Рай на краю океана - Сара Ларк

– Мисс Гвин, Кура… – Уильям не мог подобрать слов, чтобы оправдаться. Как ему сказать Гвин, что Кура не подпускала его к себе. – Она… Она не хотела…

Гвинейра холодно смотрела на него.

– Избавьте меня от этого. Я все видела и теперь не понимаю, почему не замечала этого раньше. С Илейн было то же самое, не так ли, Уильям? Вы обманули ее с Курой, а теперь обманываете Куру с этой… Итак, собирайте свои вещи, Уильям! И вы, мисс Уитерспун! Немедленно! Вас я тоже больше не хочу видеть в этом доме!

– Как? – озадаченно спросил Уильям.

– А вот так! Вы тотчас уберетесь отсюда. И не смейте даже заикаться по поводу дочери. Ни один судья не присудит ее прелюбодею! – Гвинейра принялась качать ребенка, и Глория тут же успокоилась. Малышка с любопытством глядела на отца и мисс Уитерспун. – Довольно того, что ей пришлось увидеть это.

– Но я люблю Куру… – прошептал Уильям.

Гвинейра закатила глаза.

– Тогда у вас весьма странная манера проявлять любовь. Меня не интересует, кого вы там сейчас любите. Если вы считаете, что это вам поможет, отправляйтесь к своей жене и просите у нее прощения. Но у меня вы больше не останетесь, не будете пить мое виски и соблазнять прислугу. Убирайтесь из этой комнаты! И завтра утром вы должны покинуть Киворд-Стейшн!

– Вы ведь не можете…

– Еще как могу!

Гвинейра с каменным выражением лица дождалась, пока Уильям и Хизер оденутся. Она даже не отвернулась, когда оба они выбирались из постели, искали свои вещи. Затем погасила свет и заперла дверь комнаты Куры.

– Завтра утром чтобы вас тут не было! – повторила она. – Вашу зарплату я оставлю на столе в салоне, мисс Уитерспун. Я спущусь к завтраку около девяти. И видеть вас не желаю. Обоих!

С этими словами она развернулась и пошла прочь, оставив униженную пару наедине. Сейчас Гвинейре нужно было зайти в кабинет и подсчитать зарплату для Хизер. А потом ей нужно выпить виски!

Джеймс вернулся из конюшни усталый и продрогший, когда Гвин как раз наливала себе бокал. Глория спала в углу дивана с пальцем во рту.

Джеймс вопрошающе посмотрел на жену.

– Ты успокаиваешь ребенка водкой? – с ухмылкой произнес он.

Гвинейра тоже налила ему бокал и повернула к нему бледное лицо.

– Скорее успокаиваю себя. Вот, возьми, тебе сейчас тоже понадобится!

Хизер Уитерспун, невыспавшаяся и бледная, ждала Уильяма у конюшен. Он пришел около шести утра с упакованными седельными сумками и бросил удивленный взгляд на молодую женщину и ее багаж.

– Что ты здесь делаешь? – неприветливо поинтересовался он. – Разве не лучше было бы поставить все это на дорогу к Холдону? Там наверняка кто-нибудь будет ехать, и, если повезет, тебя подвезут до самого Крайстчерча.

Хизер недоуменно посмотрела на него.

– Мы… мы разве уезжаем не вместе?

Уильям нахмурил лоб.

– Вместе? Не будь дурой, как моя лошадь должна тащить все эти вещи?

В глазах Хизер заблестели слезы.

– Ты мог бы попросить карету. Мы…

Уильям почувствовал, как в нем закипает гнев.

– Хизер, нет никаких «мы»! Я все время пытался донести это до тебя, но, похоже, ты не хотела меня слушать. Я женат, и я люблю свою жену…

– Она бросила тебя! – крикнула Хизер.

– Я должен был сразу же ехать за ней. Конечно, у нас были разногласия, но эта история с нами… это было ошибкой. Не стоит усугублять ее еще сильнее. Давай, я помогу тебе донести вещи до дороги. – Уильям поставил седельные сумки и потянулся к ее чемодану.

Хизер бросила на него гневный взгляд.

– Я и сама справлюсь, ты… – Хизер хотелось ругаться, кричать, проклинать, но ей с самого детства вбивали в голову, что даме такого делать нельзя, поэтому теперь она не могла даже подобрать слова, чтобы дать волю своей ярости.

Хизер убеждала себя, что таким образом хотя бы сохранит свое достоинство. Она прокусила губу, но плакать не стала и потащила свои вещи к дороге.

– Удачи, Уильям, – выдавила она из себя. – Надеюсь, ты найдешь свою Куру и будешь с ней счастлив!

Уильям ничего не ответил. Когда спустя полчаса он доскакал до развилки дороги, ведущей в Холдон и Крайстчерч, Хизер и след простыл.

Глава 4

В последующие месяцы Уильям узнал много чего об овцах, крупном рогатом скоте, золотодобыче и, в первую очередь, о себе самом.

