Человек-Судьба (СИ) - Широков Даниил

Здесь я жил, здесь я любил. И здесь остался старый я.

Во всех смыслах.

Вздохнув, я шагнул в запертую дверь, проникая сквозь иллюзию прямо в подъезд. Здесь давно никто не живёт, только въевшаяся в стены вонь поднимала воспоминания. Как бегал туда-сюда с крыши и обратно на спор, как носил цветы любимой девушке, как целовался с ней на лестничной клетке второго этажа, до которого как раз сейчас и поднимался. Ах, любовь… Потерянное чувство, упущенное, зарытое, как мой талант к бухгалтерии. Я ведь так хотел быть обычным работягой, перебирать бумаги, пить кофе с коллегами, обсуждать начальство в курилке, печатать отчёты на компьютере… Полагаю, правильно говорят люди: от судьбы не убежишь.

Знакомая дверь с обшарпанной кожаной обивкой встретила меня молчаливо, без единого упрёка. Все те моменты, что я здесь пережил, всё, что я сказал, что почувствовал… Они замерли, ожидая, пока я засуну ключ в замочную скважину. Ухмыльнувшись, я открыл створку: три оборота с щелчком в конце. Взявшись за проржавевшую ручку, дёрнул на себя, тут же ныряя в квартиру. Всё осталось на своих местах: мои старые кроссовки, покрытые уже, наверно, сотым слоем пыли, небольшой шкаф для верхней одежды, хотя мы всегда хранили в нём на полках ещё и полотенца с нижним бельём — места и так было маловато. Не снимая обувь, я прошёл дальше по маленькому коридору, кинув взгляд на кухню.

В сковородке притаилась сеточка паутины, окна, что выходили на балкон, едва пропускали солнечный свет — столь грязными они были. Простой стол с двумя табуретками и прожжённой сигаретами скатертью да давно мёртвый холодильник. Вот и всё убранство. Чуть дальше, в спальне, стояла кровать. Заправленная, выравненная, без единой складки на покрывале. Ковры я ещё тогда, когда уезжал, сложил стопкой рядом с прикроватной тумбочкой, у стены. Теперь голый бетон отзывался эхом под ногами. Линолеум в прихожей и кухне выдержал испытание временем, но здесь он был ободран намеренно.

Словно я знал, что когда-нибудь мне придётся вернуться. Хм… Если уж решил похоронить своё прошлое, будь добр, запомни место, где оставил плиту на могиле. Кто знает, может, когда-нибудь придётся заниматься её расхищением… Где там кувалда? Не хочу испортить квартиру случайным заклинанием. Вот она, на комоде, такая же пыльная, как и всё здесь. Подняв инструмент, я взял его в обе руки, с тихим выдохом ударяя по бетону около кровати. Бам! Бам! Бам! Крошки вылетали из-под навершия с каждым движением, сопровождая своё движение едва слышным шорохом. В тёмном углу спальни мелькнули один за одним силуэты мертвецов, но я проигнорировал их, продолжая долбить пол. Через минуту в нём образовалось приличная выемка, отряхнув которую от пыли, я увидел знакомый тёмный корпус кейса. Вытащив тот наружу, отложил кувалду.

Один, ноль, четыре. Кодовый номер агента лиги Отступников, хотя раньше нас называли по-другому. Щёлкнул замок, и кейс открылся, демонстрируя мне своё содержимое. В отдельной пазухе притаился костюм, вежливо сложенный в несколько раз, чтобы поместиться. Чёрный пиджак, чёрный галстук, штаны и рубашка. Под ним, блестя алыми головками пуль, лежали обоймы. Левее, едва заметно во тьме комнаты, смотрели мне в лицо два пистолета. Над оружием — открытая, чуть примятая пачка сигарет с зажигалкой. Первым делом я переоделся, оставив свободную летнюю одежду на бетоне, сам же надев старую-добрую униформу. Дошёл до ванной, подсветив себе пространство Феей Света. Смахнув пыль с зеркала над раковиной, угрюмо взглянул на самого себя. Тусклый взгляд зелёных глаз не выражал ничего. Ни страха, ни волнения, ни сожаления. Ни-че-го. Хотя стоило признать, выглядел я в костюме довольно прилично.

