Сто тысяч миль (СИ) - Sabrielle

— Ты правда только что сказала, что тебе хоть что-то здесь понравилось?

— Не только это. Есть ещё пару вещей. Например, об экспериментах со взрывчаткой дома я не могла даже мечтать. Ещё закаты и рассветы. Они невероятные. И свежий ветер, и шелест травы, природа, от которой не оторвать глаз. Если бы только не всё остальное…

— Да, — тихо согласился я, — я понимаю.

От неё невозможно был оторвать взгляд. Невозможно было перестать смотреть на изящные черты лица, которые хотелось изучать прикосновениями и поцелуями. Рыжая прядь уже давно выбилась из её причёски и упала на лоб. И теперь это было сильнее меня — удержаться и не потянуться, чтобы заправить её за ухо. Я не смог.

— У тебя тут… — начал было почти шёпотом, но тут же замолчал. Коснулся волос, невесомо скользнул пальцами по виску.

От этого почти случайного касания по пальцам пробежали электрические разряды. Это был совсем невинный жест, но он показался вдруг таким интимным, что в груди что-то замерло, сворачиваясь в тугой ком.

Я тут же опустил руку обратно. Слишком поздно понял, что правда это сделал, ждал, что она вздрогнет или тут же отшатнётся. Я ведь обещал ей — ничего лишнего. И, кажется, был на грани того, чтобы нарушить слово. Пусть не сделал ничего такого. Но всё равно коснулся, когда она вовсе о том не просила.

Наказания не последовало. Кларк только вдруг повторила мой жест, скользнув пальцами по заправленным за ухо волосам и прикрыв веки. Кажется, бессознательно. Потом снова взглянула, и её глаза в который раз показались мне безграничной неведомой вселенной. Пришлось тряхнуть головой, чтобы спало наваждение. Чтобы прояснился разум. Ведь если бы я смотрел на неё ещё на пару ударов сердца дольше, то тогда бы точно нарушил все мыслимые и немыслимые обещания. Сократить расстояние было безумно просто. Но я уже один раз поспешил и облажался. А третьего шанса Небесная определённо мне не даст.

Я едва слышно выдохнул:

— Извини. Ты, наверное, устала. Не буду больше мучить тебя расспросами. Поздно уже.

— Да. Ты прав, — резко отведя взгляд, пробормотала она. Поднялась на ноги. Как-то засуетилась. — Точно. Уже поздно. Я… тогда я пойду. Хорошего дежурства. Ещё раз спасибо.

— Не за что, — бросил я в ответ, всеми силами заставляя себя смотреть на костёр. Не на неё. Не на её удаляющийся силуэт. Иначе бы всё дежурство пялился вслед, воскрешая это в памяти. Воскрешая её взгляд. Едва слышно произнёс напоследок: — Сладких снов.

Интересно, слышала ли она? Оглянулась ли напоследок перед тем, как нырнуть в палатку Эвелин?

Боги. Я был совсем плох. Просто отвратителен. Уже и сам себя не выносил. Во что превратился? Я готов был заботиться о ней даже без всякой надежды на взаимность. Без всякой надежды на что угодно. Потому что просто иначе не мог. Не мог спокойно жить, думать, дышать, если ей было плохо. Разве я не был жалок?

Кларк, может, больше не отшатывалась от моих прикосновений, охотно рассказывала о себе и, возможно, даже начала немного доверять. Но это всё ещё ничего не значило. Пока она решала для себя, кто в принципе может ей нравиться и готова ли она себе это позволить, я только о ней и думал. Бесился, что не могу перестать, и продолжал. Сможет ли она хоть когда-то ответить мне взаимностью? А если сможет, то захочет ли? Вокруг же ещё неустанно мельтешил проклятый Уэллс. Бросал на неё двусмысленные взгляды. Может, даже думал перейти к действиям. И, как справедливо заметила Эвелин, подходил ей намного больше, чем я. Пусть он сильно наломал дров, но она давно его знала. Значит, легче могла ба простить. А я был не лучше, когда полез её целовать под влиянием прежде неизвестного мне спектра чувств. И с тех пор всё становилось только хуже.

Проклятая Эвелин. Пусть наслаждается, раз уж так хотела, зараза.

