Кремлевский заговор - Валентин Степанков

К 1985 году Советский Союз проиграл состязание с США по основным стратегическим технологиям, которые определяют военно-стратегический потенциал государства. По данным второго секретаря Управления международных организаций министерства иностранных дел Российской федерации Сергея Федерякова, приведенным в февральском (1992 г.) номере журнала «Международная жизнь», в 1982 году США опережали СССР по десяти позициям стратегических технологий. Причем, по таким важнейшим, как компьютеры, системы наведения ракет, обнаружения подводных лодок, технологии «Стеле», Советский Союз отставал очень значительно. По пяти технологиям у СССР и США было равенство. А по двум позициям — обычные боеголовки и силовые установки — Союз шел впереди. В 1985 году СССР уже не имел преимущества ни по одной из технологий. Увеличивался временной разрыв в разработке и внедрении образцов новой техники. Если в 40–50 годах он составлял 5–6 лет, то в 60–80 годах он уже достигал 9—12 лет.

Для СССР втягиваться в новый дорогостоящий виток капиталоемкого военно-стратегического строительства было равносильно самоубийству. Так считали объективные эксперты. Но курс на свертывание гонки вооружений больно ударял по ВПК, который вольготно чувствовал себя в условиях постоянного противостояния — сорил деньгами, получал награды.

С семидесятых годов верхушка ВПК состояла из членов так называемой «днепропетровской группировки» Брежнева. В партии за «оборонку» отвечал друг генсека по Днепропетровску — секретарь ЦК КПСС Кириленко, в Совете Министров оборонными вопросами ведал днепропетровец Смирнов, а за их спинами уютно пристроились родственники партийной и государственной аристократии. Зять Устинова занимался разработкой боевых лазеров, зять Кириленко — СОИ и так далее, и так далее…

Достаточно утвердившись в этом мире, Бакланов в 1983 году занял пост министра Общего машиностроения. В 1988 году инерция прошлых номенклатурных подходов вознесла его в кресло секретаря ЦК КПСС, куратора военно-промышленного комплекса. Даже в самых смелых мечтах он не представлял себе, что станет преемником Устинова, Кириленко — вождей, вошедших в историю Советского государства. Он рассчитывал, что будет обладать такой же властью и влиянием, как и они. Однако Горбачев начал ломать кости оборонной промышленности, провозглашать речи в пользу мирного сосуществования.

Бакланов, в отличие от большинства будущих сотоварищей по ГКЧП, никогда не играл с президентом «в темную», он сразу предпочел роль откровенного оппозиционера. На совещаниях по разоружению Горбачев не раз был вынужден останавливать Бакланова, отстаивавшего интересы ВПК, вопросом: «Вы что, не согласны с моей политикой?»

Особенно крупный конфликт возник между ними из-за американской СОИ. Система, которая создавалась США с целью противодействия возможному ракетно-ядерному нападению, была выведена за скобки переговоров по разоружению. СССР же уменьшал ракетно-ядерный потенциал. СОИ, по мнению Бакланова, таким образом вполне могла противостоять советскому ракетному удару. Он поставил вопрос о том, чтобы СОИ на переговорах по разоружению была все же положена на весы американской стороной. Раздраженный Горбачев оборвал его: «Не лезь в это дело!»

На армию как силу, способную положить конец «смуте», у Бакланова оставалась последняя надежда.

Следствие при обыске обнаружило у него речь, с которой он готовился выступить на апрельском 1991 года пленуме ЦК КПСС. Вот что он хотел сказать партии и народу:

«…Иллюзорными выглядят сегодня представления о том, что военной угрозы извне нашему народу не существует. Нами и так сделаны колоссальные односторонние сокращения Вооруженных Сил, производства вооружения и военной техники, ведения научных и конструкторских работ в области обороны. Достигнутый в 70-е годы с огромным напряжением сил и средств народа военный паритет сегодня разрушен, и мы живем практически под диктовку США, которые стали фактически безраздельным властелином стран и народов, мировым жандармом.

Дальше отступать нельзя. Коварными заблуждениями дилетантов являются навязываемые народу представления о якобы безграничных возможностях военно-промышленного комплекса…

Основным условием антикризисной программы должно быть немедленное приостановление всех республиканских и региональных законов, принятых после 1985 года… восстановление целостности СССР в «границах 1985 года», создание Комитета национального спасения с чрезвычайными полномочиями, вплоть до введения военного положения в стране.

