Белоснежка для Его Светлости - Ева Никольская

— Не без этого, — усмешка Гримма стала шире.

— И что? Обеих в гарем возьмешь? — спросил Лар. — И мелкую, когда вырастет, тоже?

— Нет, Лиску к матери отправлю, — решил главный оборотень, присаживаясь на соседний диван. — Нечего ей как нашим детям быть.

— А я бы оставил, — деловито заявил каштановый. — Женщин — магов в Шеассе нет. Вырастил бы ее как дочь, если не хочешь делать любовницей. Да и другими пленницами проще манипулировать, когда есть ребенок. Женщины за детей, пусть и за чужих, на что угодно пойдут, даже в твою постель.

— Та, которую я хочу, пойдет туда добровольно, — заверил друзей эррисар.

— Угу, добровольно… через свадебный обряд, — заржал рыжий оборотень. — Эта пташка своего не упустит.

— А пусть бы и так, — пожал плечами черный. — У тебя вон есть жена, и сыновья в полной семье растут. Чем я хуже?

— Ну не иномирную же бабу с мечтами о мировом господстве к алтарю тащить! Местных, что ли, мало? Пройдись по своим бывшим, с которыми встречался в юности, может, у какой‑нибудь чувства еще не совсем угасли. А эта кукла на роли эррисарской жены не остановится, сам же сказал. Обживется, привыкнет и начнет воплощать свой план в жизнь. Правительница Шеасса, гы — гы, — окончательно развеселился Лар.

— Люблю амбициозных, — клыкасто ухмыльнулся Закария.

— Выпьем! — предложил Кирстан, подняв бокал.

— За свадебную кабалу Его Светлости? — уточнил продолжающий смеяться приятель.

— За то, чтобы все получили желаемое. "Летописи Годранга" — чернявую малышку, эррисар — эротично — практичную блондинку, а мы — отмену проклятия. Тогда и правда никакие войны не понадобятся. И поддерживать видимость мировой угрозы тоже не будет больше смысла. Ну а жена — не стена, надоест, устроим ей маленькое обрушение, — и тоже заржал, вторя рыжему товарищу.

И только Закари улыбался, не обнажая клыков, и, поглаживая когтистым пальцем полный бокал, обдумывал собственный расклад грядущих событий.

На следующий день…

Вот и настал мой восемнадцатый день рождения — совершеннолетие, которого я так ждала еще месяц назад: планировала праздник с кучей розыгрышей, думала, кого приглашу и что надену. Тогда я еще не знала, что за какие‑то пару недель успею выйти замуж, по уши влюбиться в собственного супруга и… потерять его, загремев в чужой мир. Назвала бы Шеасс враждебным, но к чему лгать самой себе? Окружающая действительность совершенно не походила на ту изнанку, о которой мы привыкли думать всякие гадости. Нам представлялся темный мир, где обитают полчища голодных чудовищ: ужасный, мрачный, агрессивный и жестокий край, которым правят бессердечные демоны. И что я увидела в результате? Обычный город с обычными, пусть и немного пугающими зданиями, обычных людей с таким понятным для меня желанием жить счастливо и без всяких проклятий.

Если б не знала, что именно отсюда в Ледяные чертоги прорывались отвратительные монстры, решила бы, что ошиблась порталом. Но факт оставался фактом — изнанка раз за разом отправляла к нам всевозможных тварей, которые убивали стражей, если те не успевали уничтожить их. И лавину на светлые земли Ирма Вайс спустила тоже по указанию правителей Шеасса. Так что симпатизировать и сочувствовать демонам я не собиралась. Однако понимала, что если мне с помощью книги Годранга удастся снять висящие над изнанкой чары, шансы на дипломатические отношения наших государств значительно возрастут. Потому что волшебные часы, за которыми охотятся демоны, станут для них неактуальны, и все эти кровавые прорывы просто потеряют смысл.

Так что отправляясь в башню, где хранилась гримория, я прежде всего думала о благополучии Триалина и своем собственном, надеясь в случае удачного разрешения проблемы вернуться домой в сопровождении послов с изнанки, готовых заключить мирный договор с Алином. Эгоистично? Возможно! Но так уж вышло, что мои цели совпадали с желанием Закарии и прочих избавиться от проклятия. Сейчас мы все хотели одного и того же: найти способ развеять магический туман или хотя бы раздобыть ключ от подземелий, защиту которых не получалось пробить ни магическим, ни механическим способом. На этот раз в зале народу было гораздо больше, чем в прошлый. Возле арочного входа выстроилась волкоголовая стража из магов низшего уровня, которые не относились к стихийникам, а были… ну, например, как Клотильда в снежных землях. То есть родились с какой‑то магической способностью, возможно, даже с совершенно безобидной, однако проклятие не делало поблажек, обращая всех одаренных в оборотней. Рядом с четверкой вооруженных кинжалами воинов стоял милорд огненного крыла, его Закари называл Кирстаном. Еще один рыжий, по имени Лар, сопровождал нас с эррисаром к гримории, защитный купол которой отключили, чтобы я смогла полистать летопись. Хотя какая она, к черту, летопись, если ни одного исторического момента в ней не описано. Скорее уж, книга пророчеств. Ну, или своеобразное средство связи спящего повелителя с его подданными и… со мной.

— Смелее, леди Лиам, — подбодрил меня милорд Гримм. — Годранг тебя не укусит. Мы все ее не раз просматривали в поисках нового и частенько находили искомое. Если твой сон действительно вещий, это скоро станет ясно. А если плод переутомленного воображения, то быстро закончим тут и пойдем отмечать твой день рождения.

— Ты и о нем знаешь? — удивилась я, посмотрев на покрытого черной шерстью спутника.

— Конечно, — широко усмехнулся тот, и его клыкастая пасть отчего‑то не вызвала у меня неприязни. Наверное, я просто привыкла. А может, не до того мне было.

Признаюсь, я жутко нервничала. Не потому, что боялась прикасаться к волшебным листам, просто слишком многого ждала от изучения этих записей, и разочаровываться ужасно не хотелось. Решив не оттягивать момент истины, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, а потом стремительно подошла к алтарю и, как недавно во сне, закрыла книгу, чтобы взглянуть на ее обложку. Несколько долгих секунд я смотрела на семь разноцветных кристаллов, вставленных в схему сложного рисунка, на пустующую ячейку посередине. Сомнений в особом значении моего сна больше не возникало, зато появились тревога и эгоистичное нежелание расставаться с камнем из обручального кольца.

Снова положив гриморию на каменное возвышение, я начала ее листать, внимательно изучая изображения на желтых страницах. Там был и шестирукий человек со светлым пятном вместо лица, и девушка в гробу с прозрачной крышкой, и уже виденная мною раньше схема, которая при детальном рассмотрение оказалась очень похожей на рисунок с обложки, только наложенный на орнамент из разноразмерных камней.