполнимее эта утрата.

С рождением двойняшек у нашей семьи появился новый статус – «многодетная семья». Он очень выручал нас в те советские времена. Была скидка на путевки в пионерские лагеря, и еще кормили бесплатно в школьных столовых. Хоть какая-то, да помощь нашей маме.

В то дефицитное время, когда мы родились, встал острый вопрос с приобретением двухместной коляски. Это было дело непростым. Мама долгое время ее искала. И нашла. Большую, голубенькую. Купила с рук, потому как в магазине таких вещей было не найти – очень редкое явление, нестандартное. А нестандартностей Советский Союз не очень-то и жаловал. Однажды, когда мама была с нами на прогулке, у коляски сломалось колесо. Как выяснилось потом, оно и было уже сломанным, заделано проволокой, но об этом никто не знал, кроме продавцов, уверявших, что коляска как новенькая. Мама рассказывала, что ей пришлось на себе тащить нас вместе с коляской. Она тогда сильно сорвала себе спину, и «чуть не осталась без рук», потому как идти надо было очень далеко, неся нас и коляску в придачу в каждой руке.

Наша дружная семейка. Верхотурье.

После нашего рождения мама вернулась в свой маленький флигелек на улице Тургенева. Я не сказала, что на тот момент мы все жили в небольшом провинциальном городишке на севере Свердловской области – в городе Серове. Вот именно там мы все и родились, там и прошло наше детство, юность и у кое-кого даже и молодость. На тот момент маме выделили небольшой домик, как мама звала его – флигелек. Мама очень любила этот домишко, с его небольшим огородиком и очень плодоносной клубникой. Она рассказывала, что с двух квадратных метров клубники снимала несколько ведер ягод. Угощала ими всю соседнюю детвору, наваривала варенья и еще все успевали этими ягодами наесться. Вода в доме была приносная, дрова – тоже. И судите сами, сколько же забот было у нашей мамы с четырьмя малолетними детьми. Наташе – 6 лет, Андрюше – полтора. Да еще мы с Димой на пару. А кроме этого – свой дом: воду принеси, дрова наколи, в огороде полей и прополи. И все одна. Не было никого, кто бы мог быть для нее надежным помощником. Папа на тот момент уже жил и работал в лесу вздымщиком, а потому в семье появлялся эпизодически. Он никогда так и не смог полюбить города.

Дими-Тани. 1.8 года.

Те, кто поднимал своих детей без посторонней помощи, те смогут понять, что это значит. Свой неблагоустроенный дом и куча ребятишек. Мы с Димой были очень голосистые – нечета двум старшим детям. Мучение маме было с нами. Дело в том, что еще в роддоме, когда мама лежала в тяжелом состоянии, нас избаловали бутылочными сосками – с очень большими дырками. А потом мама вернулась домой, а там и выяснилось, что мы уже не хотели трудиться над грудью – нам, видите ли, подавай побыстрей и побольше – бутылочку, когда молоко само из соски льется. Как мама с нами не воевала, мы наотрез не хотели сосать грудь. Вот ведь какие «кильки» противные! А молока у мамы своего было много – на двоих ведь Бог дал. Совсем недолго мы им воспользовались, к сожалению. Насколько я поняла, что потом мы так и стали бутылочными детьми.

Оба мы родились доношенными по весу. Дима-то вообще бутуз крепкий родился – 3200, а я поменьше – 2100. Ну девочка все же, мне положено быть миниатюрнее. Мама рассказывала, что в роддоме работала тогда наша соседка – врач. И она «положила глаз» на нашего Димульку – такой уж он крепенький да хорошенький родился. И она несколько раз подходила к маме и выпрашивала у нее Диму, мол, отдайте мне его, а то у меня девочка, а нам так надо мальчика. У вас ведь их вон сколько, вам и так хватит… «А тебя» – говорила мама про меня, – «никто не выпрашивал, ты была такая маленькая! Голова с мой кулак, что я все переживала за тебя. А сейчас посмотри, какая ты у меня крепкая!» И то верно – Господь ни силой, ни здоровьем не обделил!