Вдребезги - Покровская Ольга Анатольевна

Все эти разрозненные воспоминания нисколько не проливали света на ситуацию. Рыжая меж тем продолжала лыбиться и строить Берканту глазки. Снова нырнув в смутные яркие всполохи вчерашней ночи, он наконец вспомнил девичий голос, с придыханием восклицающий:

– Ты же Беркант Брегович? Я твоя огромная поклонница. Все фильмы с тобой видела. Скажи, пожалуйста, а как ты считаешь, Хазал и Вурал из «Черного алмаза» потом будут вместе?

Ага, вот оно что. Фанатка. Так понятнее. Ситуация немного прояснилась, и Беркант почувствовал, как на него накатило облегчение. С фанаткой можно было не церемониться. Хуже было бы, если б незнакомка оказалась какой-нибудь актрисой, певичкой или сотрудницей кинокомпании. С этими потом еще, не дай бог, пересечешься на съемочной площадке, начнутся влажные взгляды, томные вздохи… На черта ему такое счастье!

– Так сколько времени? – переспросила рыжая и игриво склонила голову к плечу, видимо, считая, что выглядит совершенно очаровательно.

– Самое время отправляться домой, – отрезал Беркант и принялся выбираться из кровати.

Сколько раз он давал зарок выставлять этих дур сразу после секса, не позволять оставаться до утра. И опять та же история. Нужно уже, в конце концов, татуировку себе на руке сделать – с напоминанием.

– Домой? – ахнула девушка. – А… А завтрак? А…

– За углом продают буреки, – неопределенно махнул рукой в сторону балконной двери Беркант.

– Но как же… Ты… Ты вчера такое мне говорил, я думала…

– Подумай еще раз, – отрезал он и, обернув вокруг бедер простыню, направился в сторону ванной.

Мельком увидел в отражении висевшего на стене зеркала, что рыжая заморгала и, кажется, собралась заплакать. Да чтоб тебя!

Женских слез и причитаний Беркант не любил. Главным образом потому, что они действовали на нервы – пробуждали в душе какое-то неприятное скребущее сочувствие. А то и раскаяние. В общем, значительно все усложняли. Ему же просто нужно было избавиться от вчерашней случайной подруги. Желательно побыстрее и без лишних драм.

– Могу вызвать тебе такси, – добавил он, не оборачиваясь, но надеясь, что, получив такой бонус, девица раздумает плакать и соберется быстрее.

Та плакать действительно раздумала, но вместо этого внезапно разъярилась.

– В задницу себе засунь свое такси! – выкрикнула она, выскочила из постели и принялась поспешно собирать с пола и натягивать на себя разбросанные вчера, вероятно, в припадке страсти вещи.

Беркант задержался в дверях ванной комнаты и, привалившись плечом к дверному косяку, наблюдал, как рыжая, облачившись наконец в свои разноцветные тряпки, подхватила с тумбочки сумку и прошагала к выходу. Уже у двери она обернулась и ледяным тоном отчеканила:

– Правильно все про тебя пишут. Ты подонок!

– К сожалению, фанаток такие статьи почему-то не расхолаживают, – хохотнул в ответ Беркант.

Настроение у него заметно улучшилось. Рыжая перестала хлюпать носом и давить на жалость, то есть делать то, чего он не переносил, а стала злиться и поносить его – это был уже куда более приятный и даже развлекающий сценарий. А когда за ней захлопнулась дверь, день и вовсе показался не таким уж отвратительным.

Беркант принял душ, выпил кофе, проглотил обезболивающее – все это позволило привести в относительный порядок еще недавно нещадно гудевшую голову. Беркант, запахнувшись в халат, постоял несколько минут под висевшим на стене огромным фотографическим портретом, изображавшим его самого в лучшие годы. Сколько ему там было? Двадцать четыре? Двадцать пять? Точно он уже не помнил, но увеличенный до размеров картины черно-белый снимок точно отображал его совершенное в то время, исполненное редкой природной красоты лицо. Резкие скулы, четко очерченные, взлетающие к вискам брови, тронутые неведомой печалью прозрачные глаза, нервно стиснутые под острым подбородком руки… Теперь он не любил эту фотографию – слишком силен был контраст между тем нездешним созданием, что смотрело с нее, и этим вполне земным тридцатипятилетним не чуждым жизненных излишеств мужиком, которого каждое утро видел в зеркале. Давно нужно было ее снять, но все руки не доходили.

В мыслях относительно прояснилось, всплыло даже смутное воспоминание о том, что сегодня в полдень у него было какое-то дело. Поразмыслив немного, почесав в затылке и, наконец, перелистав ежедневник, Беркант выяснил, что у него была назначена встреча в офисе кинокомпании «Синс продакшн».

В этом месяце он должен был начать сниматься в историческом проекте, но в последний момент все развалилось. Продюсеры, отсмотрев пробы, в конце концов пришли к выводу, что на двадцатипятилетнего сына султанши он, Беркант, не тянет. Якобы, несмотря на тонкие черты лица и природную красоту, его возраст уже слишком заметен, не маскируется гримом. Беркант про себя решил, что бездарные члены киногруппы просто не смогли на пробах правильно выставить свет и снять его с нужного ракурса, и зол был как черт. И тут ему вдруг позвонили с приглашением сыграть в очередном сериале про семейные разборки, где для него заготовлена была привычная роль отщепенца, изгоя семьи, обаятельного, ранимого, но дерзкого и неуступчивого неврастеника. Тупое, навязшее в зубах «мыло»… Фильм этот еще на стадии подготовки обрел в киношных кругах славу «несчастливой картины». Продюсер сериала – Озервли Хусейн – уже как-то работал с Беркантом, там у них вышло недопонимание, и Бреговича он откровенно невзлюбил. Потому и не позвал изначально в очередной свой шедевр, взял на роль обаятельного невротика молодого актера, смазливого, как картинка, и по юности еще очень покладистого. Да вот поди ж ты, какая незадача вышла – с горем пополам отсняли пять съемочных дней, и тут выяснилось, что мальчишка не справляется. Ну недостаточно, оказывается, для съемок, пусть даже в «мыле», всего лишь хорошенькой физиономии. Тут, конечно, продюсер переступил через себя и бросился в ножки Берканту – спаси, помоги, никто, кроме тебя, не вытянет эту роль. Понял, значит, что Брегович – пускай и славящийся вздорным характером, и порядком растерявший былую красоту, все же лучше на все согласной очаровательной пустышки. Спохватился, ага.

Пять лет назад Беркант, конечно, отказался бы. Еще и помучил бы продюсера, помурыжил, заставляя обивать пороги, а потом жестко послал. Но теперь… Долги по кредитам росли как на дрожжах, работы не было… А эта семейная тягомотина – все же дело, деньги, в конце концов, обожание таких вот восторженных идиоток вроде его ночной гостьи. В общем, съездить на встречу стоило. А вот торопиться и являться на киностудию ровно к назначенному времени не было никакой необходимости. Пускай понервничают, подергаются. Тем больше будут ценить его согласие. Им и без того сильно повезет, если актер такого масштаба, как он, согласится сняться в их банальной семейной саге. Так что пусть не расслабляются. Заодно, не выказав лишней заинтересованности, можно будет выторговать себе особо выгодные условия.

Собираясь на встречу с представителями «Синc продакшн», Беркант оделся с этакой стильной небрежностью и взбил перед зеркалом волосы, стараясь уложить их в подобие творческого беспорядка. Глупо, конечно. Стараться ради какой-то второсортной мыльной оперы. Да они по гроб жизни должны быть благодарны за то, что он в принципе согласился с ними разговаривать. И все же, все же…

Глядя в окно проползавшего по запруженным стамбульским улицам такси, Беркант все больше мрачнел. Не так, не так представлял он в юности себя в тридцать пять. Не таким грезилось ему будущее. Свою первую роль он сыграл в четырнадцать – мамочка узнала где-то о проходящих кинопробах и едва не за шкирку притащила его на съемочную площадку. Сам он ни о какой киношной карьере не мечтал, но перечить мамуле, вбившей себе что-то в голову, было чревато. Впрочем, пробоваться на роль младшего брата главного героя, мальчика, страдающего расстройством аутичного спектра, оказалось на удивление забавно. Беркант вспомнил соседского мальчишку – тоже какого-то странного, не от мира сего, вечно подвергавшегося насмешкам других детей – и попросту скопировал его повадки перед камерой. И внезапно выстрелило! Он сам не понял, как это сделал, но на глазах смотревших на него людей были слезы, настоящие слезы! В итоге Беркант получил роль, а мамочка – возможность мелькать на обложках журналов в обнимку с гениальным сыночком и давать интервью о том, как ей удалось вырастить талантливейшего ребенка турецкого кинематографа.