Грязная Земля (СИ) - Окольнов Юрий

Рафик наконец-то вырвался из объятий:

— Ну всё, всё, у меня всё хорошо. И у вас тоже. Полиция ушла, претензий больше никаких нету!

— Ай-вэй, харашо! — отец стал пританцовывать.

Мать сквозь слёзы посмотрела укоризненно на отца. Впрочем, почти сразу засмеялась. А Рафик торопливо спросил:

— Я к Миртруме сейчас схожу, ладно? И потом уже вернусь скоро.

— Иди, Рафик, иди, — махнула рукой мать с улыбкой. — Я тобой горжусь!

— Спасибо, — Рафик не понял за что, но было приятно.

Он вбежал в квартиру Миртрумы. Старушка всё так же сидела за чаем, и Рафик подсел к ней.

— Чего хотел? — спросила она деловито.

— Я вот видел, как вы сегодня в кресле прятались, — начал Рафик. — А потом понял, что и днём такое же видел. Когда лесник рядом прятался.

— Ах ты ж! — удивилась Миртрума. — Ну значит, пришло тебе время изучить этот секрет.

— Ух ты! А я смогу?

— Не знаю, — добродушно улыбнулась Миртрума. — Там видно будет. Задание-то выполнил сегодня?

— Да, — вздохнул Рафик. — Только лоза ничего полезного не подсказала. Я за друзей волновался, и она в их сторону тянула. Я пошёл, а там как раз эти… Пахан и банда.

— А говоришь, ничего полезного, — улыбнулась Миртрума.

— Ну… Хм. — задумался Рафик. — Наверное. А что там про прятки?

— Прятки как раз связаны с лозой. В некотором плане. Вот смотри, с лозой ты учишься ощущать колебания мира, двигаться вдоль них и поперёк. Ты учишься слушать.

— Сложно звучит…

— Ничего, это просто описание. Понимать тебе не нужно. При должной практике ты просто выработаешь свой подход. Ну а прятки — это когда ты колеблешься вместе с миром. Ты как бы движешься вдоль него, не создаёшь никаких возмущений и помех. Не создаёшь волн. Впитываешься в мир и впитываешь мир. Ты научился слушать, и теперь ты учишься не звучать.

— А это ещё сложнее! — Рафик покрутил головой.

— Ну, на то он и секрет, чтобы не каждый встречный так мог, — улыбнулась она. — Тренируйся пока с лозой, слушай мир, медитируй.

— Спасибо! — Рафик встал и поклонился.

— Пойдешь домой?

— Да. Побуду с родителями. Отец напился с горя, теперь будет пить на радостях… Надо матери помочь.

— Молодец, Рафик, — улыбнулась Миртрума. — Ну, беги тогда.

И Рафик убежал. А Миртрума взяла чашку чая, прикрыла глаза и отпила немножко.

— Беги, отдыхай, — прошептала она. — Скоро вам понадобятся все ваши силы, потому что мир изменится навсегда.

Петя и телек

Проводив мать, Петя прописался в выделенной двухместной палате. Соседа у него тут пока ещё не было, и он ощутил одновременно успокоение и скуку. Окна палаты выходили на сосновый лес, и воздухом подышать было бы приятно — если бы Петя не приехал только недавно из лесу, где он воздуха надышался по самые гланды. Так сказать, аж в диафрагму стукнуло.

Кровати вначале вызвали у него уважение. Это были мехазинированные двухсекционные медицинские кровати, где можно было крутящейся ручкой поднимать и опускать секции. Впрочем, осознав, что придётся бегать к ручке, Петя расстроился. По сути, это была ручка для медсестёр, потому что не каждому больному было бы удобно слезать с кровати и крутить ручку, как в автомобилях тридцатых годов двадцатого века.

Ему вспомнились немецкие кровати в московской кардиологической клинике, и Петя вздохнул. У тех было три секции, и больной мог просто нажать ручку сбоку от себя, чтобы нужная секция начала складываться. На гидравлике, наверное.

Впрочем, оснащение выглядело неплохо. Было видно, что в последние годы поликлинику обновили — и кровати, и панели с розетками, и окна, и внешние стены. Но всё, хоть и новое, было вот таким — экономичным. И медсёстры были уставшие и нервные. И отношение к больным такое… Не очень заботливое и терпеливое. Бистро, бистро, партизанен! Всем взять тарелку с тележки и покушать ням-ням! Никаких вопросов, не мешайте нам! И ложку тоже не выдаём!