— Я всегда хотел быть обычным офисным трудягой… Никак не грёбанным киллером. Чтоб тебя, старый хрыч…

Дед Фридрих никогда не афишировал свою деятельность для семьи, хотя мой отец знал, чем он занимался. Может, если бы не моя работа с нынешним шефом лиги Отступников, я бы не стал проклятым. Может, Система дала бы мне простую судьбу, простой путь, без проблем и сложностей. Не знаю. Хотелось бы узнать, конечно… Но увы, машиной времени никто тут не обладает. Говорят, для Хроноса предел — несколько минут. И подобная авантюра потратит всю его силу, после чего толстяку придётся уйти на покой, чтобы восстановиться. Когда-то давно я думал, что с появлением Системы я стану тем, кем всегда мечтал. Человеком с амбициями, человеком с желаниями, кем-то простым и в то же время — необычным. Не номером, не киллером, как дедушка. А вышло так, что мои способности всё равно сыграли свою роль. И пришла Судьба, и предложила мне выбрать сторону будущего конфликта. Я же не дурак — я понял, что участвовать я там буду явно не в роли эмоциональной поддержки. Был убийцей до — и станешь им после.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вернувшись в спальню, я спрятал один пистолет во внутренний карман пиджака, а второй — за ремень. Свободные обоймы ушли в отделения за пазухой. Пускай и не заметно, но в пиджаке находилась целая разгрузка, которую при желании можно было хоть завесить гранатами, обоймами и прочим. Сигареты отправились туда же. Расправив плечи, я вышел из комнаты, добираясь до выхода. С каждым шагом я слышал новые, что раздавались почти синхронно с моими. Резко развернувшись, я увидел в коридоре квартиры перед собой несколько мертвецов, с улыбками гнилых зубов смотревших мне в глаза. Их стало больше. И они стали проявляться чётче. Более того, теперь они проявляют эмоции, очевидные любому человеку. Сейчас это была радость, желание, стремление.

— Рады, что я вернулся? — хмыкнул я, вызывая у трупов приступ хохота. — Смейтесь, смейтесь. Когда-нибудь придёт время, когда вы сожрёте и меня. Когда-нибудь выйдет мой срок… А пока — изыдите!

Пять пуль с грохотом прошили воздух, увязнув в стене за мертвецами. Прошипев что-то невразумительное, силуэты испарились, а я молчаливо перезарядил Desert Eagle. Вышел из квартиры, заперев за собой дверь. Сбежал вниз по лестнице, выходя через иллюзию наружу. Двор был всё таким же пустым, гулял по нему ветер, перетаскивая пыль с одного места на другое. Светило солнце, простое летнее солнце, не предвещавшее никакой беды. Гарри уже стоял перед машиной, придерживая мне дверь. Противно… И приятно одновременно. Противно осознавать, что убийство — это всё, в чём я хорош. Приятно знать, что хоть раз в этой жизни я могу применить свои навыки ради чего-то хорошего. Ради того, чего желаю сам. Хотя всё плохое и хорошее, разумеется, относительно. Поэтому, спустившись по лестнице со сколотыми ступенями вниз, я остановился, ожидая, пока три бога выйдут из порталов. Дежурные тут же потянулись к оружию, но я остановил их жестом.

Гарри поправил свои очки, наблюдая за троицей.

— Мы вновь пришли, — начала Мая, облизывая пересохшие салатовые губы. Кажется, кто-то не так давно вёл ожесточённый спор.

— В этот раз с целью нарушить давно устоявшийся нейтралитет, — улыбнулся Ирдан, вежливо мне поклонившись.

— Мы освобождаем тебя от контракта с Советом Богов, — закончила Саката, нервно перебирая одну из своих кос. — Отныне ты волен делать то, что тебе вздумается.

— Спускаете с поводка, — безэмоционально протянул я, слыша, как пиликают системные сообщения. — Да будет так. Я уже знаю, где будет портал… Надеюсь, обойдётся без лишних жертв.

— Как мы знаем, эта надежда никогда не оправдывается, — вздохнула Саката, осторожно положив свою ладонь мне на плечо. — Ганс… Мы понимаем, как тебе тяжело. Но никто, даже богиня Системы, не способен остановить Судьбу. Кроме тебя.

— Кроме меня, — кивнул я. — Не волнуйтесь, я сделаю то, что нужно. Как сделал тогда, не дав богам властвовать над человечеством. Жаль только, что на пенсии я провёл так мало времени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это так, — покачал головой Ирдан, и даже Мая поддержала его, опустив взгляд. — Ты уже жертвовал своим счастьем ради других. Своей спокойной жизнью — ради жизней многих. Мы не понимаем…

—…почему Система продолжает держать на тебе своё проклятье, — закончила Мая. — Но раз это происходит, значит, это зачем-то нужно. Никто не может знать всего.