Ты не слушаешь. Что мы упускаем, разучившись слушать, и как это исправить - Кейт Мёрфи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другое исследование, проведенное учеными из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и Дартмутского колледжа, продемонстрировало, что мозг близких друзей проявляет сходные реакции при просмотре коротких видеоклипов (о маленьких ленивцах, о бракосочетании неизвестных людей или о дебатах насчет запрета футбола в колледжах). Фактически, более высокая синхронизация мозговой активности испытуемых означала более крепкую дружбу в реальной жизни. Это частично объясняется тем фактом, что люди со сходной эмоциональной чувствительностью больше тяготеют друг к другу. Учитывая открытия Хассона, можно предположить, что умение слушать формирует образ мыслей и реакций. Мозговые волны близких людей не только синхронизируются в момент получения информации; возникающее понимание и чувство общности влияет на ее последующую обработку (даже если это видеоклипы о маленьких ленивцах). Чем больше вы слушаете такого собеседника, как близкий друг или член семьи, и чем больше он слушает вас, тем выше вероятность, что вы окажетесь единомышленниками.
Рассмотрим синхронное мышление, развившееся между психологами Даниелем Канеманом и Амосом Тверски [40], изучавшими человеческое поведение. Их идеи об иррациональном поведении представляют собой одно из важных направлений социологии и лежат в основе бестселлера Канемана «Думай медленно… решай быстро»[9]. У них очень разный склад личности – Тверски резкий и порывистый человек, а Канеман более сдержанный и взвешенный. Но благодаря многочасовым разговорам, когда они спорили, смеялись, а иногда и кричали друг на друга, ученые пережили множество озарений и творческих прорывов, которые не могли бы совершить отдельно друг от друга.
Канеман и Тверски проводили вместе так много времени, что их жены начинали ревновать. «Их связь была более интенсивной, чем супружеские отношения, – сказала Барбара, жена Тверски. – Думаю, вместе они выходили на более высокий интеллектуальный уровень, чем когда-либо раньше. Со стороны все выглядело так, как будто они ожидали этого» [41]. Когда два психолога сочиняли исследовательские статьи, они сидели бок о бок за одной пишущей машинкой. «У нас был один ум на двоих» [42], – сказал Канеман, который стал лауреатом Нобелевской премии по экономике в 2002 году, через шесть лет после смерти своего коллеги.
* * *Основополагающее желание синхронизировать свой мозг с мышлением других людей возникает с рождения. Все мы «ожидаем этого». Именно так мы находим друзей, создаем партнерские отношения, влюбляемся и продвигаем идеи. Но если такое стремление оказывается неудовлетворенным, особенно в раннем возрасте, это может глубоко повлиять на наше благополучие. Никакая психологическая концепция не описывает это лучше, чем теория привязанности [43]. Она говорит о том, что наша способность слушать других людей и соединяться с ними в зрелом возрасте определяется тем, насколько хорошо родители слушали и понимали нас в детстве.
К концу первого года жизни в младенческом мозге складывается образец устройства человеческих отношений, основанный на том, как родители или опекуны были настроены на потребности ребенка. Иными словами, способность привязываться к другим людям или ее тип определяется тем, до какой степени мозговые волны опекунов совпадали с волнами ребенка. Внимательные и отзывчивые родители настраивают детей на надежный тип привязанности, который характеризуется способностью внимательно слушать и таким образом формировать устойчивые, полноценные и взаимно поддерживающие отношения.
Дети, чьи родители были недостаточно внимательны и заботливы к ним, становятся взрослыми людьми с ненадежным типом привязанности. Они склонны к чрезмерному беспокойству и даже одержимости своими отношениями, плохо слушают других, так как постоянно озабочены утратой чужого внимания и нежных чувств. Все это приводит к театральному, хвастливому или навязчивому стилю поведения. Они также могут докучать потенциальным друзьям, коллегам, клиентам или интимным партнерам, вместо того чтобы предоставлять им личное пространство.
Замкнутый тип ненадежной привязанности формируется в результате невнимательного отношения родителей к ребенку или, напротив, из-за чрезмерного внимания, вплоть до опеки в мелочах. Люди, воспитанные таким образом, часто бывают плохими слушателями, поскольку они склонны замыкаться в себе или выходить из отношений, которые становятся слишком близкими. Они отказываются слушать других, потому что не хотят испытывать разочарование или потрясение.
Наконец, люди с дезорганизованным типом ненадежной привязанности одновременно проявляют беспокойство и замкнутость в отношениях самым нелогичным и беспорядочным образом. Часто это происходит в результате жизни с родителями, которые вели себя угрожающе, агрессивно и даже проявляли насилие к ребенку. При таком типе привязанности человеку очень трудно слушать других, так как близость пугает или отталкивает его.
Разумеется, не все точно вписываются в одну из этих категорий. Большинство людей находится где-то в промежутке между надежным и ненадежным типом привязанности. Если ненадежная часть преобладает, то в интервале от беспокойного (тревожного) до замкнутого стиля общения.
Прошлое не высечено в камне, когда речь идет о типе привязанности. Люди могут изменять характер своих отношений, когда учатся эмоциональной отзывчивости. Не менее важно позволить другим людям слушать себя и быть эмоционально отзывчивыми к ним, это и означает формировать надежные связи. К сожалению, чаще всего люди ищут или воссоздают те обстоятельства, которые знали в детстве. Они избирательно прислушиваются к людям, которые говорят и ведут себя знакомым образом, и в результате подкрепляют старые нейронные контуры своего мозга. Они пытаются испытать ощущение синхронности так же, как в детстве, словно ищут старые колеи на проселочной дороге.
Один из примеров – чрезвычайно общительный владелец судоходного предприятия, с которым я познакомилась несколько лет назад во время командировки в Новый Орлеан. Многократно женатый, он разглагольствовал очень увлекательно, пусть и непрерывно, отвечая на собственные вопросы и перебивая любого, кто пытался вставить хоть одно слово. Он говорил громко, почти как сценический актер, отбивая охоту к встречным репликам или участию в беседе. Во время одного из редких задумчивых моментов выяснилось, что когда он в детстве пытался говорить со своим отцом, особенно обо всем, что его тогда беспокоило, то получал резкий ответ: «Хватит об этом». Отмахнувшись от одного из моих вопросов, он заметил, что говорить о своих чувствах означает «терять слушателей». Лишенный в детстве внимания одного главного слушателя, он с тех пор изо всех сил старался избегать таких ситуаций. Он больше не собирался настраиваться на чужие мозговые волны.
За последние десять лет появилось несколько программ, помогающих при отсутствии
