Княжна (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна

– Эй, люди! Принимайте путников! – зычно крикнул Добромир.

Ждали недолго. На той стороне появился охранник.

– Кто такие?

– Добромир.

– Милости просим! – мужчина спустился и через некоторое время то, что показалось Ольге забором, взмыло вверх, открывая взору большое пространство, свободное от леса, но полное различных построек и людей. Вот так с ходу девушка не могла понять: это военный лагерь или обычное поселение. Их встречало много вооруженных людей, из добротных построек выходили женщины… Много женщин. Гораздо больше, чем мужчин. Некоторые подходили и радостно обнимали Любаву, другие ей били низкие поклоны. Вот только оружие было несовременным: большие луки и мечи…

"Поклонники реконструкции? И для чего в такую глушь забрались?"

Если Ольга уже привыкла к речи Добромира и Любавы, а что не понимала с ходу, то немного додумывала, то здесь, в новой речи, опять началось через пень-колоду.

Ольга долго гадала, что поведали Любаве женщины, употребив незнакомые ей слова: гоньзнути,[1] городницу,[2] грезня[3], взмахивая руками и смеясь. Немного знакомым показалось слово "яруга", переводимое со старославянского языка как проходимый овраг…

"И вот для чего реконструкторам болтать на древнем языке? Для единственного зрителя? Странные они, право слово!"

Прибывших провели в срубленную избушку, где Ольга с удовольствием расположилась на лавке, вытянув ноги и дав отдых всему телу. Женщины хлопотали, накрывая стол, но, когда сели кушать, ее не пригласили, лишь поднесли нечто напоминающее ягодный морс. Девушка удивилась, выпила, обиженно отвернулась к стенке и сразу уснула.

Утро началось с мычания коров. Любава уже была на ногах, когда Ольга открыла глаза. Приятельница была нарядной. Прямо светилась радостью. Остальных женщины оделись в расшитые красными нитками белоснежные рубашки до пят, с множеством бус из разноцветных камней.

Девушка послушно поднялась, собралась умыться, но Любава не дала:

– Идем к роднику. Там умоешься.

"Там, так там!" – безразлично пожала плечами Ольга и послушно пошла за женщиной на край селения.

Родник располагался среди белоснежных молодых березок, сочная зеленая трава, словно на картине, гармонировала с белоснежными камнями, которые обрамляли настоящую, сделанную природой купель.

– Вот. Священный родник. Раздевайся и мойся!

Ольга хмыкнула, скинула сапоги и опустила стопу, попробовала температуру воды. Холодная!

– Раздеваться? – переспросила она Любаву, потому что желания прыгать в ледяную воду не испытывала.

– Да, омоешься.

– Угу, – Ольга застыла. Планируемый обряд перестал нравиться совершенно. И раздеваться, то есть снять штаны и рубашку – все, что на ней, она была не готова.

– Чего ты? Помочь? – Любава не дожидалась и стала стаскивать с девушки рубашку.

"Елки-палки! В купель голышом?!" – Ольга отскочила в сторону и осталась без рубашки.

– Вода холодная! – обняла плечи руками.

– А в мокрой одежде будет еще холоднее, – заметила Любава, без смущения рассматривая девушку, – Давай, быстрее! Нас уже ждут!

– У-у-ух! Ладно, – Ольга скинула штаны и прыгнула, чтобы не тянуть наступление неприятного момента. Однако не смогла определить, что ей сейчас неприятнее: быть обнаженной под множеством любопытных глаз или испытать действия студеной воды. Ей показалось, что она выскочила быстрее, чем впрыгнула, стуча зубами, нервно стряхивая с тела капли воды. Любава укутала ее в холстину, а потом помогла одеться в новое и чистое.

– Идем, нас уже ждут.

