Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ) - Сергей Кочетов

— Я всегда считал, что бог может быть только в единственном числе, — смущенно заметил Ленон.

— Как это один? — переспросил Гаузен. — В мире творится столько дел, что одному просто не справиться! Да даже принц Лекант не всеми делами в одиночку занимается. У него есть куча советников, помощников и… слуг, — едва заметно споткнулся Гаузен, вспомнив, что еще недавно он был одним из них. — У него бы голова лопнула все сразу делать. Впрочем, случись такое, я не стал бы сильно плакать по нему. И вообще, как ты его себе представляешь?

— Принца Леканта? — уточнил Ленон.

— Да нет! Твое единственное божество! — раздраженно опроверг Гаузен. Он вообще не любил упоминаний о принце лишний раз, хотя сам вспоминал о нем постоянно.

— Ну, — замялся Ленон. — Такой высокий дедушка с седой длинной бородой в белых одеждах. И он следит за всем, что происходит в нашем мире…

— Встречал я одного, кто попадает под твое описание. Тоже бородатый старец, в длинных одеждах, невесомый, можно сказать, бессмертный…

При этих словах Ленон широко раскрыл рот и в изумлении уставился на Гаузена. Видя, что его спутник не шутит, юноша вообразил себе, что Гаузен действительно встречался со всевышним. А, может быть, он был послан им на землю с целью спасения больной девушки? Получается, что сам Ленон теперь… Апостол?

— Вот только он был ни разу не бог! Ни в одном месте! Ни на капельку! И повелевал он только библиотечной пылью! Это был призрак, Ленон. Понимаешь? Не пряники-коврижки, не цветочки-лепесточки, а долбаное привидение! И вообще, если твой бог — благообразный старец с длинной седой бородой, то неудивительно, что ваш мир в таком состоянии. Просто дедушка, как это у вас говорится, вышел на пенсию и давно уже отошел от дел… — не преминул поиздеваться над чужой религией велит.

— Да как ты смеешь говорить такое? — обиделся Ленон, который не любил, когда его лишали надежды.

— Дедушка старый — ему все равно, — продолжал глумиться Гаузен. — И вообще, что он сделал для тебя хорошего, чтобы ты за него заступался?

— Ну… он познакомил меня с Руфи… — вспомнил Ленон, хотя и не был уверен, чья это заслуга.

— И как ты теперь чувствуешь, когда лишился ее? — поддел друга Гаузен, но тут же осекся и погрустнел. Ему тоже очень не хватало Лин.

— Что поделаешь… Путь к счастью не бывает коротким, — неуверенно протянул Ленон и замолчал. Было видно, что он совсем расстроился.

— Вот я и говорю, Ленон, — решил разогнать грустные мысли Гаузен. — Невозможно уследить за всем сразу в одиночку. Должно быть, как это у вас называется, разделение обязанностей. Вот бог Велитии Катапак отвечает за воду, Шальварк — за огонь, Фиут — за воздух, а про Тардиша — сам знаешь. Есть и еще боги, всех не упомнишь. Можешь сам потом глянуть в Книге Знаний, кто чем занимается. И каждый из последователей считает, что именно их божество создало человека. Служители Катапака приписывают ему эту сомнительную честь, потому что в человеке текут реки крови, которые струятся как вода. В Королевстве Красных Скал уверены, что Тардиш сотворил всех нас, потому что основа человека — это скелет, который есть скала, на которой зиждется все остальное. Служители Фиута считают, что их бог не только создал, но и вдохнул в человека жизнь. Ну, ты понял суть. Что я, всех перечислять обязан?

— Я слышал, что человек произошел от обезьяны, — поделился своими научными познаниями Ленон.

— Интересная догадка, но я не уверен, что у обезьян есть свой бог, который возблагодарит тебя за приверженность этой идее, — съязвил Гаузен.

— Еще говорят, что от свиней, — не сдавался Ленон.

— Учитывая натуру большинства людей — это уже больше похоже на правду, — не стал спорить Гаузен.

— Ну, нельзя же видеть во всем только плохое. Можно и прощать иногда, — заступился за человечество Ленон.

— Если бы боги не хотели, чтобы люди помнили зло, они бы просто не наделили их памятью, — пожал плечами Гаузен, которому стали надоедать все эти теологические прения. Они начинали понемногу снижать его боевой настрой, так что Гаузен решился отправиться в путь немедля. Как следует разузнав у Ленона при помощи Книги Знаний, как добраться до Облачной горы, юноша решил, что настала пора прощаться.

— Хватит уже болтать — пришло мне время отправляться в путь, Ленон, — заявил Гаузен, порылся в кошельке и сунул ему несколько медяков. — Ни в чем себе не отказывай! — пошутил он.

