Княжна (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна

Маленький отряд притих, устроились на пеньках давно срубленных деревьев и застланных высохшим мхом. Разговор Любавы с хозяином загадочного места был долгим, закончив, старец медленно поднялся и подошел к Ольге, которая с интересом и без смущения рассматривала "персонаж" вблизи.

– Тащите княжну ко мне, – приказал Добромир. Носильщики засуетились, и Ольгу внесли в землянку.

Уложили ее на широкую лавку у дальней стенки, которая оказалась не земляной, а деревянной, сучковатой и блестела приятным золотистым цветом свежего дерева. Пахло травами, что во множестве висели на стенах и балках, Ольга улыбнулась – обстановка напоминала знакомую картинку из книжек русских сказок, точь-в-точь. Бабы Яги не было, следовало расслабиться и ждать, для чего Любава притащила ее в эти дебри.

– Устраивайтесь на поляне, – велел хозяин носильщикам, – Нечего здесь топтаться!.. Мешаетесь только! Будете нужны – кликну.

Когда они остались одни, старик прошел в угол, скрытый от Ольги очагом, послышался шум, напоминающий лязг замка, затем тихое бормотание, в котором невозможно было разобрать ни слова. Потом раздался звук, напоминающий резко отпущенную деревянную крышку или дверь. И наконец Добромир появился рядом с Ольгой. В руках старец, со столь успокаивающим именем, держал кусок ткани с небольшим мотком ниток. Все это он небрежно кинул Ольге.

– Нечего бездельничать, времени мало. Шить-то умеешь, княжна?

– Что шить? – Ольга с удивлением рассматривала инструмент напоминающий иголку, сделанный явно из кости какой-то рыбы, довольно грубую ткань и такие же суровые нитки.

– Рубашку… Али в ромеях женщин не обучают?

– Об-бучают, – медленно проговорила Ольга, ответив наугад, и встречаясь взглядом с Добромиром. Не знала она местных порядков! Да еще пришлось вспоминать, кто такие ромеи эти, к которым ее причислили. Если из истории, то так звали византийцев, но она-то тут при каких-таких делах?! Она – русская, россиянка, москвичка, к Византии не имеет никакого отношения. И познания в современной географии вопили, что такой страны – Византия, больше не существует. Что-то ее странные хозяева заигрались в исторических реалиях, или точно, несомненно, путают с кем-то. Рассмотреть на лице, спрятанном в бороде и усах на пол лица, ничего не удавалось, но интонации, немного презрительные, подсказали, что старик явно не рад гостье и хлопотам, свалившимся на него.

– Вот и шей, – Добромир вдруг наклонился к Ольге и бесцеремонно откинул глубокий ворот ее рубахи. Она дернулась и не скрыла испуга:

– Что вы делаете?!

– Где крест твой, ромейка?

Взгляды пересеклись, на Ольгу внезапно навалилось спокойствие, руки выпустили ткань и моток с нитками, она, как кролик перед удавом, послушно уставилась на старика. Тот протянул руку, коснулся пальцами ее лба и зашептал слова непонятного языка…

"Гипноз…" – успела подумать Ольга, проваливаясь в неведомое.

* * *

Она пришла в себя и вновь попыталась соотнести пространство, время и старика, которого в обозримом пространстве землянки не наблюдалось.

Взгляд упал на живот, от увиденного Ольга вздрогнула: там лежала сшитая рубашка…

"Ни-че-го-се-бе… Я что ли сшила?! Старик-то не стал бы, хотя б из вредности… Но как? Когда?!"

Ольга повернула руки ладонями к себе и внимательно рассмотрела пальцы. Ни одного укола. Кожа везде ровного цвета – нет натертостей. Да она в жизни столько не шила – здесь "километры"! Не может же не чувствовать дискомфорта – труд-то только кажется легким!

"А что это за шов такой? Я его вообще не знаю, ни бабушка, ни учительница по трудам в школе не обучала… Волшебство?.. "

Но Ольга была материалисткой и считала, что любому необъяснимому явлению всегда найдется реальное объяснение. Нет магии, нет волшебства-колдовства. Не существуют они на свете! Добромир усыпил ее и подкинул рубашку, которая была у него. Вот и все колдовство. Чудят ее странные знакомые, с какой целью только?

– Проснулась? – шаркнули шаги, и в свете лучины к ней склонилось лицо Добромира, – Пей отвар!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ольга послушно выпила все и вновь провалилась в сон.

Утро она почувствовала: непонятно откуда пробившийся теплый лучик ласкал ее щеку и подобрался к глазам. Распахнув их, она увидела, что вся крыша землянки усеяна мелкими дырочками, сквозь которые стрелами падали и пересекались множество таких вот лучиков. Зрелище было красивым, мирным и вновь напоминало сказку, добрую и с хорошим концом.

Это успокоило Ольгу. Девушка вздохнула и потянулась, присев…

"Я могу сидеть!.. О, чудо! И в руках сила…"

– Собою любуешься, ромейка? Сейчас Любаву кликну, чтобы помогла тебе, – прозвучал голос Добромира, тот, не показываясь, хлопнул входной дверкой и снаружи послышались голоса.

"Уже б княжной назвал или Ольгой, а то "ромейка"! Словно имени нет у меня!" – поморщилась Ольга.

Любава пришла к ней радостная, с улыбкой рассмотрела рубаху, что должна была сшить Ольга, помогла ей умыться, привела в порядок длинные волосы девушки, все так же не заплетая в косы, а скручивая в странные пряди и укрепляя их ленточками. Но Ольга не сопротивлялась, не удивлялась, доверившись умелым рукам.

Позже, ближе к вечеру, появился и Добромир. Любава тут же ушла.

Хозяин, "поколдовав" над горшком, что кипел на огне, подсыпал душистой травы, перелил в глиняную чашу и подал ее Ольге.

– Знаю я, почему у тебя хворь не желает выходить. Чужая ты нашей земле, чужая и ромеям… Поняла?

Ольга сглотнула остатки отвара и мотнула головой, отрицая.

– Креста на тебе нет – нет силы от нового бога, да ее и не может быть на нашей земле. Искал я твои корни здесь. Корни рода. Не нашел. Получается: чужая ты и здесь… Потому и нет силы, которая б тебя подняла. Теперь поняла?

Ольга кивнула, мысли неслись стремительно:

"Признаться, что меня принимают за другую?.."

"А обухом по темечку?"

"Где ж полиция? Что за дебри лесные и чудные обитатели?"

"Так признаться или нет?"

"Не хочу по темечку. Послушаю. Что дальше скажет. Все равно мне не убежать"

– Для того, чтобы связать тебя с нашей землей нужно совершить обряд. Имя тебе дать новое. Богам подношение сделать. Для того тебя Любава сюда и притащила. А что креста нет, хорошо. Упал-пропал. Рано еще, не время. Поняла?..

Ольга вновь кивнула.

– Я вот объясню тебе, как это и для чего. Каждый имеет право выбрать имя, сие есть право человечье. Иной хочет сильнее, жестче стать, берет грозное имя. Кому-то надоть помягШе, женщине например, послушнее, нежнее стать. Имя, что звук, звук та ж стихия – как звучит, таким и человек становится. Вот и ты, принимая новое имя, новую долю получишь. Имя сама выберешь, или мне подумать?

– Выбрала. Ольга.

– Чудно ты говоришь. Неправильно. Ольха! Дерево хорошее, – произнес Добромир на свой лад. Повторил несколько раз, вслушиваясь, будто смакуя, – Красивое, женское. Листочки круглые, но с зубками. Сережки глаз радуют, но тронь грубо – облетят. К месту легко приживается: то низенькой растет, словно сил нет, то к небу и облакам взлетает могучим, сильным деревом. И хоть веткой ее сажай, хоть семенем, хоть орешком – примется, вырастет… Вот завтра и спросим богов, достойна ли ты это имя носить…

– То есть как это достойна или нет? Не хочу другого.

– Спи уже, горемыка! Так и спросим. Мож тебе другое имя нужно. Богам виднее.

Ранним утром Добромир продолжил разговор, Ольга едва глаза раскрыла, а он тут как тут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Продолжу, чтобы ты осознала, какой шаг совершишь сегодня. Ибо никогда не будешь прежней. Твое имя не просто слово. Оно будет ключом твоим, с его помощью ты соединишься с родом человеческим, нашим родом. Благодаря ему ты будешь черпать силу, знания, мудрость, здоровье – из всего, что тебя окружает. Наши Предки возьмут тебя под свою защиту. Наши боги: Перун, Макоши – Великая мать, Даждьбог, Сварог, Велес – примут тебя. Отныне ты будешь обращаться только к ним. Понимаешь меня?