Грязная Земля (СИ) - Окольнов Юрий

— Не собираемся, — Петя опустил глаза. — Нет нам смысла с ними воевать.

— И ты хочешь спустить им это с рук? — всплеснула мать руками. — Чтобы они и дальше обижали и вас, и остальных?

— Который на меня напал, уже получил своё. Его настиг бумеранг кармы, — криво улыбнулся Петя. — А с остальными… Пока не будем трогать, если они нас не будут трогать.

— Хотите удержать их на расстоянии под угрозой уголовки? — уточнил внимательно слушающий врач.

— Ага, — закивал Петя. — Хотя бы попробуем.

Если у них там сын мэра… — покачала головой мать. — То так просто он не испугается.

— У тебя есть другие идеи? — хмуро спросил Петя. — Если есть, то пригодятся, правда.

— Нету, — вздохнула мать. — Но это не значит, что я согласна с вашим подходом.

Петя вздохнул. Такие вот они, родители. И последнее слово тоже за ними остаётся.

Рафик и должок

Тишину опять разорвал телефонный звонок. Миртрума и офицер одновременно полезли за мобильниками.

Звонила Кристина и Миртрума напряжённо улыбнулась:

— Так, всем стоять! Сейчас всё решится… — и приняла звонок.

Рафик застыл в дверях, с надеждой глядя на Миртруму. Офицер встал рядом с ним, сложив руки на груди.

— Да, Кристиночка? — сказала Миртрума, а потом её лицо чуть посуровело.

— Митрума? — сказал мэр с ироничным интересом. — Потомственная ведьма-гадалка?

— Василий Николаевич? — ответила Миртрума нейтрально. — Потомственный политик и градоначальник?

Василий захохотал:

— А ты, бабка, рубишь фишку. Всё верно, батя мой в горкоме партии был… Большой был человек.

— Как же, как же, помню-помню, — неторопливо покивала Миртрума. — Были мы знакомы.

— Да? — с интересом спросил мэр. — Хошь сказать, что батя мой в хероскопы ваши верил?

— Ну что ты, Василий Николаич, — засмеялась Миртрума. — Николай Никанорыч умный человек был. Он ко мне за мазью от почечуя вестовых посылал.

— От поче-чё? — заинтересовался мэр. — Чакры забивались, типа?

И заржал опять.

— Почти. Нижняя чакра у него… Того, — мило улыбнулась Миртрума. — Впрочем, не будем о нижних чакрах при нижних чинах, верно?

— Ах ты ж! — мэр понял и почти выматерился, но сдержался. — Нда. Ну ладно. Значит, наехал твой внучек на сынка моего? Потерял берега, попутал рамсы?

— Василий Николаич, — укоризненно ответила Миртрума. — Не пугай ты так старушку. У меня сердце слабое. Мой Рафик мальчик терпеливый, отличник. Он в драки никогда не влезает. Не его это.

Она вздохнула, глядя на Рафика:

— Хотя иногда бы и стоило.

Мэр засмеялся:

— Ну да, ну да. А моему Пашке стоило бы учиться иногда. А не в драки влазить.

Они оба помолчали. Мэр сказал:

— И что же мне с вами делать? Нельзя такое с рук спускать, сама знаешь. А вот просит моя жена за тебя, как за родную. Была бы ты молодым красивым доктором — я бы сразу не то заподозрил, и вас обоих на допрос потащил!

— А была бы молодой красивой ведьмой? — улыбнулась Миртрума.

Мэр опять засмеялся, теперь уже сально:

— Тогда бы совсем другой разговор был… Но это тоже не при детях.

— Если просит чего ж не уважить жену-то? — мягко двинула тему Миртрума. — Ей мы пригодились, а глядишь — и тебе пригодимся.

— Ага, как в сказке, — хохотнул мэр, и вдруг его тон стал жёстким. — А что ты мне предложишь, ведьма? Убить? Отравить?

— Ну что ты, Василий Николаич, — тон Миртрумы стал расстроенным. — Травить это не по моей части. На то у вас другие люди обучены, тебе ли не знать. Я тебе нечто более ценное предложу, чем смерть.

— И что же? — скептично спросил мэр.

— Жизнь предложу.

— Ты мне что, угрожаешь? — мэр аж привстал.

Кристана побледнела и вцепилась в подлокотник дивана.

— Я для тебя одну жизнь спасу. Твою или на кого укажешь. Все силы на это положу, все знания, а если ничто не поможет — свою жизнь тебе перелью.

— Слишком хорошо, похоже на развод, — буркнул мэр, садясь.