Также он решил оставить спутнику сумку с вещами, включая книгу и ампулу. Ему совсем не хотелось, забираясь на скалы, разбить последнюю надежду Салочки. Тут он вспомнил про рожок.

— Если будет скучно — можешь подудеть, — доверил он подарок Лин своему напарнику. — Только не выходи за пределы гостиницы, пока я не вернусь.

— А когда ты вернешься? — с надеждой поинтересовался Ленон.

— Постараюсь к вечеру, — пообещал напоследок Гаузен.

— А если ты не вернешься к вечеру? — переспросил Ленон, беспокоившийся за судьбу своего друга.

— Если я не вернусь к вечеру… То подожди еще немного, — не растерялся Гаузен.

Глава III

Ленон, оставшись один, поначалу решил последовать совету Гаузена и не покидать пределы комнаты, разглядывая Книгу Знаний и размышляя о том, что творится вокруг. Но потом ему захотелось пить, и юноша, сунув книгу в сумку, спустился вниз.

— У вас есть чего-нибудь попить? — спросил Ленон, нашаривая те три монетки, что оставил ему Гаузен.

— Сладкое вино и кислое молоко, — выдал короткий список напитков трактирщик.

— А нельзя ли наоборот? Кислое вино и сладкое молоко, — взмолился Ленон. Ему не хотелось испытывать свой желудок на прочность.

— Нет. Но можно смешать, — равнодушно предложил трактирщик.

Представив себе полученный коктейль, Ленон брезгливо скривился.

— Даже и не знаю… Я слышал, что после трех лет пить молоко вообще вредно для организма, — засомневался Ленон в отсутствие нормальных продуктов.

— Оно и недели не простояло, — возразил трактирщик, но Ленона это совсем не переубедило.

— А простой водички нету? — жалобно попросил мучимый жаждой юноша.

— Я же сказал — есть только вино и молоко, — огрызнулся трактирщик и презрительно посмотрел на Ленона. Брюки и некогда белая рубашка юноши из-за отсутствия опыта прогулок по лесу стали настолько грязными, что, по крайней мере, внешне он не походил на пришельца. Видимо, Ленон казался ему одним из тех крохоборов, которым хочется напиться забесплатно, и трактирщик торопился избавиться от него как можно скорее.

— А нельзя ли узнать, где я смогу попить воды? — сделал еще одну попытку юноша.

Трактирщик, не желая больше тратить свое время, ткнул пальцем по направлению к выходу и отвернулся от Ленона. Тот уж было засобирался обратно в комнату, но подумал, что свершится большая несправедливость, если он не получит в этом городе хотя бы стакан воды.

Ленон, несмотря на просьбу Гаузена, отважился покинуть гостиницу, тщательно запоминая окрестности, чтобы без проблем вернуться обратно.

— Вода должна быть где-то неподалеку. Все-таки, предмет первой необходимости. Если потеряюсь — то просто спрошу у людей, как пройти к гостинице. Как там ее название? «Стальной желудь». Хотя так уместнее назвать скорее кузницу, — размышлял Ленон, все дальше уходя от трактира. Через некоторое время Ленон увидел торговые ряды, но, к сожалению, нигде не было видно ни воды, ни прохладительных напитков.

— Неужели мне придется пить из лужи? — отчаялся Ленон. К счастью, ему на глаза попался лоток с фруктами. Взгляд юноши привлекли гранаты, настолько сочные, что они буквально взрывались от спелости.

— Мне, пожалуйста, один гранат, — сглатывая слюну, попросил Ленон и потянулся к лакомству.

— Два медяка, — протянув ладонь, остановил порыв Ленона угрюмый торговец. Судя по выражению лица, он сомневался, что у Ленона в карманах наскребется хоть что-то кроме звенящей пустоты.

— А за одну можно? — с надеждой спросил Ленон, которому не хотелось тратить все деньги, выданные ему Гаузеном.

Хозяин прилавка, лишь бы только избавиться от покупателя, стоящего на той грани, что отделяет платежеспособность от нищеты, в раздражении выхватил из вороха фруктов самый маленький и протянул его Ленону взамен медяка.

Заполучив желаемое, юноша отошел от прилавка подальше. Спешно пытаясь содрать кожуру, а затем добраться до сладкой мякоти, он не только забрызгал себе соком все лицо, но и не заметил, как несколько багровых капель упало на балахон проходящего мимо служителя какого-то культа.

— Что ты натворил, мерзавец! — закричал храмовник. — Ты мне своей гнилью весь халат заляпал!

Тут он от злости ударил посохом по рукам Ленона так сильно, что выпавший фрукт немедля расплющился о камни, смешавшись с пылью и грязью на мостовой.