В поисках Виллы - Дороти Иден

- Эбба - добрейший человек в Швеции, - горячо заявил Питер. - Я прав, Эбба? Жаль, что Якоб не смог приехать. А теперь позвольте мне вас угостить.

Кэт оставалась в дальнем углу комнаты, мрачно комка темное платье. Грейс случайно поймала её напряженный, почти панический взгляд и вспомнила слова о скучных посольских приемах. Но почему её собственная вечеринка вызывала у хозяйки такую реакцию?

В тот же вечер, удобно устроившись в огромном кресле и листая дневник Виллы, Грейс говорила Польсону:

- Я знаю, кто такой Якоб. Барон ван Стерн не был на вечеринке, но там была его жена. Весьма впечатляющая особа. Синклер так волновались, что вряд ли она принадлежит к кругу их друзей. Может быть, её принимает посол, но уж никак не родовой служащий посольства. А вам эта фамилия что-нибудь говорит?

- Конечно. Это несколько обедневшее очень старое шведское семейство.

Польсон сделал какую-то пометку в маленькой записной книжке.

- А что вы записываете?

- Якоб, барон ван Стерн. Нужно действовать по системе. Вряд ли он имеет отношение к матримониальным планам Виллы. Он человек семейный и обожает красавицу жену. Но что еще? Вы видели Свена или Акселя?

Грейс покачала головой.

- Даже Густава не было?

- А как я могла встретить Густава, если он - жених Виллы?

Но Грейс продолжала думать о словах Уинфред Райт насчет связи Виллы с женатым человеком, пытаясь увязать их с детскими фантазиями про то, что Вилла потерялась в лесу.

Впрочем, не только у детей разыграется воображение, если вчитаться в то, что написала Вилла.

- Лес, дождь по крыше, - сомневаюсь, что дети что-нибудь об этом знают. А если она и в самом деле в лесу? Мы могли бы её найти?

- Вы знаете, сколько в Швеции лесов?

- А дневник нам не поможет?

- Как именно?

- Не знаю, - с несчастным видом призналась Грейс.

- И дождь идет повсюду. Нужно как-то изловчиться толком расспросить детей Синклера.

Грейс кивнула.

- Я так и сделаю.

- А завтра мы поедем в Гипсхолм, посмотрим портрет Густава IV.

- Прекрасная идея.

- Я тоже так думаю.

- Думаете, так мы доберемся до Густава?

- По крайней мере увидим, как он выглядит. Мой старый "Вольво" на ходу, а по дороге на берегу озера можно устроить пикник.

- Прекрасно.

В присутствии большой спокойной фигуры Польсона Грейс чувствовала себя уютно и умиротворенно, не так, как у Синклеров на вечеринке. И понимала, что таким покоем обязана ему. Она сказала это вслух и увидела, как лицо Польсона расплылось от удовольствия.

- Тогда снимите ваше шикарное платье, наденьте что-нибудь попроще, а то я чувствую себя чрезвычайно неуверенно.

Грейс рассмеялась.

- Вам стоило бы видеть баронессу.

- Ни малейшего желания. Она не в моем вкусе.

- А я?

- Вы смеетесь надо мной, Грейс? Что вы пили? Шнапс?

- Нет, обычный английский джин.

- Завтра, - сказал Польсон, - выпьем шампанского.

Глаза их встретились, и её сердце сбилось с ритма. Польсон смотрел на нее, словно приглашая заняться любовью.

- А что празднуем?

- Надеюсь, замужество Виллы. - Польсон отвел глаза.

- Но ведь вы в это не верите?

Он медленно покачал головой.

- В возможного ребенка верю. А в свадьбу - нет.

Она немного подождала пояснений, но Польсон молчал. Казалось, потянуло холодом.

9

Замок красного кирпича с круглыми башнями и винтовыми лестницами очень понравимся Грейс. Но портрет Густава IV никакого восторга не вызвал.

Блекло-голубые глаза, бледные щеки, капризно надутые губы, напудренный парик и женоподобная фигура. Грейс искренне удивилась, ощущая неприязнь и странную неловкость. Неужели таков возлюбленный Виллы? Как она могла ему довериться, не то что влюбиться?

- Красавцем его не назовешь.

Польсон рассматривал портрет более внимательно.

- Портрет просто плох, - объявил он. - скучный и мертвый. Но добавьте мысленно сверкающие живые глаза, улыбку... Такой чувственный рот наверняка умел улыбаться. Личность всегда привлекает больше, чем просто приятная внешность. И добавьте ещё темперамент и жизненную силу.

Грейс все ещё сомневалась.

- Это типично шведское лицо?

- Я бы не сказал.

- Если мы встретим похожего человека, сможем мы его узнать?

- Ну, надо учесть современную одежду, цвет волос, живость натур...

