Сумма теологии. Том VII - Фома Аквинский

Ответ на возражение 1. Возрастание любви к горнему направлено к той цели, которая находится не в этой, а в будущей жизни.

Ответ на возражение 2. Возможности разумной твари прирастают расширяющей наши сердца любовью, согласно сказанному [в Писании]: «Сердце наше расширено» (2 Кор. 6:11), благодаря чему она сохраняет способность к вмещению дальнейшего возрастания.

Ответ на возражение 3. Этот аргумент справедлив в отношении тех вещей, которые обладают одним и тем же видом количества, но не в отношении тех, которые обладают различными видами; так, сколько бы линия не увеличивалась, она никогда не достигнет количества поверхности. Но количество любви странствующего, которое связано со знанием веры, не относится к тому же самому виду, что и количество любви блаженного, которое связано с непосредственным видением. Следовательно, приведенный аргумент ничего не доказывает.

Раздел 8. МОЖЕТ ЛИ ЛЮБОВЬ К ГОРНЕМУ БЫТЬ СОВЕРШЕННОЙ В НЫНЕШНЕЙ ЖИЗНИ?

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в нынешней жизни любовь к горнему не может быть совершенной. Ведь если бы дело обстояло иначе, то первыми достигли бы [совершенства] апостолы. Но этого не произошло, о чем свидетельствуют слова апостола: «Не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился, но стремлюсь, не достигну ли и я» (Филип. 3:12). Следовательно, в этой жизни любовь к горнему не может быть совершенной.

Возражение 2. Далее, Августин говорит, что «пламень любви к горнему охлаждает похоть, но исчезает она только при совершенной любви»[254]. Но ничего подобного не может быть в этом мире, в котором нельзя жить без греха, согласно сказанному [в Писании]: «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя» (1 Ин. 1:8). Действительно, всякий грех есть следствие некоторого неупорядоченного вожделения. Следовательно, в этой жизни любовь к горнему не может быть совершенной.

Возражение 3. Далее, совершенное не может стать ещё более совершенным. Но, как было показано выше (7), в нынешней жизни любовь к горнему может возрастать и возрастать. Следовательно, в этой жизни любовь к горнему не может быть совершенной.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Любовь, усиливаясь, усовершается, достигнув же совершенства, вопиет: «Желаю потеряться и найтись в Христе!"". Но это возможно и в нынешней жизни, как это имело место с Павлом. Следовательно, любовь к горнему может быть совершенной и в нынешней жизни.

Отвечаю: совершенство любви можно понимать двояко: во-первых, в отношении объекта любви, во-вторых, в отношении любящей личности. В отношении объекта любви любовь к горнему может быть совершенной только в том случае, если объект любится настолько, насколько он достоин любви. Но Бог достоин любви настолько, насколько Он благ, и коль скоро благость Его бесконечна, Он бесконечно достоин любви. Однако никакая тварь не может любить Его бесконечно, поскольку любая сотворенная сила конечна. Следовательно, в указанном отношении никакая тварь не может обладать совершенной любовью, и таковой является только та любовь, которою Бог любит самого Себя.

В отношении же любящей личности любовь может быть совершенной тогда, когда любящий любит настолько сильно, насколько он только способен, и так может случаться трояко. Во-первых, когда все человеческое сердце актуально обращено к Бон», И таково совершенство небесной любви, которое недостижимо в нынешней жизни, в которой по причине слабости человеческой жизни невозможно всегда актуально думать о Боге и подвигаться к Нему любовью. Во-вторых, когда человек ревнует о том, чтобы посвятить все свое время Богу и божественным вещам, презирая при этом все прочее, если только оно не является необходимым для поддержания жизни. Такое совершенство любви возможно для странствующего, хотя оно и не общо всем, кто обладает любовью. В-третьих, когда человек вручает все свое сердце Богу посредством навыка, а именно не мысля и не желая ничего, что было бы противным любви к Богу, и такое совершенство общо всем, кто обладает любовью.

