Та ещё штучка (СИ) - Риз Екатерина

Понятно, что мне ни сил бы не хватило, ни возможности у меня, как таковой, не было, но вину я всё равно чувствовала.

- Куда ты пропала? – Серега вышел из машины мне навстречу и красноречиво развел руками. – Я тебе пишу, пишу!..

- Ты писарь, что ли? – не удержалась я от язвительной реплики. – Звонить не пробовал?

Бывший муж недовольно сдвинул брови.

- Ты опять не в духе?

- К твоему сведению, я преступника ловила! Правда, не поймала…

- Какого ещё преступника? – офигел он.

- Нашего семейного злоумышленника, - огрызнулась я, и быстренько пересказала Сереге встречу с Прохоровым на дороге. Тот выслушал, задумался, открыл рот и постоял так пару секунд. Затем спросил:

- Ты кидалась на его машину? Сима, ты с ума сошла? А если бы он тебя сбил?

- Если бы он меня сбил, - гневно и поучительно проговорила я, - тогда бы точно сел. А так, взял и уехал!

Серега полез в карман за сигаретами, нервно прикурил, а я стояла перед ним, уперев руки в бока и сгорая от желания какой-то бурной деятельности, которой не предвиделось. Впереди был тяжёлый разговор со свекрами и чай с тортом.

- Насколько понимаю, - проговорила я, - в банке вас ничем не порадовали.

- Не то, чтобы не порадовали, а хоть ложись и помирай. Денег за продажу квартиры на счету не оказалось, и трехмилионный кредит снят под чистую. Поживился Дениска на славу. Радости, наверное, полные штаны. – Серега сплюнул с досады. – Никогда он мне не нравился.

- Да? А что ж ты молчал? – поинтересовалась я, не сдержав сарказма. – Улыбался ему, на рыбалку ездил, машину с ним выбирал.

Бывший муж взглянул на меня осуждающе.

- Во-первых, ты тоже ему в лицо не плевала, насколько помню. Улыбалась. К тому же, я своей сестре не враг.

- Я тоже твоей сестре не враг, поэтому и улыбалась. А вот ты… мог и поинтересоваться личностью её жениха.

Серега руками в сердцах развёл.

- Никогда не интересовался, а этим конкретно заинтересовался? С чего бы? Ничего преступного он не сделал… на тот момент. Разве что замуж Любку позвал.

Я вздохнула.

- Вот-вот… И сразу стал членом семьи.

- Сима, хватит на больное давить. Можно подумать, ты умнее нас всех оказалась! Знал бы, как говорится, где соломки постелить, задницей в лужу бы не сел. Ладно, пошли к родителям.

Я кивнула, потом миролюбиво добавила:

- Я торт купила. И коньяк. – Пока Серега доставал мои покупки с заднего сидения автомобиля, я схватила его за локоть и предупредила: - Только говорить ты будешь… начнёшь, по крайней мере.

Серега промолчал.

Его родители встретили нас удивлёнными, но благосклонными взглядами. Наверняка решили, что мы помирились и пришли об этом сообщить, с тортом. У меня возникла мысль с порога объяснить им, что их предположения не верны, но Серега на меня предостерегающе глянул, и я промолчала.

- Молодцы, что пришли, - засуетилась Мария Николаевна, водружая чайник на плиту. – Правда, без предупреждения, у меня и не готово ничего, но все равно молодцы.

- Да нам ничего не нужно, мама, - легко отмахнулся от её заботы любящий сын. Со мной переглянулся. – Мы просто так, навестить вас.

Я, улучив момент, продемонстрировала Сереге кулак.

- Сейчас будем чай пить, - улыбнулась Мария Николаевна, расставляя чашки на столе. И позвала: - Боря, иди за стол. Сима торт принесла!

Мой бывший свекор появился на кухне, а я достала из сумки коньяк и осторожно поставила на стол. Неловко пояснила:

- Вот, я ещё купила…

Родители Сереги переглянулись между собой, с явным непониманием, затем обратили свои взоры на нас.

- Таак, - протянул Борис Викторович, - что-то случилось? Вы нам что-то сообщить собираетесь?

Мария Николаевна приложила руку к груди.

- Вы помирились?

Я открыла рот, чтобы запротестовать, а Серега тут же толкнул меня локтем, и я промолчала. Мои губы сами собой недовольно поджались. Правда, он проговорил:

- Дело не в этом, мама.

