Старые долги - Ande
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, в литературе цветет и пахнет попаданчество, в результате которого суровые армады самолетов с командирскими башенками, стирают Англию с лица земли промежуточными бомбами. А США становятся занюханной соцреспубликой, в которую ссылают проштрафившуюся номенклатуру. Но читая это, я думал, что в этом случае подъезды Купчино и Бутова останутся такими же зассаными. Видимо, цель в том, чтоб подъезды Виннипегщины тоже были зассаны …
И вообще, академика Вавилова, к примеру, пинал ногами по ребрам никакой не Ллойд Джорж. И испражнялся на него не Черчилль. А простой русский парень Хват. Из питерских, кстати. А Вавилов-то, всего лишь хотел накормить страну, мразь. И жил тот Хват долго, счастливо и беззаботно. И помер в покое и довольстве, в девяностых.
Что-то меня опять плющит тоской и отчаянием. Нужно еще выпить. Что я с удовольствием и исполнил. Закусив еще одним бутером.
Принесли консоме. В прозрачном бульоне плавало яйцо-пашот.
Вот как бы я поступил, не имея никаких плюшек? Да жил бы так, как и жил. С небольшими изменениями, исходя из послезнания. Если б припекло совком — сбежал бы. Навыков, чтоб перейти границу, хватит. Миф про границу СССР на замке оставим детишкам. В этом смысле Линия Доставки конечно облегчает мне адаптацию. Дефицит, что цветет и пахнет в сейчас в СССР, меня бы быстро доконал.
Да чего грузиться то? Буду жить, как живется. А там посмотрим.
Официант поставил передо мной блестящий судок, и снял крышку. Из судка запарило. Умопомрачительно запахло картошкой с укропом. Рядом появилась тарелка со скумбрией, присыпанной луком.
Выпил еще одну рюмку, закусил скумбрией. И принялся за картошку. Стало совсем хорошо.
Принесли рибай. Я уже совсем успокоился. Ох уж это советский общепит! При внешней убогости, он вполне способен удовлетворить почти любые запросы. Правда, не всем.
Когда официант убирал тарелку и приборы, попросил у него кофе, и армянского коньяка. Три звездочки.
— Есть Карвуазье — со значением произнес он.
Я поморщился.
— Вы знаете, уже давно хочу армянского коньяка три звезды. Стал забывать вкус.
Официант внимательно на меня посмотрел:
— Сию минуту — поклонился и исчез.
Коньяк оказался тот самый, из молодости. Слегка маслянистая, душистая жидкость прокатилась по нёбу и провалилась в желудок, оставив во рту привкус винограда.
Чтоб снять все сомнения, можно тупо поделиться послезнанием. И посмотреть, что из этого получится. Так что — напишу письмо. Нужно только решить куда. Писать в ЦК или Политбюро – глупость. В лучшем случае ничего не произойдет. А скорее всего мной заинтересуются бездельники из ГБ. В газеты писать нет смысла. В Академию Наук? Дяде Боре… бггг…
Я напишу письмо в журнал «Коммунист»! Если строго формально, — это их епархия. Взгляд гражданина на будущее страны. Тем более там сейчас работает Егор Тимурович. Вот ему и напишу. Он вхож. Может быть, что-то стронет. А чего тянуть?
— Линия Доставки!
— Слушаю.
— Сделай от моего имени письмо, описывающее экономические причины развала СССР. Скомпилируй из поздних работ Гайдара, и прочих экономистов девяностых. В способах предотвращения, кроме всего, предложи создание всесоюзных нефтяных и газовых концернов, учережденных при участии крупнейших мировых компаний. От сегодняшнего числа. На печатной машинке. Получатель – Журнал «Коммунист», Гайдар Е.Т.
На столе возник толстый конверт. Сунул его в рюкзак. Почитаю в электричке. Мне кажется, я использую Линию Доставки в сотую процента от возможностей.
Допивая кофе, я попросил счет. Подумав, обратился к официанту:
— Я думаю, у вас должен быть знакомый таксист, который довезет меня куда нужно. Без проблем. — последние слова я выделил голосом, и пояснил. — неохота стоять в очереди.
Счет оказался на двадцать рублей без копеек. С учетом того, что в сухой закон алкоголь подавали после двух часов дня, а моих блюд явно не было в меню, вполне деликатный ценник. Человек старался и рисковал работой.
Хмыкнул, достал из рюкзака три десятки, и вложил в книжечку.
— Сдачи не нужно.
— Благодарю Вас.
Провожая меня к дверям ресторана, возле которых топтался крепкий мужичок в кожанке, видимо таксист, официант неожиданно спросил:
— И как там, за речкой?
Ха! Он меня принял за афганца! А что? Обгоревшее на солнце лицо, стрижен по армейски, одет в фирму, плохо ориентируется в нынешнем Союзе…
Я приостановился:
— У вас там кто?
— Младший брат. Должен вернуться через год. Десантник.
— Желаю вам, что бы все обошлось. — а что я еще скажу? — Мы оттуда уйдем. Через пару лет, я думаю. Так что делайте выводы сами.
Пожав официанту руку на прощание, пошел за таксистом. Сел на заднее сидение. Таксист покосился. Сейчас все садятся спереди. Сзади садятся начальники.
— Куда едем?
— Угол Лиговки и Прилукской, пожалуйста.
— Десятка!
— Поехали.
От Пулково, без очереди, таксисты всегда везли дорого. Поэтому пассажиры набивались в машины по четверо-пятеро, разделяя расходы на всех. Мне, до места, счетчик бы нащелкал рубля два. Сейчас таксисты со всех лупят минимум вдвое. Впрочем, если ты готов платить, то проблем с такси не было. Хотя, большинство водил при этом имело такой вид, как будто делает тебе отдолжение. Этим сейчас грешит вся сфера обслуживания в СССР. Даже за серьезные дополнительные деньги тебе делают отдолжение. Потому что могут и не делать.
Машина между тем выехала на площадь Победы, с памятником, прозванным в народе отверткой. Похожий памятник на Площади Восстания называют стамеской. Московский Проспект почти не изменился. Нет рекламы, кроме рекламы КПСС и Ленина. Нет стеклопакетов в окнах, и кондиционеров на стенах. Хилый трафик, без иномарок. Чадящие Икарусы и Лиазы. Почти пустые трамваи и троллейбусы. Редкие прохожие, чуть больше людей концентрируются возле метро. Как-то маловато народу…
— Извините, — обратился я к таксисту, — а какой сегодня день недели?
Он очумело посмотрел на меня:
— С утра воскресенье было!
Ну и куда я еду? Какой нафик деканат?
— Простите, можно тогда на Балтийский вокзал?
— Мне без