Поиски работы, которая бы подошла ему и принесла достаточно денег, чтобы хватало на жизнь, заставили молодого человека побродить по всему Южному острову и даже едва не вывели за его пределы. Потому что сначала он действительно хотел найти Куру. Однако труппа оперных певцов уже давно была в Австралии, а Уильяму не хватало денег на дорогу; к тому же у него не было точного плана турне, и, вполне возможно, он никогда не нашел бы Куру в этой огромной стране. Он утешал себя мыслью о том, что когда-нибудь певцы вернутся. Джордж Гринвуд получил особые условия для переезда артистов из Крайстчерча в Лондон, поэтому город на Южном острове стал начальной и конечной точкой турне ансамбля. Кроме того, певцы должны были посетить еще некоторые города на Южном острове. Поэтому Уильяму нужно было продержаться всего лишь пару недель.

Впрочем, это оказалось не так просто, поскольку гордость не позволяла ему искать работу в окрестностях Киворд-Стейшн. До сих пор «овечьи бароны» видели в нем равного. Даже подумать страшно, чтобы проситься к ним в качестве погонщика скота! Поэтому он направил своего коня для начала в сторону Отаго, к фермам, расположенным в районе земли МакКензи. Работа здесь была всегда, но Уильям нигде не задерживался надолго. Все оказалось так, как было и в Киворд-Стейшн: к непосредственному общению с животными у него не лежала душа, а управляли фермами сами хозяева или доверяли работникам, которые прослужили у них уже долгое время. Кроме того, Уильяму не нравились пристанища для животноводов; он терпеть не мог ночевки под открытым небом, а грубые шутки мужчин, которые часто подшучивали непосредственно над ним, он воспринимал скорее как обиду, чем как развлечение.

Он кочевал от фермы к ферме и даже забрел в Лайонел-Стейшн, где узнал подробности трагедии, происшедшей с Илейн. Со временем он начал глубоко сожалеть о том, что с ней случилось. Он знал, что Джеймс МакКензи и наверняка остальные члены семьи виновником поспешного замужества Илейн считают именно его, ведь она так и не сумела оправиться от влюбленности в него. Кроме того, он давно уже пришел к выводу, что Илейн была бы для него гораздо лучшей партией. Работа в магазине «О’Кей» давалась ему гораздо лучше, чем помощь в Киворд-Стейшн, а Илейн хотя и не была такой волнующей, как Кура, зато гораздо более предсказуемой и намного мягче, чем его жена.

Впрочем, его сердце уже снова начинало биться быстрее, когда он предавался размышлениям, в которых главную роль играла Кура. Проклятье, он действительно любил ее и любит до сих пор! И он готов был смириться со всем, даже с трудностями, с которыми столкнулся на ферме, лишь бы она осталась с ним. Почему она не может довольствоваться тем, что есть?

Но, как бы там ни было, Илейн тоже не смогла. Уильяму Джон Сайдблоссом показался отвратительным, но Лайонел-Стейшн, его поместье, было действительно красивым. И ведь Илейн всегда мечтала о том, чтобы жить на ферме.

Долго в Лайонел-Стейшн Уильям не задержался. Атмосфера была мрачной, Джон платил плохо – и неудивительно, ведь он сам обеспечивал нескончаемый приток дешевой рабочей силы. Проницательный Уильям сразу заметил сходство работников-маори с хозяином фермы. Зато с законными детьми мужчине не везло. Первый ребенок Зои Сайдблоссом умер при родах, и недавно у нее случился очередной выкидыш.

Уильям поехал дальше, к старателям под Эрроутаун, но ему снова не повезло. Охота на тюленей тоже скорее отталкивала его, чем притягивала. Кроме того, эта охота была делом довольно-таки тяжелым. Животные давно уже перестали сотнями лежать на берегу в ожидании охотника, сделались пугливее. Уильям попытался подрядиться помощником к гробовщику, но эта работа показалась ему слишком мрачной. При этом столяр оказался первым человеком, который пожалел об уходе Уильяма: с тех пор как Уильям стал консультировать клиентов, они платили гораздо больше денег за красивые и дорогие гробы.

Наконец его занесло в Уэстпорт, где он, опять же, надеялся встретиться с Курой. В Киворд-Стейшн поговаривали, что Западное побережье будет одной из последних остановок на пути труппы. Впрочем, Уильям не увидел и не услышал ничего об оперном ансамбле. Зато здесь требовались рабочие для угольных рудников. Судя по всему, эта работа оплачивалась хорошо, но Уильям боялся тяжелого труда в шахте. По его мнению, горняком нужно было родиться. Поэтому он направился со своим старательским оборудованием на берег Буллер-ривер. Наконец ему немного повезло: всего за один день он выудил из ручья песчинку долларов на тридцать. Половину забрал себе владелец участка; сам Уильям участка не застолбил. Однако пятнадцати долларов должно было хватить на то, чтобы пару дней пожить в отеле, попить хорошего виски и сходить в баню. Поэтому Уильям отправился в довольно приличный паб, сдававший комнаты внаем, и для начала заказал выпить. Пока хозяин наполнял его бокал, он обвел взглядом зал – и сильно удивился.