В поселок возвращаться не пришлось, вновь углубились в лес, сторожевой стеной окружавший поселение со стороны родника. Между деревьев мелькали крупные подберезовики, на которые никто не обращал внимания. Непроизвольно у Ольги зачесались руки – собрать, чего добро такое зря пропадает. Но оборвала себя – растут и не трогают, значит что-то опять не так в этом странном месте. Идти пришлось недолго. Едва миновали крутой земляной вал, как открылась большая поляна, видимо утоптанная множеством ног. На другом конце селения высилась площадка из валунов настолько огромного размера, что поднять их можно было только краном. Оставалось удивляться, где его достали в глуши. Исполины были затейливо выложены – ступенями, ведущими к деревянному строению из потемневших от времени бревен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

"Храм? Дом "советов"?" – попробовала отгадать Ольга, склоняясь к первому утверждению, с интересом рассматривая два кострища, выложенных камнями. В одном из них горел огонь. Многочисленны фигуры, вырезанные из дерева или камня, располагались по дуге, многие были намного выше человеческого роста. Примерно в середине поляны стояла высоченная стела или столб, опять же окруженная каменными изваяниями. Немного в стороне от нее собралось человек тридцать жителей селения. По всему свободному пространству "поляны" лежали камни, образуя круги.

"Значит все ж храм, а полянка – языческое капище… Скверно! Что-то здесь не то. Меня лечили, нет, сначала украли, помыли, сюда привели. Долгим разговорам с Добромиром веры нет. Это может оказаться ложью, для того, чтобы я сама пришла сюда. А цель окажется иной. Вот же влипла! Ни оружия, ни палки какой… Даже спринтерский бег по пересеченке меня не спасет от этих неоязычников… Я же не знаю, что они удумали! Уж лучше бы настоящие славянские язычники, они ж людей и животных в жертву не приносили, а эти новые… Ой-й-й… Я действительно боюсь…"

Из здания вышел Добромир, а следом еще двое мужчин, одинаково бородатых, но моложе волхва на пару десятков лет.

"Ну вот сейчас и кривая дорожка моя закончиться, все будет ясно!"

Взмахнув рукой, Добромир указал на место рядом с горящим костром. Любава ткнула Ольгу в спину, и они подошли.

Добромир с помощниками стояли вокруг камня, напоминающего кресло. Любава взяла Ольгу за руку и потянула за собою. Женщина уселась поудобнее, раздвинула ноги и принудила девушку опуститься на землю, прилечь.

"Сначала ледяная купель, теперь сырая земля, вот же чудики!" – усмехнулась Ольга, послушно устраиваясь на траве. Она немного облокотилась на ногу Любавы и внимательно следила за помощниками Добромира.

Добромир забормотал уж совсем непонятные слова, лишь перечисление богов звучало знакомо. Несколько раз повторил имя Макоши и кивнул мужчинам. И тут-то Ольга забеспокоилась: стоящий напротив нее, вынул приличного размера нож… сделал шаг… медленно поднял руку, замахнувшись для удара… На нее!.. Еще шаг…

И тут сработали годы тренировок, включился опыт, моментально в голове прощелкнули варианты собственной защиты. Да, именно защиты: не позволить какому-то хмырю за просто так пырнуть себя ножом!

А тело уже выполняло беззвучные команды: левая нога, до того момента полусогнутая, вытянулась и стопа развернулась внутрь, незаметно крючком зацепив щиколотку противника. Одновременно правая подтянулась и совершила резкий удар под колено наружной стороной стопы…

"Хмырь" не ожидал сопротивления, заорал от боли и завалился. Ольга вскочила на ноги, подхватила выпавший нож и метнулась между валунами в березовую рощу.

Первые секунды сзади было тихо.

Потом раздался…

Ольга не поверила ушам, приостановилась и оглянулась, но слух не обманул – на поляне стоял громкий хохот… Это ее сбило с толку.

"Хмырь" валялся и поскуливал, ему уже оказывали помощь. Зрители же не бросились за нею, а смеялись и вновь болтали на своем языке, часто повторяя "поляница". Взгляды, обращенные в сторону Ольги, не несли агрессии, на лице Добромира вообще читалось недоумение и растерянность. Любава уже поднялась и поглядывала то на Ольгу, собирающую показать прыть, то на волхва.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

"Почему они смеются? Меня не хотели зарезать? Я ничего не понимаю! Нужно бежать!"