— Твоя правда. Значит, будет это тебе денег стоить. Столько, сколько потребуется на все лекарства нужные. А за жизнь мою… Отдельный счёт обсудим.

— Вот так уже реальнее звучит, — оскалился Василий. — А вторую жизнь не спасёшь, значит?

— Ой ты и ловок, мэр, на ходу подмётки режешь, — добродушно засмеялась Миртрума. — За вторую мы отдельно обсудим, если уж так сложится. Но, боюсь, стара я уже. Тяжко мне смертный край ходить, души оттуда вытаскивать.

— Если ты, бабка, стара, то ты и одну жизнь можешь не успеть спасти, — буркнул мэр. — И чего я тогда? Лохом останусь?

— Тогда мой долг на Рафика ляжет, — не стушевалась Миртрума. — Ему оставлю знания, ему оставлю долг.

Глаза Рафика округлились, но он смолчал.

— А вот это совсем хорошо, — оскалился снова мэр. — Вот это по понятиям.

— Но тут ты и сам понимаешь, Василь Николаич — если Рафик пострадает, то и тебе помочь не сможет…

— И что мне теперь, пылинки с него сдувать? — неприязненно спросил мэр. — Оборзеет.

— Я тебе, господин мэр, не указ. Моё дело — услуги наши предложить со всем уважением. А ты уж решай, надобны они тебе — али нет.

— Ладно, — почесался мэр. — Вы мне должны одну жизнь. А если умру и не успею взыскать — должны будете сыну моему.

— Жёстко стелешь, градоначальник, — вздохнула Миртрума.

— А то! — осклабился мэр. — Тогда и Пашке будет не резон Рафика кошмарить.

— Мудро, — согласилась Миртрума. — По рукам, значит?

Она улыбнулась Рафику и показала большой палец. Тот радостно зажмурил глаза и вскинул к плечам поднятые кулаки с беззвучным «йесс!».

— По рукам, — согласился мэр. — И хорошо себя ведите! Не дай бог, услышу, что отравили кого!

— Не услышишь, значит, — согласилась она.

— Ну всё. Раз всё обсудили — бывай, бабка. — и мэр потянулся к кнопке.

— Стой! — Миртрума сказала поспешно. — Полкана своего отзови. И этих, в масках.

Мэр хохотнул:

— Дай связь.

— Говори, они слушают, — Миртрума включила громкую.

— Кто там? — спросил мэр.

— Капитан Валентин Пригорский! — отрапортовал офицер, сделав шаг к Миртруме.

— Отбой операции. Полкану вашему я сейчас наберу. И вежливо там с узбеками этими!

— Как скажете, господин мэр! Разрешить выполнять?

— Выполняй, — милостиво указал мэр. — Довольна, бабка?

— Благодарствую, — степенно ответила та. — Теперь всё.

— Ну и хорошо. Смотри у меня!

Мэр погрозил пальцем и отключился.

Миртрума положила телефон на стол и улыбнулась Рафику:

— Ну что? Как я и обещала — ты свободен!

— Спасибо, бабушка! — Рафик подбежал к Миртруме и обнял её.

— Ну, ну, не вгоняй меня в слёзы, мне нельзя…

Бабка похлопала его по спине с доброй улыбкой. А Рафик отстранился, его лицо стало серьёзным. Он встал на одно колено, положил руки на подлокотник кресла Миртрумы, опустил голову и глухо озвучил:

— И я беру на себя этот долг мэру! Это мой долг, и я должен его отдать сам!

— Не торопись ты так, — вздохнула Миртрума. — Говорила же тебе — следи за словами, думай что говоришь!

Офицер наблюдал за всем этим с расслабленной улыбкой:

— Всё, я сворачиваюсь. Ребята, там, небось, с ума сходят.

— Спасибо, товарищ милиционер, — улыбнулась Миртрума. — Заходите при нужде.

— Обязательно, — криво улыбнулся тот. — Ну, бывайте!

Он небрежно отсалютовал двумя пальцами у головы и ушёл.

— Я пойду родителям скажу, что всё хорошо, и сразу обратно, ладно? — спросил Рафик.

— Давай, беги. Можешь отдыхать сегодня.

— У меня вопрос ещё есть, — настойчиво сказал Рафик.

— Ну тогда жду на чаёк, — улыбнулась Миртрума.

Рафик улыбнулся в ответ и побежал домой.

Родители, конечно, были как на иголках. Отец сидел на кухне и пил водку. Мать сидела рядом и баюкала младшего с каменным лицом.

Отец, увидев Рафика, сразу вскочил, и бросился его обнимать, причитая. Мать же просто чуть осела и заплакала. Её лицо оттаяло и расслабилось.