Он взял её за руку, и Грейс удивилась, как в его лапе утонула её собственная ладонь. Руки и ноги Польсона были так же велики, как и все тело. И ей нравилось, как он возвышается над ней. В какой-то миг его пальцы нежно скользнули вверх по её руке.

- Остается все-таки надежда найти Густава.

- Если бы мы искали кого-то вроде вас... Вы-то из толпы уж точно выделяетесь.

- Это комплимент? Лучше давайте побродим по замку и представим себе всех королей и королев, ходивших по этим лестницам.

- И Виллу с Густавом? Интересно, давал ли он ей королевские обещаний?

- Обещать-то мог, а вот чего она дождалась...

Лицо Польсона вдруг окутала такая печаль, что Грейс машинально прижалась к его руке.

Они шли по берегу озера. Бледно светило солнце, среди пожелтевшей осоки медленно плыл лебедь. Желтые и красные дома на той стороне озера сражался в воде, словно догоравшее пламя костра. Каркали вороны. Воздух замер, стыл и тих, даже листья не падали на землю.

- Мы же собрались на пикник, Грейс? - спросил вдруг Польсон. - Может, откроем шампанское? Иначе вас не развеселишь!

Грейс невольно улыбнулась.

- Вы должны были заметить, что по части веселья мне с Виллой не сравниться.

- Я заметил. Вернемся к машине?

Там Польсон достал из багажника корзину и развернул подстилку. Потом ловко открыл шампанское, наполнил бокал и один протянул Грейс.

- Вы слишком много думаете. Правда, я тоже. Поэтому от меня ушла жена. А вы были влюблены, Грейс?

- Конечно.

- Сильно?

- Мне казалось, да.

Грейс от неожиданности высказала все, как есть.

- Между мною и мужчинами всегда оказывалась пишущая машинка. Иногда вдруг возникает желание писать всю ночь, потом чувствуешь себя такой разбитой, что не до любви. Ну и потом...

- Что потом?

Она вздернула подбородок.

- И потом любовные проблемы я всегда переживала острее.

- Но не настолько, чтобы забыть про машинку!

- Я иначе не могу!

Он задумчиво смотрел на нее.

- О чем вы пишете, Грейс?

- О молодых супругах, их проблемах, о желанных и нежеланных детях. Короче, о проблемах человеческого существования. Это очень важно.

- Согласен.

- Вы в самом деле так думаете? - Грейс воскликнула это так взволнованно, что Польсон наклонился и поцеловал её. От прикосновения его холодных губ она отпрянула раньше, чем чем успела ощутить нараставшее возбуждение.

- Зачем вы это сделали?

- Мне показалось, что будет приятно.

- Вам или мне?

Он рассмеялся, и глаза сразу стали не близорукими, а проницательными и ясными.

- Грейс, вы как дикая роза Шотландии - сплошные шипы. Разве нам сейчас не хорошо? Или есть причина, по которой мы не можем доставить друг другу удовольствие, если этого хочется?

Его крепкая рука легла на её плечо. Голова Грейс кружилась не столько от шампанского, сколько от безудержного желания. Но когда он осторожно погладил её волосы, она взмолилась:

- Давайте пока отложим, ладно?

Ей было не по себе от мысли, что она так скоропалительно станет его любовницей.

Польсон кивнул.

- Давайте поедим. Думаю, вы проголодались. Сендвичи, цыпленок, яйца вкрутую. А если вас интересует, целовал ли я Виллу на пикниках, ответ нет.

Грейс потупилась - она и не подозревала, что он возил Виллу на пикники. Наверняка летом, в жару, и они купались.

Польсон словно прочитал её мысли.

- Мы брали с собой Магнуса.

- Магнуса?

- Это мой сын. И учили его плавать. Вилла плавает как рыба, а я как кит. Но получалось очень весело. Это было в начале лета, когда она ещё не стала уезжать на уикенды.

- А она не говорила вам, куда?

- Говорила, к Синклерам - у них дом в лесу.

Вот почему дети твердят про лосей и лес! Но на этот раз она наверняка уехала в совсем другое место.

- Еще есть какие-то Свен и Ульрика в Стриндберговском доме.

- Их нам тоже нужно найти. И много чего ещё разузнать. Почему вы вздрогнули? Замерзли?

Польсон притянул её к себе.

- Сядьте ближе, выпейте ещё шампанского и расскажите, почему вы с Виллой такие разные.

- Мы ведь двоюродные сестры, хотя наши матери - близнецы. Родители Виллы развелись, когда она была маленькая. Так что её разговорчивость и веселость - компенсация за ушедшего отца. Мои родители жили счастливо, но мать умерла вскоре после смерти матери Виллы, причем обе от сердечного приступа. Странно, правда? Как будто у них было общее сердце. Но отец мой ещё жив, и я очень его люблю.

- Ему нравится ваша работа?

- Очень. Но он ожидает от меня гораздо большего, чем у мен получается.

- Все ясно. У вас с Виллой общий комплекс отца.