Как я и думал, до главного торгового пути мы добрались к вечеру следующего дня. Широкая дорога, утрамбованная колёсами телег, улетала по равнине в обе стороны от взгляда. В отличии от кишащих тварями джунглей, по тракту можно было двигаться и ночью. Достаточно было иметь с собой факел или фонарь, чтобы не сбиться с пути. Но задачи охраны Небесных это ничерта не упрощало. Я понятия не имел, патрулируют ли дорогу ублюдки из «Второго Рассвета», а если да, то четверых подозрительных путников они без внимания не оставят. Мы, конечно, будем сражаться, но против двух десятков вчетвером не устоять. Особенно когда на равных с ними биться могли только двое.

— Мы уже скоро будем в вашем городе? — с надеждой спросила Кларк, когда мы закончили очередной привал и собирались дальше в путь.

Я усмехнулся. Наивная.

— Даже несмотря на то, что мы неплохо срезали через болото, идти ещё не меньше пяти дней. А то и неделю. Но так намного безопаснее.

— Не сказал бы, — вставил Уэллс, намекая на встречу с крокодилом и этим раздражая меня до крайности. Махнул рукой в сторону Эвелин: — Её мать уплыла в Город Воды с вашими воинами. Так ведь намного быстрее?

— Вспомни то, как мы удирали, и подумай ещё раз, — возразил я. — Вода — не болото, там не скроешься. В безветренную погоду против течения только с командой гребцов пойдёшь. Кто бы взял нас на борт? Чьи суда заняли весь порт? Вот-вот. Лучше неделю бродить по пустошам, чем кормить водных змеев.

Но это была только одна из причин. Ещё я не знал, чью сторону в этом противостоянии займёт Луна. Деррик и Артигас ей были незачем — и они наверняка уже на подъезде к городу. А вот Небесные… Их Вождь Водного Клана могла так легко и не отпустить. Я избегал говорить об этом с Эвелин, но был почти уверен, что мы оба молча об этом размышляли.

На второй день пути по тракту мы встретили торговый караван. Пока Небесные прятались в рощице у дороги, я умудрился выменять кожу крокодила на неплохой лук и колчан стрел. Ещё и на съестные припасы хватило. Теперь несколько дней можно было идти быстрее и не тратить время на охоту. Торговцы поехали дальше на юг, так и не узнав, что у нас с Эвелин было ещё двое попутчиков, а мы продолжили идти на север.

Ежевечерний привал у костра стал почти отдушиной от однообразной дороги. Пусть даже Уэллс теперь намертво прилип к Кларк и ни на минуту не оставлял её без внимания, ему это не помогало. Порой я замечал у Небесной только усталое раздражение и не мог избавиться от затаённого злорадства. Может, у меня не было шансов на её взаимность. Но, кажется, у пацана её не было тоже. По крайней мере, пока. Тут я ещё раз убедился, что всё понял правильно. Их не воспитывали просто людьми, их выплавляли инструментами, шестерёнками, что вместе складывались в идеальный механизм. Их не учили быть собой и жить — их учили только выполнять задачи. Возможно, только это заставляло их подниматься с утра, переставлять уставшие ноги и делать ещё один шаг. И бороться с собой, если, конечно, было с чем.

Наконец, спустя почти неделю пути я осознал, насколько мы близко к дому. Тогда, на шхуне, я было решил, что больше никогда сюда не вернусь. Близость дома теперь втройне грела душу.

— Мы рядом. В пяти-шести часах от города, — тут же объявил всем я.

— О боги, наконец-то! Я уже думала, эта чёртова дорога никогда не закончится, — шутливо заворчала Эвелин. — И как вы так живёте, а, сухопутные крысы?

— Беллами, — я услышал тихий голос Кларк. — Мы… все наши договорённости же в силе?

— Какие договорённости? — усмехнулся я, но, увидев, как она побледнела, тут же посерьёзнел. Определённо, это была не та тема, о которой ей хотелось шутить. — Разумеется. Всё в силе. Никогда в таком не сомневайся.

Небесная улыбнулась в ответ, и на сердце потеплело. Где-то на фоне недоверчиво фыркнул Уэллс, но после её неподдельной радости это даже не взбесило. Первыми нас признали гончие, патрулировавшие окрестности первого кольца стен. Ребята-патрульные тоже были рады видеть нас, переживших пустоши и чёрт знает что ещё, но быстро пропустили дальше. Город неуловимо изменился: с улиц исчезла беззаботность, гуляющих счастливых матерей было не видать, и без того не самые многолюдные места поредели ещё сильнее. На ветру развевался символ всеобщего траура — чёрный флаг. Густус. Они чтили его память.