Ответ на возражение 1. Апостол отрицает то, что он обладал небесным совершенством, в связи с чем глосса на приведенные слова говорит, что «он был совершенным путником, но и он не достигнул того совершенства, к которому ведет этот путь».

Ответ на возражение 2. Эти слова сказаны в отношении простительных грехов, которые противоположны не навыку, но акту любви, и потому они несовместимы с совершенством небес, а не с совершенством пути.

Ответ на возражение 3. Совершенство пути не является совершенством просто, и потому оно может возрастать и возрастать.

Раздел 9. ПРАВИЛЬНО ЛИ РАЗЛИЧАТЬ ТРИ СТЕПЕНИ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ, А ИМЕННО НАЧАЛО, УСОВЕРШЕНИЕИ СОВЕРШЕНСТВО?

С девятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что неправильно различать три степени любви к горнему, а именно начало, усовершение и совершенство – ведь между началом любви и ее конечным совершенством существует множество степеней. Следовательно, неправильно сводить их [всех только] к одной.

Возражение 2. Далее, любовь начинает свое усовершение с самого начала своего существования. Следовательно, мы не должны проводить различение между любовью как начинающейся и любовью как усовершающейся.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (7), сколь бы ни была совершенной человеческая любовь в этом мире, она все равно может возрастать. Но для любви возрастать означает усовершаться. Следовательно, неправильно отличать совершенную любовь от любви усовершающейся, и потому вышеупомянутые степени определены для любви неправильно.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Любовь, только родившись, требует пищи», каковые слова обращены к начинающим, «принимая пищу, она усиливается», каковые слова обращены к тем, кто усовершается, «ставши же сильной, она становится и совершенной», каковые слова обращены к совершенным. Следовательно, существует три степени любви.

Отвечаю: духовное возрастание любви в определенном смысле подобно возрастанию человеческого тела. В самом деле, хотя это последнее возрастание может быть разделено на множество частей, тем не менее, в нем наблюдаются некоторые установленные состояния, соответствующие специфическим действиям или устремлениям, к которым оно приводит человека. Так, мы говорим о человеке как о младенце до тех пор, пока он не научается пользоваться своим разумом, после чего мы различаем другое состояние человека, в котором он начинает говорить и пользоваться разумом, затем есть ещё одно, третье состояние, а именно [состояние] возмужалости, когда он обретает способность к порождению, и так далее вплоть до достижения совершенства.

Подобным же образом различают и степени любви, а именно в соответствии с различными устремлениями, к которым по мере своего возрастания приводит человека любовь. Так, поначалу она возлагает на человека обязанность удаляться греха и противиться похотям, которые подвигают его к тому, что противно любви, и это относится к начинающим, любовь которых требует ухода и пищи, в противном же случае она может угаснуть. Затем основным своим устремлением человек должен стремиться к совершенствованию в добре, и таково устремление искусных [в любви], главной целью которых является усиление их любви посредством ее возрастания. Третьим же своим устремлением человек должен в первую очередь стремиться к соединению и наслаждению Богом, и это относится к совершенному, который «желает потеряться и найтись в Христе».

Нечто подобное мы можем наблюдать и в случае пространственного движения, когда вначале имеет место удаление от одного предела, затем – приближение к другому пределу и, в-третьих, успокоение в этом пределе.

Ответ на возражение 1. Все эти многообразные степени, которые можно различать при возрастании любви, включены в вышеупомянутые три, да и вообще, как говорит Философ, всякая непрерывная вещь может быть разделена на три части, а именно начало, середину и конец[255].

Ответ на возражение 2. Хотя усовершаться могут и начинающие в любви, тем не менее они в первую очередь должны сосредоточиться на противлении беспокоящим их своими нападениями грехам. Когда же по прошествии некоторого времени нападение грехов ослабеет, они смогут в уже большей безопасности устремляться к совершенству но при этом, одною рукою трудясь, в другой они все ещё должны сжимать меч, как это некогда делали строители Иерусалима.