Мучная война - Жан-Франсуа Паро

— На yann ha mont ha darch’haouln un taol bazh houarn gantan diwar e berin, hag e lazhan hep n areas zoken na bramm! («И Жан ударил его железной палкой по голове, и убил его, так что тот даже не успел вскрикнуть!») — изо всех сил прокричал он.

Результат превзошел все его ожидания. Решив, что комиссар обращается к тому, кто стоит у него за спиной, испуганный монах обернулся, предоставив Николя необходимые секунды, чтобы выхватить спрятанное в треуголке оружие. Маленький пистолет, подаренный Бурдо, выплюнул сноп огненных искр, однако выстрел не достиг цели, неизвестный еще раз повернулся к Николя, отпрыгнул назад, и дверь за ним захлопнулась. Комиссар вновь очутился в кромешном мраке. Желая успокоить сильно бившееся сердце, он глубоко задышал, не переставая сожалеть, что не успел перезарядить пистолет и сделать второй выстрел. Запалив свечу, он осторожно осмотрел узкий проход и сбоку обнаружил вход в просторное помещение, заполненное разнообразным старьем. Сундуки, вспоротые тюки тканей, изваяния языческих идолов, взиравших на него неживыми глазами… И всюду странный запах, смесь вони от нечищеной клетки и неизвестных духов. Наклонившись к одному из ларей, он убедился, что так пахнет дерево, из которого сделан ларь. За ящиками он обнаружил клетку, набитую перепуганными кроликами. Не менее интересными показались ему и следы на ящиках, словно кто-то стирал, а кое-где даже выжигал сделанные на них надписи. Он предположил, что прежде там стояло имя владельца. В углу валялись перчатки из толстой кожи и высоченные, доходившие до самых бедер сапоги из того же материала.

Впереди виднелась еще одна дверь; открыв ее, он немедленно сунул в щель шляпу, чтобы она не захлопнулась. Комната оказалась почти пустой: посредине лежал ковер, на нем стояла корзина из ивовых прутьев. Потрескивала фарфоровая печка, распространяя влажный жар, исходивший от сосуда, над которым клубился пар. Температура здесь резко отличалась от температуры в соседней комнате. Приблизившись к корзине, он, не веря своим глазам, увидел, что ковер сам по себе ходит ходуном. Внезапно бахрома приподнялась, и по стене взметнулась гигантская тень. Замерев от ужаса, Николя понял, что перед ним та самая гамадриада, о существовании которой давно догадался Гийом Семагкюс; рисунок, сделанный корабельным хирургом, ожил, и сейчас он видел перед собой змею. Сверкая глазами, кобра в упор смотрела на него; капюшон ее плавно вздымался и опадал, хотя тело оставалось неподвижным. Послышался тихий свистящий звук. В мгновение ока Николя оценил ситуацию. Он безоружен, а убежать невозможно: дверь далеко. Малейшее движение — и змея бросится на него. Может, огонь испугает животное? Свеча подходила к концу: значит, во что бы то ни стало надо сохранить горящий фитилек. Только сейчас он понял назначение перчаток и сапог: они служили таинственному владельцу жилища защитой от змеи. Но и сапоги, и перчатки лежали слишком далеко, чтобы он мог ими воспользоваться.

Зашевелившись, кобра вытащила из-под ковра длинное тело, расписанное узором первозданной красоты. Змеиные чешуйки, белые и светло-коричневые, переливались на свету. «Имя твое легион», — подумал Николя. Должен ли он и дальше стоять, не двигаясь? Подползая все ближе и ближе, противник изгибался дугой, готовясь нанести удар. Николя охватило отчаяние, ему хотелось кричать, но он не издал ни звука и только молился про себя. Змея раскрыла пасть, затрепетал раздвоенный язык… вдруг чья-то ладонь зажала Николя рот, и в ту же минуту зазвучало протяжное песнопение. Перед глазами комиссара промелькнула темная рука: ее пальцы тянулись в сторону змеи. Речитатив набирал силу, голова кобры раскачивалась в заданном им ритме. Наконец, подобно длинной ленте, змея вытянулась на полу и замерла, словно мертвая. Кто-то резко оттолкнул Николя, и он отлетел в угол. Неведомый спаситель осторожно схватил змею за треугольную голову, поднес ко рту и подул на нее. Тело кобры обмякло, неизвестный швырнул ее в корзину и захлопнул крышку. Затем он обернулся, и Николя с изумлением узнал покрытое татуировками лицо Наганды.

Друзья обнялись.

— Дорогой Наганда, каким чудом вы появились здесь, чтобы спасти мне жизнь?

