Заклятые супруги. Леди Смерть - Марина Эльденберт

– Приятно познакомиться, мадам Феро.

Графиня улыбнулась, голос ее звучал как колокольчики в ночи. Такие размером с чайную чашку металлические бубенцы.

– Взаимно, мадам Венуа.

В глубине учтивой невозмутимости полыхнула насмешка. Евгения смотрела не сквозь меня, как могло показаться. Она смотрела насквозь.

– Прошу прощения, графиня. Я провожу вас, – Анри обращался к ней, но смотрел на меня. Если взгляд может захлопнуться на горле капканом, то именно это сейчас и произошло. – Мне нужно поговорить с супругой. Когда я вернусь, вам лучше быть на этом самом месте, миледи.

– Граф…

Евгения хотела возразить, но Анри уже повел ее прочь. Разочарованные таким поворотом событий дамы и господа начали расходиться. Зашуршали платья, зашумели голоса – кто-то обсуждал «Падение», кто-то внутреннее убранство оперы Руале. Поклясться могу, многие были бы рады остаться здесь до возвращения моего мужа и понаблюдать, чем дело кончится, но мне было не до них. Вместо трех дней остались считаные минуты. Пять? Десять?.. Чтобы заставить поверить Анри в то, во что я сама не верю. Все мое существо отчаянно противилось даже мысли о поездке в Лавуа, не говоря уже об обжигающих, сводящих с ума прикосновениях.

– Тереза, что вы только что устроили? – яростный шепот Ивара настиг меня в самый подходящий момент. Я обернулась и вцепилась в его локоть мертвой хваткой.

– Мне нужна ваша помощь! И коньяк.

5

Самая лучшая часть любого плана – импровизация. В этом я убедилась, щедро ополоснув рот коньяком в оперной туалетной. К счастью, удалось улучить минутку, когда обитель роскоши в светло-сиреневых тонах с зеркалами в золоте и широкими рукомойниками некоторые дамы уже покинули, а прочие еще не зашли. Все-таки от лорда Фрая тоже есть польза, читай: крепкая рука джентльмена, на которую можно опереться, и имя ему – Ивар Раджек. Он не задавал лишних вопросов, не учил уму-разуму, просто принес все, что требовалось. Не знаю где, но он раздобыл серебряную флягу, наполненную наполовину, которая перекочевала в ридикюль. Разглядывая себя в зеркале, я пришла к выводу, что выгляжу достаточно нетрезвой: глаза лихорадочно сверкают, даже руки слегка дрожат. Последнее от напряжения, но кому какая разница. Вряд ли можно отличить алкогольную тряску рук от безалкогольной.

По пути назад мне попадались лица знакомые и не очень. Я ловила заинтересованные взгляды: до большинства уже добралась новость, что граф де Ларне появился под руку с графиней д’Ортен. На лестнице мы обменялись улыбками с женой известного делового человека – что интересно, в Вэлее расположение к богатым людям, не отмеченным титулом, было обычным делом. В большинстве случаев снисходительное, с высоты своего положения, но все равно не идущее ни в какое сравнение с холодным отчуждением энгерийцев.

Когда мы с ней поравнялись, она едва уловимо наклонилась ко мне и прошептала:

– Он вас недостоин.

К сожалению, ответ: «Еще бы», был стратегически неверным, поэтому я просто потупила взор и прерывисто вздохнула. Прерывисто – потому что, чем ближе становилась ложа и встреча с Анри, тем больше мне не хватало воздуха.

Муж уже вернулся и стоял рядом с Иваром. Обманчиво спокойный, лишь взгляд полыхнул золотом при моем появлении. Анри всегда прекрасно владел собой, но мой побег ему не понравился. Стоило подойти ближе, подал мне руку мягко, словно кот вытянул лапу. Как будто я не знала, что при случае он способен выпустить когти. А чтобы больше не сбежала, еще и переплел наши пальцы. Я едва удержалась, чтобы не отдернуть ладонь, настолько привычным и забытым был этот жест.

– Сегодня вам уже не придется сопровождать графиню, месье Раджек, – вежливая улыбка мужа не могла отменить прохладного тона. Ивару вежливо предлагали забыть обо мне и больше никогда не вспоминать. – Своей супругой я займусь сам.

Только мне показалось, что это прозвучало зловеще?

– При всем уважении это решать не вам, граф, – мягко, но решительно отозвался Ивар. – Леди Тереза?

Вообще-то ни о чем подобном я его не просила, но сейчас почему-то стало тепло.

– Я к вам обязательно вернусь, – одними губами ответила я, – еще до третьего звонка, обещаю.

После чего вскинула голову и с вызовом посмотрела на мужа.

