Тайна булгаковского «Мастера…» - Эдуард Филатьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В «Мастере и Маргарите» Булгаков как бы невзначай заметит:
«Ну, а колдовству, как известно, стоит только раз начаться, а там уж его ничем не остановишь».
Так что и нам теперь придётся смотреть во все глаза, чтобы не пропустить, где и когда на жизненном пути нашего героя объявится очередное «колдовство».
Создавая в конце 30-х годов «Дон Кихота», Булгаков вложит в уста своего героя слова, которые вполне могли быть высказаны и им самим (в момент исцеления от морфинизма). Хитроумный идальго благодарит бакалавра Сансона, который помог ему избавиться от помутнения рассудка. Освободившийся от наркотической зависимости военный доктор теми же словами мог благодарить за своё спасение ангелов (или дьяволов):
«Мой разум освободился от мрачных теней. Вы своими ударами вывели меня из плена сумасшествия».
Попробуем подвести некоторый итог. Поскольку истинную причину загадочного булгаковского выздоровления раскрыть весьма затруднительно, придётся принять на веру «дистиллированную» версию. А она гласит, что, как только наркотический раствор был заменён обыкновенной водой, настал день, когда морфинизм, казавшийся неодолимым, был повержен. И побеждён окончательно.
Вот только окончательно ли?
Цепкая, как спрут, наркотическая зависимость покинула организм больного, но оставила в его душе незаживающие раны. На исцелившегося морфиниста стали периодически накатываться волны пугающей неуверенности и беспричинных страхов. В иные дни события повседневной жизни казались ему причудливым фантастическим сном, а загадочные сновидения представлялись подлинной явью.
Любой опытный нарколог мог заметить в булгаковских глазах отблеск недавно бушевавшего заболевания:
«В глазах этих…, на самом дне их – затаённый недуг».
Мы взяли эту фразу из булгаковского романа о французском драматурге Мольере. Но не себя ли самого, не последствия ли своей собственной тяжкой болезни имел здесь в виду Михаил Афанасьевич?
Как бы там ни было, но злой недуг отступил. И наш рассказ о коварном морфинизме подошёл к концу.
Но не зря говорят, что свято место пусто не бывает. Болезнь ушла, но ей на смену тотчас пришёл не менее страшный враг – пора смут и всеобщих беспорядков.
Смутное время
В ту пору Украиной правил бывший кавалергард и генерал царской свиты П.П. Скоропадский, которого избрали гетманом. Однако истинными хозяевами страны были немцы, оккупировавшие после Брестского мира украинскую территорию.
Гетманское правление длилось недолго – в полном соответствии с фамилией верховного правителя он очень «скоро пал»: в Германии произошла революция, и оккупанты бежали, прихватив с собою и гетмана. Это случилось 14 декабря 1918 года. Власть в стране перешла в руки петлюровцев. Потом Киев заняли большевики. Через несколько месяцев их прогнали белогвардейцы… В написанном через несколько лет фельетоне «Киев-город» Булгаков так охарактеризует те смутные времена:
«По счёту киевлян у них было 18 переворотов…, я точно могу сообщить, что их было 14, причём 10 из них я лично пережил».
Властная чехарда (на протяжении всего лишь года с небольшим) породила полнейшую анархию. Практически всё мгновенно обесценилось. И, прежде всего, сама человеческая жизнь. Каждый мог быть отправлен на тот свет в любую минуту. И абсолютно безнаказанно. Но при этом все, кто оказывался у властного руля, начинали вдруг остро нуждаться в медицинских услугах. При гетмане и Петлюре, при большевиках и белых профессия врача стала одной из наиболее востребованных.
И Михаилу Булгакову пришлось вновь надевать форму военного врача. Сначала его призвали в гетманские вооружённые формирования. Вот как это описано в рассказе «Необыкновенные приключения доктора»:
«Меня мобилизовала пятая по счёту власть…
Пятую власть выкинули, а я чуть жизни не лишился…»
Затем доктором Булгаковым заинтересовались петлюровцы:
«Меня мобилизовали вчера. Нет, позавчера. Я сутки провёл на обледеневшем мосту. Ночью 15 ниже нуля (по Реомюру) с ветром… Потом все побежали в город. Я никогда не видел такой давки. Конные. Пешие. И пушки ехали, и кухни… Мне сказали, что меня заберут в Галицию. Только тогда я догадался бежать…»
О том, что произошло дальше, известно из воспоминаний Татьяны Николаевны:
«В час ночи – звонок…, побежали, открываем: стоит весь бледный. Он прибежал совершенно невменяемый, весь дрожал. Рассказывал: его уводили со всеми из города, прошли мост, там дальше – столбы или колонны… Он отстал, кинулся за столб…. и его не заметили…
После этого заболел, не мог вставать… Была температура высокая. Наверное, это было что-то нервное».