— Не будем об этом, я обязан вам гораздо большим. Папаша Мари в Шатле, где я рассчитывал найти вас, сказал, что вы только что отбыли на улицу Вандом. Я прыгнул в фиакр, прибыл по указанному адресу и тут встретился с господином Рабуином, дополнившим рассказ папаши Мари. Рабуин очень не хотел уходить, так как опасался, что вы можете угодить в ловушку.

— И он не ошибся.

— Устремившись в указанный им дом, я издалека услышал звук выстрела.

— Увы, у меня была только одна пуля. Я промахнулся и, встретившись со змеей, оказался безоружным.

— А я успел и очень рад, что сумел оказаться вам полезным.

От охвативших микмака чувств устрашающие татуировки на его лице словно побледнели. Индеец был одет в темный синий фрак военного покроя, треуголка скрывала его длинные волосы, собранные в прическу а-ля Катоган. Присев на корточки, он тщательно примотал крышку к корзине.

— Лучше перестараться, чем недоглядеть. Я не знаю, что это за вид. Змея длинная и, без сомнения, ядовитая. У нас самой ядовитой змеей считается болотная змея, на нашем языке мы зовем ее mokissin.[58] Ее укус смертелен.

— И она вам подчиняется точно так же, как подчинилась рожденная в Азии королевская кобра, или гамадриада, — улыбнулся Николя. — А мне-то казалось, что самое удивительное я про вас уже знаю!

Обняв комиссара за плечи, Наганда вперил в него взор своих черных глаз:

— Моему народу известно много секретов живой природы. Вы знаете, что я вождь моего народа, и более того…

Многозначительный ответ напомнил Николя загадочные действия, совершаемые индейцем из Новой Франции во время их первой встречи.[59] Благодаря комиссару с Наганды было снято обвинение в убийстве, а покойный король избрал его наблюдателем, поручив ему следить за происками англичан на границах Новой Англии и Канады.

— Чему я обязан радостью видеть вас?

— Молодой король, принимая во внимание недавние волнения, захотел лично выслушать мой отчет. Он вспомнил о наших беседах и пригласил меня представлять мой народ на коронации в Реймсе.

— Я очень рад. Где вы остановились?

— У доктора Семакгюса… Мы хотели устроить вам сюрприз, но вы оказались неуловимы! На самом деле я отправился искать вас только потому, что Kluskabe, наш герой-лягушка, послал мне видение: «Сын камня в опасности!» И я помчался. Нашему другу я привез много растений и семян. Мне кажется, что эта…

— …кобра…

— …наполнит его радостью, кою он сможет разделить со своими учеными собратьями из Ботанического сада.

Поведав о своем расследовании, Николя предложил Наганде вместе осмотреть дом. Очевидно, в нем никто не жил. Высадив захлопнувшуюся дверь, они убедились, что мощеная дорожка ведет к третьей калитке, выходившей в парк, расположенный на территории квартала Тампль. Вернувшись в дом, они отправились изучать брошенную обстановку: свернутые в трубки ковры, статуи, блюда с серебряными краями, сундуки, обитые медью и отделанные слоновой костью, и прочие диковинные штучки.

— Мы наложим арест на эти вещи и составим точную их опись. Я застал монаха в его гнезде, так что, полагаю, сюда он больше не вернется. Шаг за шагом мы будем выкуривать его из нор, вынуждая метаться, как загнанного зайца.

Тут раздался шум, и, затаившись, они погасили свечу. Через несколько минут появился Рабуин с караульными.

— Я чертовски беспокоился за вас. Только узнав, что с вами рядом будет господин Наганда, я отправился исполнять ваше приказание.

Николя рассказал ему, что произошло. Агент протянул руку Наганде.

— Но у меня кое-что не сходится.

— Это бывает.

— Так вот, когда мы возвращались на улицу Вандом с подкреплением, впереди остановилась карета, и из нее вышел человек. Я не сразу узнал его, так как он прижимал платок к лицу, словно защищаясь от запаха… Направляясь к дому, он заметил караул и тотчас повернул обратно. На нем была обычная одежда, но я узнал его даже издалека.

— И кто это был?

— Наш аббат из Вены. Неугомонный Жоржель.

Николя нисколько не удивился, ибо давно обрел уверенность, что их приключения в Австрии тесно связаны с парижскими событиями. Постройка, наконец, обретала форму и близилась к завершению, хотя мысли его все еще метались, словно сбившиеся с пути птицы. Николя велел Рабуину немедленно готовиться к поездке в Лорьян. Почтовое сообщение слишком медленно и подвержено превратностям больших дорог. Следовательно, ему придется ехать верхом и, предъявляя на заставах свой приказ, требовать самых выносливых лошадей.

Николя и Наганда прибыли в Шатле. Вскоре появился Бурдо, толкая впереди себя молодого человека со связанными руками; в пожелтевшем парике, в очках с закопченными стеклами, он шел, опустив голову и не глядя по сторонам.