– Я бы не стал на это надеяться, – бросил Анри через плечо, увлекая меня подальше от публики. Мимо мраморных статуй и изящных подсвечников. Остановился, только чтобы отодвинуть тяжелую штору и быстро втолкнуть в нишу. На людях он улыбался, но сейчас прожигал меня взглядом. Шагнул так близко, что пришлось задирать голову, поморщился – видимо, коньяк сыграл свою роль. В полумраке, разрываемом только тоненькой полоской света, льющегося из-за неплотно задернутой портьеры, я отчетливо видела яростно бьющуюся на его виске жилку.

– Вы в самом деле пьяны.

– Да как вы смеете!

Я пошатнулась, промахнулась пощечиной и чудом не влепила ее бюсту Антуана Руале – известного вэлейского архитектора, гипсовому двойнику которого предстояло стать свидетелем моего позора. Оперлась о стену, искренне надеясь, что не переигрываю. Мои познания о любителях приложиться к бутылке были не то чтобы обширны, вряд ли по трем с половиной извозчикам и уволенному отцом конюху можно делать какие-то выводы.

– И давно? – негромко, но от его голоса по телу прошла ледяная волна.

– Что именно? – Я вздернула подбородок.

– Давно вы пьете?

– К вашему сведению, – пришлось расправить плечи, якобы стараясь держаться прямо, – я просто немного расслабилась.

Он навис надо мной, прикоснулся горячими пальцами к подбородку – крепко, не отвернуться, и пристально всматривался в лицо. От запаха лаванды и легкой шоколадной горчинки, от собственных воспоминаний голова закружилась по-настоящему, но я плывущим взглядом смотрела мужу в переносицу. Незаметно раскрыла ридикюль, осторожно рассматривая Анри: подозрительность, неверие, гнев, сожаление и, наконец, разочарование. Этого и добивалась, вот только сейчас в сердце как будто нож всадили. С другой стороны, если бы я сама видела то, что пыталась изобразить, в лучшем случае брезгливо отошла бы в сторонку.

– Похоже, разговор придется отложить, – негромко произнес он и крепко взял меня за локоть. – Сейчас вы отправитесь в отель, а завтра мы поговорим.

Я рванулась и резко шагнула вперед. Ридикюль перевернулся, фляга с глухим стуком свалилась к ногам.

– Немного расслабились, говорите? – Анри приподнял бровь и, не позволив мне наклониться следом за ней, крепко перехватил за талию. Не вырваться без риска остаться без куска платья. Его голос дрожал от ярости, пальцы впились в корсет, и я отвела взгляд. К счастью, даже притворяться не пришлось – кровь прилила к щекам, пульс гулко ухал, точно я пробежала всю рю де Руан: от моста святого Альена до парка Лемуа. Положение спас звонок, мелодичным эхом разнесшийся по фойе, лестницам и коридорам, прокатившийся по мраморным полам и колоннам, отразившийся от высоких сводчатых потолков. Это напомнило о том, где я нахожусь, а главное – зачем.

– Отпустите! – прозвучало хрипло. – Вы не имеете на меня никаких прав. И не имеете права указывать мне, что делать.

Анри рассмеялся, прижал меня к себе, потянул за волосы, заставляя запрокинуть голову. Словно боролся с желанием сломать мне шею… или поцеловать. Его губы почти коснулись мочки уха, кожу согрело дыханием. Немало времени прошло, но разгоравшееся в глубине глаз золотое пламя словно до сих пор бежало по моим венам, выжигая изнутри.

– Пока ты не развелась со мной, Тереза, я все еще твой муж. И могу делать с тобой все что захочу.

Не то откровенное безразличие в голосе, не то злая насмешка. Даже если бы он в самом деле нашел меня под кустом, в том самом состоянии, когда невозможно вспомнить собственное имя, наверное, я бы и тогда протрезвела. Второй звонок перекрыл шум голосов, по ту сторону портьер доносились шаги и шуршание платьев. Публика оживилась, все торопились вернуться на места.

– Графиня д’Ортен будет против, – даже не стала сдерживать звенящую в голосе злость. – А если вы испортите мне прическу, я вас убью.

Упершись ладонями мужу в грудь, я подалась назад. Анри неожиданно резко меня отпустил, секундное замешательство позволило быстро нырнуть за штору. Вот теперь я почти бежала – подальше от этой ниши, подальше от кольца его рук и от невыносимой дурманящей близости. Успела как раз к третьему звонку. Ивар сидел в ложе нарочито расслабленный, вполоборота к входу. Заметив меня, окинул встревоженным взглядом, но я беспечно улыбнулась и без сил рухнула в кресло между ним и баронессой.

Он смотрел на меня, а я – на сцену. Занавес поднялся, зал замер, хотя многие наверняка знали, что будет дальше. Девушке не прощают связь с сильным магом, общество преследует ее, а возглавляют травлю родственники невесты. Она бежит из города, чтобы уберечь семью от гонений, а он безуспешно уверяет себя в том, что поступил правильно. До тех пор, пока ему не приходит весть о ее смерти.