Дети Смерти - Владимир Шимский

ПЛЕННИК

Он очнулся от страшной боли в затылке. Кругом была кромешная тьма. И тишина. Только размеренно капала откуда-то сверху вода. Куртка и штаны промокли насквозь. «Ну и сырость». Дэн попытался сесть. Тело не слушалось. Перевернувшись на бок, он отполз от пакостной лужи, в которой лежал. Хотелось пить, но запах, исходивший от капающей воды, вызывал отвращение. Дэн пошарил рукой на поясе. Фляга исчезла. Исчез и нож.

— Поздравляю… Светлейший, — буркнул сам себе унрит, и голос его заметался в каменных стенах в поисках выхода. Беспокоила нога. Она распухла и, сдавленная узким голенищем сапога, быстро теряла чувствительность. Согнув ее в колене и подтянув к животу, Дэн стянул сапог и тут же почувствовал облегчение. Глоток свежего воздуха, холодной воды, горячей похлебки, и он с радостью забыл бы все ночные неприятности.

Но неприятности, похоже, только начинались. «А ты, оказывается, не только ленивый, а еще и глупый. Вот так». Злость придала ему силы. Дэн сел. Закружилась голова, вызывая смутное подозрение о том, что он, Дэн, как-то неправильно сидит. Возможно — на потолке. Впрочем, он и не сидел — он плавал в кромешной мгле, не разбирая, где верх, где низ. «Подозрительное, однако, местечко», — хмыкнул унрит, погружаясь в сладкое забытье.

Что-то мягкое ткнулось в его ладонь. Дэн приоткрыл глаза, но ничего не изменилось. Будто он их и не открывал. Вокруг была все та же кромешная тьма. Пушистый зверек прошуршал по полу, и теплое его дыханье коснулось лица унрита. «Мусса», — подумал Дэн. На душе стало светлее. Он не двигался, боясь спугнуть приносящего счастье зверька.

«Все будет хорошо».

Уже не так болела голова. А нога… Дэн осторожно пошевелил кончиками пальцев. Терпимо. Длинные усы зверька приятно щекотали подбородок. «Пускай», — решил Дэн. Сколько он пролежал здесь? Хору? Две? Казалось, целую вечность. Об этом же заявлял и его желудок. Судя по аппетиту, никак не меньше. «Если не убили сразу, значит… пора бы уже подавать на стол». «Ах, Дэн, Дэн, — сказал бы Бигги, — даже в этой вонючей дыре…» И впрямь — дыра. Хорошо бы еще узнать, где это в Унре такие дыры? И для чего? Дэн шумно вздохнул, и мусса испуганно бросилась прочь. Ладно. Повалялись и хватит. Унрит напряг мускулы. Тело прекрасно его слушалось. Дэн встал.

— Ну, держитесь, — невесть кому пообещал унрит, разминая онемевшие пальцы. — Есть хочу! — громко и с вызовом заявил он.

Ответом ему была тишина, от которой унриту стало не по себе. А ну, как они не придут? К чему мечи, если голод все сделает за них? «Ах, Дэн, Дэн, — сказал бы ему Бигги, — не совал бы ты своего носа…» «А что мой нос? Нос как нос. Вот у Игла нос, такого еще поискать надо…» «Да чего ты ко мне привязался?»

— Я?! — громко возмутился Дэн и тут только сообразил, что разговаривает сам с собой.

Жаль. Ему так не хватало сейчас Малыша.

Он шагнул вперед и тут же уперся в склизкую каменную кладку. Что и следовало ожидать. Кое-где по стене тоненькими ручейками бежала вода. Три шага в сторону — поворот. Еще три шага — все та же, поросшая невесть чем стена. Четвертая ничем не отличалась от предыдущих. Дверей не было. «Однако как-то я сюда все-таки попал?» — с удивлением подумал Дэн.

Голова его едва не касалась потолка. Такого же склизкого и отвратительно пахнущего. Морщась от накатившей гадливости, Дэн тщательно обследовал каждый выступ. В одном из углов ему показалось, что плита, лежащая на массивных каменных перекрытиях, слегка шевельнулась. «Здесь», — решил унрит.

— Ну и что?

Он снова заговорил вслух и внезапно понял, что боится тишины. Глухой, опустошающей, наполненной лишь собственным его дыханием да равномерно капающей с потолка водой. Такой тишины он еще не знал. Впервые его слух был бессилен перед ней. «Как будто весь мир — это я», — подумал унрит.

От такого можно было сойти с ума.

— Н-ничего, — звук собственного голоса действовал успокаивающе. — Бр-р, — вторил Дэну его желудок.

Унрит содрогнулся, вспомнив выпитую накануне харуту. Все — она. Кто? Харута или та, которая?.. И еще они — пять драконов. Или четыре? Он с опасением пощупал прикрепленный к поясу кошелек. Облегченно вздохнул: деньги на месте.

— А могут и не понадобиться, — пробормотал унрит.

«Что ж, сам виноват», — сказал бы на это Малыш.

— Знаю…

Загремела отодвигаемая плита, и откуда-то сверху ударил ослепительно яркий свет. Дэн невольно прикрыл руками глаза.

— Ну, долго мне ждать? — грубо сказал чей-то голос. — Пора бы и очухаться.

— Да, — глухо ответил Дэн, удивившись накатившей вдруг слабости.

— «Да, да», — передразнил голос. — Жрать небось хочешь?

— Хочу.

Унрит открыл слезящиеся глаза и разглядел появившегося в образовавшемся проеме человека. Это был, несомненно, один из «капюшонов». Те же холодные, пустые глаза, тот же неприятный раскатистый голос. Губы человека сложились в презрительную усмешку.

— А здорово мы… тебя!

В руках он держал миску, и запах, исходивший от нее, приятно щекотал ноздри. Дэн решил промолчать.

— Чего выслеживал-то? — уже более миролюбиво спросил человек.

Унрит пожал плечами.

Расхохотавшись, человек чуть было не расплескал налитое в миску варево. Дэн жадно смотрел на его дрожащие от смеха руки.

— На, — они протянули миску с ложкой.

Унрит торопливо схватил долгожданную еду.

— А зачем?.. — начал было он, но уже слышался грохот задвигаемой плиты.

Снова наступила непроницаемая мгла. Дэн сел на пол и вслепую принялся орудовать ложкой. Суп был безвкусный, однако пах грибами. «В жизни бы не стал есть, — подумал унрит. — Одно слово — грибоеды».

Настроение его улучшилось. Наевшись, он отставил миску в сторону. Приятная истома растекалась по телу. Глаза сами собой закрывались. «Ах, Дэн, Дэн, — ни с того ни с сего вдруг сказал Бигги. — Глупый Дэн». «Почему это глупый?» — недоумевал унрит. Снова прошмыгнула мимо мусса.

— Видишь, все хорошо, — пробормотал Дэн.

«Подсыпали», — голос Малыша был бесконечно далек.

Спать, спать, спать…

Ему снилось, что его несут по длинному коридору, и свечи, расставленные вдоль стен, нещадно чадят. Перед глазами проплывал грязный, покрытый копотью и пылью потолок. Потом его внесли в полутемную комнату, положили на что-то жесткое. Было неудобно лежать, и Дэн попытался повернуться на бок.

— Эй, — одернули его.

— Он спит, — сказал другой голос.

— С открытыми глазами?

— Сейчас.

Чьи-то цепкие пальцы закрыли его веки.

— Спать, — звучал властный приказ.