Комната старинных ключей - Елена Михалкова

Когда-то бабушка дала совет: «Если тебе тяжело, иди маленькими шагами». Тогда Полина не поняла, что это значит.

«Делай то, что должна, по чуть-чуть, – пояснила бабушка. – Не заглядывай в будущее. Не думай даже о том, что случится завтра. Помой посуду. Вытри пыль. Напиши письмо. Свари суп. Видишь? Ты идешь маленькими шагами. Сделала шаг, остановилась, передохнула, похвалила себя. Потом другой. За ним третий. Ты сама не заметишь, как твои шаги станут шире. Наступит время, когда ты сможешь подумать о завтрашнем дне без слез».

Полина запомнила ее совет. Бабушка знала, о чем говорила. Она пережила смерть любимого мужа, отъезд сына в другую страну, да много чего еще…

– Пойду маленькими шагами, – шепотом сказала Полина.

Она еще раз взглянула в зеркало и поморщилась: кудряшки так и вились вокруг лица, придавая ей налет невинной глупости. Пришлось высыпать из косметички пригоршню шпилек и на скорую руку соорудить на голове пучок.

Да, так гораздо лучше. Она выглядит старше и солидней. Еще нацепить очки – и образ экономки завершен.

«Ох, главное, чтобы те, кто должен будет меня слушаться, тоже решили, что я взрослая и солидная. Интересно, сколько их, этих людей? Кто готовит, убирается в доме? И кто ухаживает за садом?»

Ответ на последний вопрос Полина получила почти сразу. Ее внимание привлекло какое-то движение за окном. Девушка подошла ближе и возле оранжереи увидела невысокого чернявого человека с ведром в руке. Человек был кучеряв и носат. Он обошел вокруг теплицы, помахивая ведром, и растворился за деревьями.

Полина взглянула на часы. До обеда всего пять минут.

Пора!

Глава 3

Первый раз будильник прозвенел в шесть сорок пять. Нежно, мелодично пропел: вставай, милая Поленька, уже рассвело.

Милая Поленька, со школы не любившая ранние подъемы, мысленно сказала «да-да, сейчас» и повернулась на другой бок.

Второй сигнал раздался через десять минут. Но уже не певучие трели, а торжественное: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!»

Тут уж пришлось проснуться. Для самых упорных сонь существовал третий сигнал: выждав для приличия еще пятнадцать минут, будильник принимался истошно вопить: «Проспали! Мы проспали! Проспали! Мы проспали!»

Даже бодрствующий человек, услышав этот вопль, подскакивал на месте. Поэтому Полина давала себе поблажку только до второго звонка.

Она не вскакивала сразу, а лежала пару минут, потягиваясь, разминая пальцы. Анжей как-то обронил в разговоре с Василием, что нельзя сбрасывать тело с кровати сразу, нужно дать ему время очнуться. «Ты наблюдал, как просыпаются кошки? А собаки? – строго спросил он. – Если они вскакивают по тревоге, то потом долго приходят в себя. Порядочное животное никогда не заставит себя вскочить, как только проснулось. Кошка полежит с открытыми глазами и лишь потом неспешно поднимется. Собака встанет, не торопясь, и потянется. Не считай себя умнее природы, Вася! Не вреди себе резкими подъемами».

Полина запомнила его слова и применила на практике. Просыпаться сразу стало легче. Главное, она больше не чувствовала противной вялости по утрам, когда руки болтаются безжизненными макаронинами, а пальцы не держат расческу.

Итак, без пяти семь. Умыться, застелить кровать. Пока впитывается крем, можно подойти к окну. Армен уже трудится в оранжерее – значит, день начался нормально. (Несколько раз Полина не обнаруживала садовника на привычном месте, и после этого все шло наперекосяк).

Семь пятнадцать: закрутить волосы в строгий пучок, тронуть ресницы тушью, чтобы не выглядеть красноглазым кроликом. С волосами вечно непорядок: пряди выбиваются, что с ними ни делай. Пытаться убрать их – все равно что причесывать одуванчик.

Семь двадцать пять: надеть платье, нырнуть в удобные туфли на невысоком каблуке. Полина поежилась от прикосновения шерстяной ткани к шее. Как будто кто-то дотрагивался до ее кожи рукой в варежке. Зато последние остатки сонливости растворились без следа. Теперь в один карман платья сунуть телефон, в другой – блокнот, и она готова.

Семь тридцать две: по коридору налево и вниз, и в дальнее крыло дома – туда, откуда доносится запах творожного пудинга, свежего чая с мятой, малинового варенья.

Полина вошла на кухню ровно в семь тридцать пять. Клара Ивановна уже собиралась уходить и стянула с головы косынку.

Эта косынка каждое утро поднимала Полине настроение. Она была расписана веселенькими поросятами, копиями Клары Ивановны: кругленькими, толстенькими и розовыми, как бутончики.