Занятие Киева частями Красной армии тотчас отразилось на жизни дипломированного медика Михаила Булгакова. Читаем в том же рассказе о «приключениях доктора»:
«17 февраля.
Достал бумажки с 18 печатями [о] том, что меня нельзя уплотнить, и наклеил на парадной двери, на двери кабинета и столовой.
Меня уплотнили…
21 февр[аля].
… И мобилизовали».
22 февр[аля].
К счастью, и у красных служба оказалась непродолжительной. 31 августа 1919 года Киев заняли полки белого генерала Бредова, и доктор Булгаков сменил красноармейскую форму на белогвардейскую. Татьяна Николаевна рассказывала:
«Он получил мобилизационный листок, кажется, обмундирование – френч, шинель. Его направили во Владикавказ, в военный госпиталь».
Воспоминания Татьяны Николаевны слегка расходятся со сведениями, содержащимися в документах. Сохранилось предписание, выданное киевским начальством мобилизованному медику:
«М.А. Булгаков, врач военного резерва, направляется для прохождения службы в Пятигорск».
Младший брат Михаила Афанасьевича, Николай, в тот момент как раз тоже получил назначение в Пятигорск. Туда же, видимо, попросился и брат старший.
Впрочем, не столь уж и важно, куда на самом деле направили Булгакова – в Пятигорск или во Владикавказ. Гораздо интереснее другое: во время остановки поезда в Ростове-на-Дону военврач зашёл в бильярдную. Мгновенно вспыхнувший азарт игрока неудержимо потянул его к шарам и кию. Чем закончилась та игра – в рассказе Татьяны Николаевны (муж называл её Тасей):
«Он там сильно проигрался в бильярд и даже заложил мою золотую браслетку. Эту браслетку мама подарила мне ещё в гимназии. Михаил всегда просил её у меня „на счастье“, когда шёл играть. И тут выпросил в дорогу – и заложил. И случайно встретил в Ростове двоюродного брата Константина… и сказал: „Вот тебе квитанция – выкупи Тасину браслетку!“ И отправился дальше во Владикавказ».
Прибыв в пункт назначения, Булгаков вызвал к себе жену. Она приехала, и супруги отправились в Чечню, где Третьему Терскому конному полку срочно требовался начальник медицинской службы. Вскоре Михаил Афанасьевич вступил в эту должность.
Татьяна Николаевна впоследствии вспоминала:
«Когда я приехала во Владикавказ, он мне сказал: „Я печатаюсь“. Я говорю: „Ну, поздравляю! Ты же всегда этого хотел!“»
Начало своей литературной деятельности описал и сам Булгаков. В октябре 1924 года, сочиняя одну из первых своих автобиографий, он предал гласности такие подробности:
«Как-то ночью в 1919 году, глухой осенью, едучи в расхлябанном поезде, при свете свечечки, поставленной в бутылку из-под керосина, написал первый маленький рассказ. В городе, в который затащил меня поезд, отнёс рассказ в редакцию. Там его напечатали».
Автобиография сочинялась в большевистской Москве и предназначалась большевистскому журналу Поэтому Булгаков и не мог назвать город, в который «затащил» его поезд – всем сразу стало бы ясно, что его литературный дебют состоялся в белогвардейской газете. В те годы напоминать об этом было опасно.
Много лет спустя (уже в 70-х годах) первую булгаковскую публикацию разыскали. Рассказ, написанный в «расхлябанном поезде», назывался «Грядущие перспективы» и был подписан инициалами «М.Б.». Газета, которая опубликовала его, издавалась в городе Грозном и тоже называлась «Грозный».
«Грядущие перспективы» были напечатаны 13 ноября 1919 года. Как тут не встрепенуться и не воскликнуть: «Опять! Опять это дьявольское число – «13»! Как прочно «привязалось» оно к Михаилу Булгакову!».
Но вернёмся к рассказу. Вот небольшой отрывок из него:
«Наша несчастная Родина находится на самом дне ямы позора и бедствия, в которую её загнала „великая социальная революция“… Перед нами тяжёлая задача – завоевать, отнять свою собственную землю. Расплата началась. Герои-добровольцы рвут из рук Троцкого пядь за пядью русскую землю… Но придётся много драться, много пролить крови, потому что, пока за зловещей фигурой Троцкого ещё топчутся с оружием в руках одураченные им безумцы, – жизни не будет, а будет смертная борьба…