Зато мэр, как вспомнил Петя не так давно позировал в газетах перед больницей. Он вручал подарок от администрации для больницы — фургон одноразовых шприцов.

Вот спрашивается — если шприцы это запланированный расходник, то значит, на него уже заложен бюджет, так? Причём это оплачивается из медстраховки больных, то есть деньги на это уже заложены. А если мэр дарит дополнительные шприцы — то нафига они там, если расход ежемесячно один и тот же? Или, может, он дарит шприцы, чтобы фонды высвободились на драгоценный МРТ-аппарат? Ну так его бы и подарил!

В итоге, совсем непонятно — зачем мэр дарит шприцы. Или он их на самом деле не дарит, а просто позирует? В общем — что-то тут нечисто.

До ужина Петя читал учебники. Но биология с химией уже начали вызывать отвращение. Блин, надо позвонить Лёшику и попросить у него игровую приставку, что ли. Что Петя и сделал. Лёшик пообещал привезти консольку — но позже. Возможно, завтра.

Поужинав, Петя получил порцию упрёков от торопящихся медсестёр — за то, что стул передвинул, а он мешает тележке с тарелками… За то, что ложку свою не принёс… За то, что дверь входную закрыл на ключ…

А ещё ему сказали, что с утра пораньше надо будет сдать анализ мочи, но баночку ему выдадут попозже. Вот только освободятся и выдадут. Когда-нибудь. Петя лишь вздохнул. Остаётся надеяться, что не притащат ночью — и не разбудят в процессе.

После ужина Петя совсем заскучал. Учебники дальше читать было неинтересно. От скуки Петя вышел в коридор и прошёлся туда-сюда — от окон с краю до ресепшена и лифта в центре коридора.

Рядом с ресепшеном был небольшой холл со старым цветным ламповым телевизором. И от скуки Петя попытался его включить, хотя телек по жизни не смотрел.

Телевизор не работал. Точнее — он включался и показывал лишь помехи.

Петя спросил медсестёр, ожидается ли ремонт телевизора — те ожидаемо отмахнулись. Тогда Петя — опять же, от скуки — полез смотреть что там и как. Он пощёлкал кнопки каналов — везде были помехи. Выщелкнул панель настройки каналов и покрутил потенциометры — но подстроиться под сигналы не удалось. Хотя где-то ловились какие-то смутные изображения.

Тогда Петя полез проверять антенну, а точнее кабель подключения к антенне. Он обнаружил, что тот жёстко изогнут под прямым углом прямо у разъема. А это — верный путь к перелому металлического провода!

Прямой угол образовался из-за того, что столик с телевизором был плотно придвинут к стене. Очевидно, кто-то сделал небольшую перестановку, не думая о технике. Петя поцокал языком. Эх, медсёстры! Ну или — эх, пациенты!

Он оглянулся, не смотрит ли кто — и стянул пластмассовый кожух с провода. И действительно — внутри был излом провода. Если бы у Пети был с собой нож и паяльник — за полчаса бы сделал всё хорошо и надёжно. А так… Он покрутил провод в разные стороны, добиваясь, чтобы два конца касались друг друга и аккуратно натянул кожух. А потом — отодвинул столик от стены, чтобы кабель торчал прямо.

Вставив кабель и снова включив телевизор, Петя, наконец-то, увидел осмысленную цветную картинку. Показывали заседание Госдумы. Богатые интерьеры, солидные люди в дорогих костюмах. Лепота!

— Спасибо большое, нам это не очень интересно, — пробормотал Петя.

И пошёл по каналам. Вскоре удача ему улыбнулась — на одном из каналов крутили американский триллер-боевик. Не с самого начала, да и видел он его уже — но для заполнения скуки — самое оно! Опять же, смотришь не с начала, но уже завязку знаешь, так что сойдёт. Так что Петя сел на потёртый диван напротив и расслабился.

Мимо прошла медсестра, глянула, удивилась:

— Починили? Надо же…

И поспешила дальше по своим срочным делам.

А через пять минут пришли две бабульки-пациентки. До этого они чинно и неспешно гуляли по коридорам, глубокомысленно беседуя о падении цен и возрастании нравов. Или наоборот? В общем, гуляли и никого не трогали.

А тут старушки увидали заработавший телевизор.

Остановились. Присмотрелись. Петя глянул на них мельком, и отвернулся. А старушки вдруг сделали шаг вперёд: