Чужие ветры. Копье черного принца - Лев Прозоровский

Наконечник копья Черного принца был довольно длинным, широким и тяжелым. По форме он напоминал большой и грубый охотничий нож, только вместо ручки у него был раструб, в который вгонялось древко копья.

Сталь наконечника была вороненой — темная с синеватым отливом. В эпоху, когда жил Черный принц, вороненые доспехи и оружие мог иметь лишь очень богатый рыцарь. В Англии секрет воронения стали, то есть образования на ее поверхности темного слоя окислов, был известен только очень немногим мастерам.

С обеих сторон наконечника, сантиметрах в полутора от края, вился причудливый, инкрустированный золотом орнамент. Рисунок состоял из цветочков, крестиков, листьев, искусно переплетенных между собой. Сергей Петрович попытался разобраться в рисунке — нельзя ли прочесть что-либо? Но прочесть ничего было нельзя, ни один завиток даже отдаленно не напоминал букву.

Вглядываясь в поле, свободное от орнамента, Сергей Петрович заметил какие-то маленькие царапины, нанесенные в определенной, как ему показалось, последовательности. Дрожа от нетерпения, он сунул наконечник под объективы бинокулярной лупы и приник к ней.

Царапины, увеличенные в двадцать раз (лупа была двадцатикратной), действительно оказались буквами.

Это были немецкие буквы.

Сергей Петрович плохо знал немецкий язык, но тем не менее смысл первых трех слов он сумел понять. Этими словами были: «Herr Hochmagister schlaft…» — «Господин верховный магистр спит…»

Сергей Петрович трясущейся от волнения рукой отставил лупу, вытер сразу проступивший па лбу пот, поднялся и, потирая руки от возбуждения, взял с полки немецко-русский словарь. После этого он снова вернулся к столу и, заглядывая то в лупу, то в словарь, минут через пятнадцать расшифровал фразу, выцарапанную на черном металле:

«Господин верховный магистр спит в трех метрах на юго-запад от правой колонны храма».

Сергей Петрович перевернул наконечник на другую сторону, надеясь прочитать еще что-нибудь, что помогло бы ему разобраться в смысле этой фразы. Но на другой стороне наконечника никаких надписей не было. Вороненый слой нигде не был тронут, если не считать нескольких случайных царапин.

— Что же это может означать? — спросил сам себя шепотом молодой ученый, усиленно растирая правой рукой лоб и кусая губы. — Что за верховный магистр? У какого храма он спит? Неужели за этой бессмысленной надписью гонялся Симгай, если только похитителем наконечника был действительно он?..

Приступая к осмотру наконечника, Сергей Петрович готовился ко всяким неожиданностям. Но только не к такой! Непонятная надпись внесла еще большую путаницу. Теперь голова окончательно пошла кругом.

Все смешалось в кучу: магистр, Симгай с его усами, Черный принц, иностранный художник, Рыжий… Одним новый сюрприз сослужил пользу: стало ясно, что дело это и вправду значительно серьезней, чем казалось вначале.

По какому пути следовало теперь продолжать поиски? Не выпускать из виду Симгая — это первое! Он увольняется? Пусть. Так даже лучше. Со стороны удобнее будет наблюдать.

Сергей Петрович записал на листке бумаги прочитанную фразу, сунул листок в карман, взял наконечник и отнес его на место, в зал.

Если б только знать, что это за храм, возле которого спит «господин верховный магистр»! Спит, это скорее всего покоится, похоронен. Ученый стал перебирать в памяти все места захоронений в городе, все могилы исторических лиц. В одном здешнем лютеранском соборе, насчитывающем пять веков, похоронен его первый настоятель. Но могила находится внутри, этот факт ни для кого не является тайной. У кого из местных храмов имеются колонны по фасаду? А кто сказал по фасаду? Почему по фасаду, а не внутри?

В городе было много храмов. Как музейный работник, Сергей Петрович знал их все. Колонны были почти в каждом. Но вскрывать пол, ломать плиты никто не позволит. А вдруг все это — мистификация, розыгрыш? Вдруг окажется, что надпись фиктивная, сочиненная каким-нибудь любителем подурачиться?

Но тут снова всплыла тревожащая мысль: в свое время копьем Черного принца владел немец. И надпись насчет магистра, спящего возле храма, сделана по-немецки. Что это? Случайное совпадение или прямая связь? Проще всего думать, что эсэсовец и является автором этой надписи. Проще всего? Но это не значит — вернее всего! Тут есть несколько несообразностей, если не сказать больше.

Во-первых, если эту надпись делал современный немец-фашист, то по-своему он должен быть логичным до конца, не впутывать сюда никаких древних магистров. И наоборот, — если в тайну впутаны персонажи из рыцарских времен, естественнее всего было для полной конспирации сделать надпись по-латыни.

Во-вторых, кому нужна эта надпись? Если самому ее автору, то он мог прекрасно обойтись без этого: не так трудно запомнить, в каком месте спит уважаемый магистр… Если же фраза о спящем магистре должна была служить руководством для кого-то, кто будет жить после эсэсовца, то это противоречило всему тому, что Сергей Петрович знал о гитлеровцах. Не в их правилах было оставлять что-либо «по наследству». Уходя, они все ломали, взрывали, превращали в пепел.

Правда, исключения могли быть допущены в двух случаях. Первый случай — если таинственный магистр действительно существует и является предком кичливого немца. Тогда потомку имело смысл заботиться о нем.

И второй — если это не магистр, а допустим… тайный склад оружия. А что? И в самом деле! Последняя версия наиболее вероятна.

Но тогда, — кто Симгай? Тогда эта личность становится зловещей, и все дело приобретает не только серьезный, но и опасный характер… Надо теперь еще внимательнее следить за каждым шагом ребят — как бы они не допустили оплошности. Любая оплошность может окончиться трагически, если спящий магистр является тайным складом оружия.

Сергей Петрович очень плохо спал в эту ночь. Ему приснился сухой, горбоносый магистр ордена крестоносцев, провожающий свою паству в поход. В толпе рыцарей, облаченных в белые балахоны, с длинными черными крестами на спине и на груди, стоял Сергей Петрович в обычном своем костюме, в очках и старой фетровой шляпе. Отыскав его взглядом, магистр ордена растолкал рыцарей, подошел к нему и каким-то противным, нутряным голосом прокаркал:

— Не трогай меня в моем храме!

Сергей Петрович проснулся и до утра ворочался, не в силах заснуть.

В первую половину дня он несколько раз ловил себя на том, что с нетерпением ждет прихода ребят. «Но зачем?» — тут же спрашивал он. Чем ребята могут быть полезными, когда он сам не в состоянии ни в чем разобраться!

Янка и Генка примчались сразу после уроков.

Симгай уже не работал. Вместо него на лестнице стоял высокий незнакомый старик. После того как Янка сказал, что у него тут служит мать, старик согласился пропустить Янку, но Генку, когда тот хотел прошмыгнуть, решительно задержал. Пришлось Янке бежать к Сергею Петровичу, звать его на выручку.

Когда, наконец, все трое оказались в кабинете заведующего отделом средневековья, Сергей Петрович плотно притворил дверь, медленными торжественными шагами подошел к мальчикам, вынул из кармана записку и протянул ее Генке.

— Прочти-ка вот это.

Генка быстро пробежал записку взглядом и ничего не понял.

— Что это такое? — спросил он.

— Попробуй догадаться. Прочти еще раз вслух.

— Господин… верховный магистр… спит в трех метрах на юго-запад… от правой колонны храма… — с перерывами прочитал Генка.

— Теперь понял?

— Нет, — смущенно ответил Генка.

— И я ничего не понял, — сказал Янка. — Вы уж не мучайте нас, Сергей Петрович, скажите, что это такое?

— Эти слова были выцарапаны на наконечнике копья Черного принца, — торжественно произнес Сергей Петрович и отступил на шаг, явно любуясь произведенным эффектом.

Друзья были потрясены.

— Выцарапаны… на наконечнике? — воскликнул Генка.

— Да, причем по-немецки.

— Вот это да-а! — протянул изумленный Янка.

Генка в третий раз прочитал записку и в раздумье почесал затылок.

— Здорово!

Менее эрудированный Янка показал свою серость, наивно спросив:

— А кто такой верховный магистр?

— Глава рыцарей-духовников, — охотно ответил Генка.

— Ого! Значит, он умер?

— Конечно! Не может же он спать столько лет!

Слушая высказывания юных друзей, Сергей Петрович в первую минуту решил было поделиться с ними своим предположением, что спящий магистр в действительности является не магистром, а тайным складом оружия, оставленным немцами. Но, подумав немного, он отказался от этой мысли. Зачем вносить в умы ребят лишнюю сумятицу? Кроме того, не будучи подтвержденным, предположение насчет тайного склада оружия походило на безответственную болтовню, на выдумку, вроде тех, что сочиняют кумушки в очередях.

«Если мое предположение хоть в какой-то степени подтвердится, тогда скажу, — решил Сергей Петрович. — А пока послушаем, что думают по этому поводу сами юные историки».