Темный век. Трактирщик - Александр Воронков

В условиях не то, чтобы отсутствия, но серьёзной дороговизны здешнего грязеобразного мыла, пришлось взять за правило перед готовкой обмываться отваром иван-чая, каковой отвар, в горячем, понятно, состоянии, употреблялся как питьё. В конце-то концов, хоть здесь народ потребляет, главным образом, пиво, но алкоголем, даже слабым, увлекаться не стоит: и голова нужна светлая, и почки-печень перегружать лишний раз не надо.

Большую часть площади зала заняли три стола: пара небольших, сделанных в местной традиции как козлы со съёмной столешницей, были отгорожены от зала ряднинной занавесью — эдакий ВИП-зал, а третий — общий — тянулся чуть ли не на пол-комнаты. Его я распорядился сколотить монолитным и прикрепить ножки к вбитым в земляной пол сосновым колышкам. Так сказать, во избежание поломок мебели при возможных конфликтах между посетителями по поводу взаимного уважения и неуважения…

Пол возле стойки и столов застелили купленными на рынке соломенными дорожками-половичками, на улице у двери закрепили деревянную чистилку для обуви: грязища здесь неимоверная, несмотря на относительно сухую погоду. А уж что осенью и зимой будет твориться — и подумать противно…

На входной двери я собственноручно изобразил здоровенную чашу с "произрастающим" из неё католическим крестом. В конце-то концов, хотя в здешней странной истории церковь не является господствующей структурой, однако уважением пользуется. Так что лишний раз подчеркнуть "я — свой" в средневековых условиях совсем не вредно. Правда, за горшочек красной, а вернее сказать — вишнёво-малинового оттенка — охры пришлось отвалить заезжему чудину-торговцу аж двадцать хеллеров, но на рекламе я решил не экономить. Остатками краски вычервонил железную вывеску-баннер над дверью, а в приступе ностальгии изобразил пятиконечные звёзды с серпом и молотом на пивных бочках: "советское — значит отличное!".

Наконец, вплотную приблизился день открытия трактира "Крест и Чаша". Чтобы не вводить в смущение здешний богомольный народ, специально подгадал к скоромному дню, хотя меню решил сделать почти исключительно постное. А как же? Среди приглашенных — сам аббат Гржегож Пяст, несколько видных бенедиктинцев, верхушка цеха Святого Лаврентия, и, естественно, настоятель цехового храма отец Пётр. Первый банкет — за счёт заведения!

Ох, и стоял же в трактире дым коромыслом накануне праздничка! Мы со Зденеком с таким азартом взялись за готовку, что пар клубами валил через дверные щели и окно, из которого по такому случаю пришлось вытащить раму с бычьим пузырём. Кстати, стало заметно светлее. М-да, надо что-то придумать насчёт оконных стёкол, надо…

Первым блюдом будущего банкета я решил сотворить рыбный суп, благо, река под боком и её даров в городе в избытке.

В здоровом горшке соорудил отвар лука, моркови и укропа, куда набросал хорошо выпотрошенных, но нечищеных ершей, окуньков, щучек. Для осветления добавил три ложки икры. Пока бульон бурлил и парил, мы на пару со Зденеком лихорадочно крошили рачье и сазанье мясо, лук, муку и, смешав всё это с дорогущим чёрным перцем, фаршировали панцири раков. Затем получившиеся "фрикадельки" опустили в заблаговременно перелитый в другую посудину бульон и доваривали ещё минут восемь-десять.

Нет, всё-таки кухонная плита — пусть и дровяная — замечательная штука! Особенно если на ней, как у меня, целых четыре конфорки.

Часть плиты заняла полуметровая сковородка, откованная мастером Липовым. В несколько слоёв на ней было выложены пласты несолёного дрожжевого теста, между которыми я поместил мелко нарезанный твёрдый сыр, после чего накрыл всё сооружение кованой же крышкой. Хорошо получилось, и духовка не понадобилась! Единственное, чего я не смог понять — так это почему местные католики считают сыр постным блюдом-то? Он же из молока?

В духовке же в количестве, достаточном для прокормления взвода стройбатовцев, запекалась щука в "рубашке" из соли. Дюжина свежепойманных рыбин была аккуратно выпотрошена, не разрезая брюшка. После чего каждая щука была засунута в корчагу с крупной солью и энергично в ней извазюкана. В брюшко рыбам тоже засыпана соль. В результате корочка соли покрыла полностью щук целиком, прямо с чешуёй.

При запекании чешуя и соль сгорят, образуя "угольную корку", которую потом будет легко счистить, а внутри останется нежнейшее сочное розовое мясо.

В качестве десерта я решил нажарить элементарных гренок с сыром и чесноком. Их несколько непривычный для меня вкус объяснялся тем, что в этом времени хлеб даже для достаточно не бедных людей выпекался из смеси ржаной, пшеничной и овсяной муки. На сладкое — как альтернативное дополнение к осточертевшему пиву постановил соорудить киселя, для варки которого Зденек, живой ногой слетавший на рынок, приволок пол-чувала здешних кислых яблок. Поскольку до осени ещё далеко, яблоки нашлись исключительно засушенные, прошлогоднего урожая. Ладно, сойдёт на бедность… Залили сухофрукт кипятком в соотношении один к восьми, закрыли горшок кружком и оставили вариться на треть часа. Потом Зденко, шипя сквозь зубы, героически перетирал получившуюся массу через сито, добавлял овсяную муку, перемешивал… Ничего страшного, что обжёгся пару раз: впредь будет аккуратнее. Зато парень за месяц ученичества уже может готовить простейшие блюда, пока, разумеется, под приглядом. По рассказам, другие здешние мастера так своих подопечных не "балуют": ученик и полгода, и год, и даже два может быть на положении мальчика на побегушках "подай-принеси-пошёл вон". Так что пацан доволен до невозможности, в нечастое свободное время форсит перед местными девчонками купленной лично для него коттой и шоссами. А что? Договор — дороже денег, это раз. А два — внешний вид ученика многое говорит о самом мастере и о заведении. До сих пор с омерзением вспоминаю того немытого чушкана из таверны "У моста"… К такому подхарчиться только в голодный год пойдёшь, да и то побрезгуешь!

Вообще, к открытию трактира, обновил и свой гардероб в знакомой портняжной мастерской. В качестве спецодежды заказал аж три льняные коричневые рубахи, крашенные в отваре луковой шелухи, длинные фартуки, закрывающие грудь, для себя и подручного, плоскую шляпу, визуально дико похожую на знаменитую афганскую "пуштунку", а главное — БРЮКИ! Ох, сколько нервов я пожёг, пока убедил портных выкроить штаники по моему эскизу! Упирались, как будто их на расстрел ведут! Но, в конце концов, "бабло победило зло", и вот теперь на мне шикарная домотканая пара с просторными штанинами, застёгивающаяся на бёдрах пуговицами. Смастерить человеческую одёжину с ширинкой эти деятели и не пытались, хотя я даже в подробностях всё показал на моих советских форменных штанах. Так что теперь приходится ходить по нужде достаточно осторожно, дабы не измараться. Мало того: достигнута договорённость о пошиве ещё двух пар: льняной на "сменку" и суконной, парадно-демисезонной.