Влечение - Инга Берристер

Ее благородная искренность заставила сердце Ива сжаться от нежности. Она была такой доверчивой, такой великодушной, такой... Она была совершенством!

— Ты еще спрашиваешь! — ответил он с горестным самоуничижительным смешком и опустил глаза вниз, на себя. — Ответ, боюсь, более чем очевиден.

Не в силах удержаться, Софи проследила за его взглядом. Глаза ее расширились, щеки слегка порозовели от удовольствия, и она с трудом воспротивилась желанию протянуть руку и прикоснуться к этому наглядному и предельно красноречивому доказательству его страсти.

В первый раз в жизни Софи осознала, как можно гордиться своим телом. Теперь она нетерпеливо стремилась поскорее предстать перед ним обнаженной, увидеть, как ее нагота наполняет его благоговейным трепетом, восторгом и желанием. И испытать то же при виде его наготы.

Увлекая Ива за собой в маленькую, почти пустую мансарду, она улавливала легкое дрожание его горячей руки.

Открыв дверь, Софи на секунду — но только на секунду — испытала сожаление по поводу голых стен, невыразительной обстановки, и легка продавленной тахты, застеленной простым льняным бельем. Но ведь им и не нужны общепринятые романтические атрибуты: атласное белье, огромная четырехспальная кровать, парчовые портьеры и роскошные ковры. Достаточно того, что есть он и она, а все остальное неважно.

Ив молча огляделся. Даже бурлившая в нем страсть не помешала ему отметить убогость комнатушки. Но не это занимало его внимание. Он ощутил слабый, но вполне различимый аромат свежести, чистоты и еще чего-то удивительно приятного, но совершенно не определяемого словами. И он мгновенно, безошибочно угадал запах Софи.

— Так ты здесь остановилась?— спросил он и слегка нахмурился.

Дело в том, что район, где Фернану удалось приобрести дом подешевле, мягко говоря, не считался респектабельным и даже просто спокойным. Мысль о том, что он оставит здесь Софи одну, была просто непереносима. Он этого не допустит.

— Да, здесь,— кивнула Софи. На лице ее появилось слегка встревоженное выражение. — Что-нибудь не так?

— Нет, все так,— заверил он.— Там, где ты, все прекрасно, а прекраснее всего — ты. Потому что ты — совершенство.

Он взял ее руку, поднес к губам и медленно, один за другим начал целовать пальцы, внимательно и нежно глядя в глаза.

— Софи...

Ей внезапно показалось, будто тело ее стиснуло тяжелыми старинными доспехами, хотя то была всего-навсего ее одежда. Но она просто не могла вынести ощущение этого гнета. Никогда прежде в редкие моменты интимной близости Софи не проявляла активности, инертно подчиняясь воле партнера. Ей и в голову не приходило, что она способна вести себя так, как сейчас: пальцы ее лихорадочно, со все возрастающим раздражением, дергали кверху ставшую вдруг непокорной тенниску. И она чуть не сгорала от желания ощутить на своем теле руки этого мужчины. Наконец ее тихие, полные нетерпения стоны сменились вздохом облегчения. Это Ив пришел ей на помощь в схватке с взбунтовавшейся одеждой.

Оставшись обнаженной, она неожиданно испытала потрясение, уловив незнакомый ей самой запах ее тела. Должно быть, этот запах вызвало пробудившееся в ней желание. Она встревоженно взглянула на Ива, не зная, как он отнесется к этому. Но он склонив голову к ложбинке между ее грудями, блаженно втянул в себя воздух.

— Ты так чудесно пахнешь! Именно так должна пахнуть женщина.

— Я... Здесь есть душ, — растерянно пролепетала Софи.

Ив, догадавшись о ее неуверенности, медленно улыбнулся и покачал головой.

— Нет,— решительно сказал он,— не в этом дело. Неужели ты не понимаешь, как все это эротично?.. Ты вся... твой запах... Он вселяет в меня желание прикоснуться к тебе, ощутить тебя, изучить и познать каждую пядь твоего тела.

Впервые с того момента, когда они, едва взглянув друг другу в глаза, поняли, что это — сама судьба, Софи ощутила замешательство и смущение.

— Мне вовсе не надо, чтобы ты была отмыта до блеска,— хрипло продолжал Ив.— Я хочу тебя именно такой, какая ты сейчас: теплая и возбужденная, изнывающая от желания и пахнущая этим желанием, и... и я жду, чтобы и ты захотела меня точно так же,— закончил он чуть дрогнувшим голосом.

— Но я хочу тебя так или даже сильнее, — неожиданно для самой себя отозвалась Софи. И это была правда, ибо ноздри ее и в самом деле мучительно ныли от желания ощутить его танах, а губы — его вкус.

— Ты действительно понимаешь, что я имею в виду? — срывающимся от волнения голосом спросил Ив.

Глаза Софи ответили за нее, и все, что от нее после этого требовалось, — это просто стоять и, дрожа от нетерпения, смотреть, как он быстрыми и вместе с тем странно неловкими движениями сбрасывает с себя одежду. Его атлетическое тело, стройное, мощное, мускулистое, восхитило ее. Густые заросли шелковистых темных волос придавали ему редкостную мужественность, заставившую Софи содрогнуться до кончиков ногтей от извечного женского страха, восторга и сладостного предвкушения.

В полном противоречии со всем ее прозаическим и довольно банальным опытом прежних интимных отношений она вдруг обнаружила, что впервые не может отвести глаз от обнаженного мужчины. Она не просто рассматривала его, но и оценивала — и это потрясло ее,— оценивала его способность удовлетворить, насытить, утолить бушевавшие в ней желание, голод, жажду.

Она и сама не сознавала, как долго рассматривала Ива и как серьезно и сосредоточенно при этом выглядела, пока не услышала его беззаботный и насмешливый голос:

— Ну, как? Соответствую?

Внезапно похолодев, она машинально кивнула и попыталась отвести глаза в сторону, но Ив только расхохотался и ободряюще обнял ее за плечи.

— Все в порядке,— ласково сказал он.— Ты имеешь полное право смотреть и оценивать. Между нами не должно оставаться никаких неясностей, недоговоренностей, никаких запретных понятий и тем. Все это не нужно ни мне, ни тебе. Разумеется, тебе хочется смотреть на меня. А мне — на тебя. Глядя друг на друга, мы чувствуем, как аппетит наш разгорается все больше и больше. — Он улыбнулся. — Разве не так?

И прежде чем Софи успела ответить, он наклонил голову и поцеловал ее.

Вначале Софи показалось, что поцелуи его слишком нежны, и это вызвало в ней внутренний протест. Изо всех сил прижимала она свои губы к его рту в стремлении усилить, продлить каждый поцелуй, не понимая, что ведет себя, словно рыбка, упорно преследующая хитроумную наживку. Внезапно руки Ива с силой сомкнулись за ее спиной, а язык его, только что такой уступчивый и ускользающий, стал вдруг властным и чувственным, всецело подчиняя ее и заставляя содрогаться от наслаждения, которое она была не в состоянии контролировать.