– Полина Аркадьевна, я все узнала: за торт просят двадцать тысяч, – сообщила повариха, поздоровавшись.

– Совсем с ума сошли! За что такие деньги?

– Вот и я то же самое подумала, – доверительно сказала женщина. – В два раза дешевле можно найти. Низкокалорийный, без всякого ущерба для фигуры.

– Ничего, – пробормотала Полина, помечая в блокноте, – пусть будет с ущербом. Главное, чтобы вкусный.

Повариха повесила фартук на крючок, придирчиво оглядела кухню: все ли чисто.

– Так я могу идти, Полина Аркадьевна? К двенадцати вернусь, как обычно.

– Да-да, Клара Ивановна, конечно.

– Всего хорошего!

Женщина ушла. Полина заглянула в столовую и убедилась, что стол накрыт для завтрака. Можно спокойно выпить кофе. Ковальский спустится через двадцать минут и останется доволен: все приготовлено именно так, как он любит.

Предыдущую повариху звали Верой. Широкоплечая болтливая баба постоянно опаздывала на работу и была неряшлива. Готовила она хорошо, но Анжей, спускаясь на завтрак и завидев ее, отчего-то всякий раз тяжело вздыхал.

Полина стала наблюдать за поварихой. И обнаружила, что Вера, пропустив автобус, без стеснения звонит Василию и требует забрать ее от станции на машине. Водитель подчинялся, не желая оставлять хозяина без завтрака.

Когда Полина окончательно убедилась в этом, она пришла на кухню.

– Вера, мне нужно с вами поговорить. Вы часто опаздываете, мне это не нравится.

– Так от самой Москвы электричкой еду! – жизнерадостно сказала Вера. – Как не опоздать-то? Бывает, промахиваюсь мимо автобуса.

– Чтобы не промахиваться мимо автобуса, можно ездить той электричкой, которая идет на полчаса раньше. Тогда вы будете все успевать.

– Ай, да ладно! И так все нормально. Каждый день завтрак готов по времени, как надо.

– Потому что вас привозит Василий, – спокойно сказала Полина. – Мне не хотелось бы, чтобы вы дергали его в шесть утра. Встречать вас не входит в его обязанности.

Повариха выкатила круглые голубые глаза.

– Так ведь если он меня подвозить не будет, мне придется пешком от станции идти! Я на это не подписывалась!

– Вот я и прошу вас, – терпеливо повторила Полина, – успевать на первую электричку. Тогда с автобусом не будет проблем. С вами ведь это обговаривали, когда принимали вас на работу?

Лицо Веры выразило: «ничего не знаю, ничего не помню».

– Обговаривали, обговаривали, – заверила Полина. – Поэтому давайте условимся так: больше никаких опозданий.

– Ну, хорошо, – пожала плечами Вера.

– С завтрашнего утра, – настойчиво сказала Полина. – Вера, если вы еще раз опоздаете, я вас уволю. И не думайте, что я шучу.

– Да ради бога! – огрызнулась Вера.

На следующее утро она, конечно, опоздала.

Вера рассуждала так: от поварихи требуется одно – вкусно готовить. А уж во сколько она приходит-уходит – дело второе. Чай, не в тюрьме, чтобы по звонку прибегать. А Василий у хозяина и за водителя, и за дворника, и за помощника на все руки. Не переломится, если проедет с утра до станции и обратно. Иначе зачем его держать, дармоеда!

Девчонку-экономку Вера твердо решила поставить на место. Уволит она ее, вы подумайте! «Я тебе еще покажу, кто кого уволит, – злорадно думала женщина. – Таких, как ты, головастиков – пруд пруди, а вот хорошую повариху попробуй отыщи! Да еще такую, чтобы согласилась ездить в этот медвежий угол».

Вера любила скандалы. Прежде она работала в большом коллективе муниципальной столовой и могла отвести душу, не отходя от плиты. А у Ковальского что? Пришла, приготовила завтрак-обед-ужин – и «до завтра, Вера Игнатьевна, спасибо вам большое». Что за люди! Скушные, одним словом. Если бы не общественный транспорт с его склоками на пустом месте, Вера совсем захирела бы в тоске.

С появлением Полины она начала предвкушать стычку. Девчонка-то не из тех, кто умеет договариваться по-хорошему. Принципиальная, по очкам видно! Значит, будет Вере и развлечение, и отдых для души.

Утром, выйдя из машины Василия, повариха сразу заметила экономку. Та стояла в дверях, ждала ее. Вера заохала, всплеснула руками и засеменила к дому, внутренне ухмыляясь: ну-ка, попробуй, отчитай меня!

«Вот я, такая несчастная, тороплюсь к тебе, – было написано у нее на лице. – Уже немолодая женщина, не очень здоровая… Неужели у тебя, сопливой девицы, хватит совести меня отругать?»