Но его, кажется, не услышали. Родители его присели с нами за стол, Борис Викторович выглядел до ужаса серьёзным, с таким лицом он сидел, как помню, в тот вечер, когда мы с Серегой сообщили им о принятом решении пожениться пять лет назад. Вот и сейчас то же выражение на лице, довольным он ни тогда, ни сейчас не выглядел. Скорее, смирившимся. А Мария Николаевна затараторила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ну, что ж, я этого ждала. Думала, что вы поторопились. Пожениться поторопились в своё время, развестись тоже поторопились. Но я же вам всегда говорила: если сделаете над собой усилие, то всё у вас получится. Ребёночка родите.

Я не удержалась и вздохнула. На меня все посмотрели, и стало неловко.

- Мама, мы немного о другом хотели, - снова начал Серега, а Мария Николаевна на сына даже не взглянула, вместо этого ко мне повернулась и задала вопрос:

- Как твоя тётя с племянником?

Разговор принимал не желанный мне поворот. Собственно, эта тема и оказалась в нашей с Серегой семье камнем преткновения. Ни он, ни его родители не понимали моего стремления помогать родственникам, причём, помогать со всем своим душевным рвением. Никому из них не нравились мои поездки, отлучки, бесконечные телефонные разговоры, хотя, изначально я поставила всё так, что эта помощь была лишь моей проблемой, моей заботой, и ничьей поддержки, даже мужа, я не просила. Никто из новых родственников задействован в помощи не был. Но их всё равно всё не устраивало. Мария Николаевна порой принималась проявлять участие, задавать мне какие-то вопросы, спрашивала, всё ли у моей тёти с племянником нормально, как они поживают, но я отлично знала, что интересуется она с одной-единственной целью: выяснить, когда всё это, наконец, закончится. Когда я уже займусь собственной семьёй, сосредоточу своё внимание на муже, а не на дальних, как она считала, родственниках. Я её надежд не оправдала, и мы с Серегой, в конечном счете, развелись. Думаю, сейчас, под старательной, понимающей улыбкой бывшей свекрови, всё же скрывается разочарование. Мол, опять привел, опять ничего хорошего от этой особы (то бишь, от меня) не жди.

- Всё хорошо, спасибо, - ответила я на её вопрос.

- Ездила к ним?

- На выходные собираюсь, - порадовала я Серегиных родителей.

- Это, конечно, замечательно, что ты так им помогаешь, - покивала Мария Николаевна, удерживая на губах улыбку. – Столько лет стараешься…

Всю эту песню я знала наизусть, и знала, чем она обычно заканчивается. Правда, на момент её последнего исполнения, мы с Серегой ещё были в браке, и основания учить меня жить, хоть какие-то, у свекрови ещё были, согласитесь. Но сейчас она, видимо, решила, что может снова высказать мне пару претензий. Раз уж я пришла с тортом мириться. Поэтому я решила всё это прекратить. Посмотрела на Серегу, тот с аппетитом уписывал торт и, кажется, начинать разговор не собирался. Пришлось мне. Я посмотрела на бывшую свекровь, потом на свёкра, сделала вдох и сказала:

- У нас проблема.

И пока Серега пинал меня под столом, таким образом прося, чтобы я была поделикатнее, я выдала его родителям всю историю. Каких-то других слов не подобрала, сказала всё, как есть. Да и как тут смягчить? Завуалировать случившуюся катастрофу никак не получится, по крайней мере, у меня.

Коньяк пригодился, Борис Викторович тут же схватился за рюмку и бутылку, потом и жене пятьдесят капель в рюмашку накапал. Мария Николаевна выпила их залпом, как корвалол и принялась хватать ртом воздух. И только повторяла:

- Что же?.. Как же?.. Боря, что же делать?

- Надо идти в полицию, - деловито заявил Серега. – Заявление писать. Пусть ищут его. Это же мошенничество. Ведь так, Сим?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я аккуратно пожала плечами. Мошенничество-то оно мошенничество. Но, думаю, Прохоров лучше нас всех вместе взятых знает, как действовать. Прав он, со всех сторон подстраховался. Люба сама все бумаги подписала, доверившись любимому. Но разрушать надежды бывшего мужа и его родителей на справедливость так сразу я не стала.

- Прежде всего, нужно отменять свадьбу, - сказала я им. – А то Люба без конца плачет, толка от неё мало.