Чрезвычайные меры могут быть осуществлены лишь чрезвычайной политической властью, которая имеет разветвленную структуру, пронизывающую все слои общества, все сферы народного хозяйства.

Такой властью может быть лишь КПСС, пусть обескровленная, отлученная от рычагов управления, но сохраняющая в себе вертикальные структуры, а значит, способность и возможность управлять на основе железной дисциплины ее членов…»

Шеварднадзе, который в беседах с Бейкером рассуждал о том, что не за горами то время, когда США и СССР будут согласовывать, какие виды вооружения целесообразно создавать вместе, Бакланов считал агентом, продающим интересы Родины. И Горбачева тоже. И не он один. Из его заявления следствию явствует: подозрение Бакланова, что Горбачев преднамеренно подрывает обороноспособность страны, разделяли Крючков и Болдин. Именно это создало, по словам Бакланова, «определенный фон» его действий в августе 1991 года.

Накануне заговора со страниц ультра-патриотической газеты «День» он открыто делился «планами на будущее»:

«…Армия, если ей придется взять на себя управление экономикой, транспортом, обществом в целом, сможет лишь некоторое время поддерживать такое управление… Она, армия, нуждается в серьезном интеллектуальном обеспечении, чтобы сформулировать концепцию нового периода, внести в него не только стабилизирующие элементы, но и элементы развития. Вообще в Вооруженных Силах, в оборонной индустрии накоплен огромный организационный опыт, которым может воспользоваться гражданское общество. У оборонщиков гораздо больше организационного опыта, чем, скажем, у новоиспеченных политиков, которые не в состоянии обеспечить даже уборку мусора на улицах Москвы, накормить и одеть население, спланировать стратегию городского хозяйства. Когда дилетанты отступят на задний план, перестанут бить по рукам инженерам, они снова восстановят застывшую промышленность, оживят научно-исследовательские коллективы, продолжат свои изыскания и открытия…»

Тихий, всегда начинающий свое обращение к кому бы то ни было со слова «уважаемый», человек толкал страну на самоубийство.

ДОКУМЕНТ БЕЗ КОММЕНТАРИЯ

Из протокола допроса Олега Бакланова от 9 сентября 1991 г.:

Вопрос:

— За что Вы получили столь высокие награды?

Ответ:

— «Знак Почета» я получил за разработку ракетного комплекса. Орден Трудового Красного Знамени — за аналогичную работу. Звание Героя Социалистического Труда — за постановку на боевое дежурство последних моделей. Ленинскую премию — за модернизацию одной из машин, которая до сих пор стоит на боевом дежурстве.

Вопрос:

— Когда и где Вы познакомились с членами ГКЧП? Какие у Вас были с ними отношения?

Ответ:

— С Тизяковым я познакомился будучи секретарем ЦК. Был в Свердловске. Посетил завод, которым он руководил. После этого с Тизяковым завязались рабочие контакты, связанные с конверсией. Павлова я тоже плохо знал. Когда работал министром Общего машиностроения, Павлов был каким-то чиновником в министерстве финансов. Я с ним не общался, имел дела с министром финансов Гарбузовым. Более близко я Павлова узнал, когда встал вопрос, кого назначать председателем кабинета министров после ухода с этого поста Рыжкова.

Янаева я впервые увидел, когда его избирали секретарем ВЦСПС. Выслушал его речь, а потом уехал. Это было в 1989 или 1990 году.

С Крючковым я имел больше контактов, так как он обладал большой информацией, и общей и специальной. Когда началась трансформация Политбюро, когда концентрация власти несколько изменилась, естественно, у меня возникали на сей счет вопросы и я обращался к Крючкову. Он вообще человек, способный анализировать.

С Язовым я познакомился, когда стал министром Общего машиностроения. Как руководитель министерства, которое выполняло заказы обороны, счел нужным познакомиться в первую очередь с Язовым. Взял с собой слайды образцов военной техники, показал ему, над чем работаем. Это было наше первое с ним знакомство. А дальше все совещания, которые он проводил по вопросам военной техники, я всегда посещал.