Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека - Гордон Диксон

Они сражались внизу холма — там же, где начинали. В стороне он заметил воткнутое в землю копье и оборванные поводья, которыми был привязан Бланшар. Неподалеку от копья стоял, опираясь на жезл, Каролинус. Лицо его осунулось, пожелтело и стало похожим на лицо мумии.

Джим обернулся и увидел приближающегося огра. Тяжелая палица пошла вверх, на замах. В теле, в крыльях Джим ощутил неимоверную усталость. Он понял, что не сможет вовремя увернуться. Джим собрал остатки сил и вместо прыжка вверх ринулся под дубину — прямо на монстра.

Палица скользнула по спине, и Джим ощутил, как руки огра сомкнулись вокруг его тела, а трехпалые кисти подбираются к шее. Он был пойман, однако натиск сбил огра с ног.

Они покатились по твердой песчаной земле. Зубы огра впивались в грудь Джима, а руки пытались нащупать и сломать драконью шею.

Их сплетенные тела надвое переломили воткнутое в землю копье. Пальцы огра захватили шею Джима и медленно начали скручивать голову — словно беспомощному цыпленку.

Джима охватило отчаяние. Ведь Смргол советовал ему остерегаться захвата огровых рук. Он пренебрег предостережением — и проиграл сражение. Не ввязывайся в ближний бой, предупреждал Смргол, а шевели мозгами…

И тут надежда все-таки вспыхнула. Джим увидел свой последний и единственный шанс. Голова его была повернута в сторону, и он видел сгущающийся туман. Он перестал сопротивляться и зашарил передними лапами по земле. Какое-то длившееся вечность мгновение он ничего не мог нащупать. Затем правая лапа наткнулась на что-то твердое а глаза уловили блеск металла. Неуклюжими лапами Джим ухватил обломок копья, выдернул из земли и, собрав последние силы, вонзил его монстру в грудь.

Исполинское тело изогнулось и задрожало. Из идиотского рта выплеснулся дикий крик. Огр выпустил Джима, отпрянул назад и поднялся на ноги. Огр вновь завопил и зашатался, как пьяный; руки его накрыли обломок копья. Монстр попытался его выдернуть и закричал снова, а потом опустил уродливую голову и, как раненое животное, принялся грызть зубами древко. Затем он издал последний крик и рухнул на колени. Медленно, как плохой актер в старом фильме, он перекатился на бок и выпрямил ноги, словно их сводила судорога. Крик застрял в горле, черная кровь потекла из уголка рта. Наконец он замер.

Пошатываясь, Джим поднялся на ноги и осмотрелся вокруг.

Туман рассеивался. В сумеречном скупом свете рассвета были видны и каменистый склон, и Башня. В рыжеватом отблеске заката Джим увидел мертвого, перерубленного надвое червя. Арагх лежал, скалясь в улыбке. Брайен, в окровавленных, измятых доспехах, устало стоял в нескольких футах от Каролинуса, опершись на искривленный меч. Дэффид лежал на земле, рубашка его была разодрана, а на груди распласталась безжизненная голова гарпии. Даниель стояла над валлийцем, не выпуская из рук лука, с наложенной на тетиву стрелой. Затем она медленно опустила оружие, отбросила в сторону и опустилась на колени рядом с поверженным лучником.

Чуть поодаль Секох приподнял окровавленную голову над лежащими без движения телами Смргола и Брайгха. Водяной дракон обалдело и отрешенно уставился на Джима. Тот подошел к ним.

Он посмотрел на двух громадных драконов и увидел, что челюсти Смргола мертвой хваткой сомкнулись на горле Брайгха. Шея молодого дракона была сломана.

— Смргол, — хрипло позвал Джим.

— Нет, — задыхаясь, отвечал Секох. — Бесполезно! Он умер… Я выманил другого. Смргол вцепился ему в горло и не выпускал до самой смерти… — водяной дракон разрыдался и опустил голову.

— Все они сражались достойно, — произнес странный и резкий голос.

Джим обернулся и увидел рыцаря. Брайен снял шлем; на фоне растрепанных каштановых волос лицо его казалось белым, словно морская пена. Невилл-Смит выглядел стариком; щеки его впали, он покачивался от усталости.

— Мы победили, — сказал Каролинус. — Но дорого заплатили за это!

Маг повернулся к Даниель. Джим и рыцарь тоже обернулись. Девушка сидела рядом с Дэффидом, оттащив в сторону гарпию и сняв с лучника разодранную в клочья рубашку. Наполненный водой шлем Брайена лежал рядом, и Даниель осторожно промывала кровоточащую царапину, протянувшуюся от левого плеча до живота валлийца.

Джим, волшебник и рыцарь подошли к ним. Телосложению Дэффида мог позавидовать любой мужчина. Валлиец являл собой идеал для скульптора. Но из мощной мускулатуры груди, живота и рук была высосана жизнь. Тело обмякло и лежало неподвижно.

— Ты желаешь невозможного, — слабо произнес Дэффид. И если бы не полная тишина, то трое Соратников не смогли бы расслышать слов. — Маг говорил, их укусы смертельны. И я чувствую, что смерть пришла.

— Нет, — взмолилась Даниель, омывая рану, оставленную зубами гарпии.

— Это правда, — настаивал Дэффид. — Хотя так хотелось бы ошибиться — ведь я люблю тебя. Но к каждому лучнику в конце концов приходит смерть. Я всегда знал это. И доволен.

— Теперь ты не лучник, — ровным и собранным голосом отвечала Даниель. — Я произвела тебя в рыцари. Ты — рыцарь, а рыцарю не полагается покидать даму без ее разрешения. И я не хочу, чтобы ты покинул меня. Я не позволю, чтобы ты ушел!

Сила девушки поразила Джима, несмотря на слова Брайена о том, что Даниель стреляет из стофунтового лука. Она легко приподняла Дэффида и прижала к груди.

— У меня есть ты, — сказала Даниель. И хотя глаза ее оставались совершенно сухими, а голос звучал спокойно, он заставил Джима содрогнуться. — Я не отдам тебя никому… даже смерти. Если только ты не захочешь сам уйти от меня. Скажи, хочешь ли ты уйти от меня? В любом случае, я запрещаю тебе умирать!

Дэффид слабо улыбнулся.

— Понятно… — сказал он и замолчал.

Джим готов был поверить, что это слово — последнее, произнесенное лучником. Но валлиец заговорил снова.

— Значит, ты вправду хочешь, чтобы я жил. Значит, смерть попытается забрать меня против воли. Но я сомневаюсь, что это ей удастся. Никому еще не удавалось навязывать мне свою волю.

Он закрыл глаза, прислонил голову к груди девушки и замолчал. Лишь грудь его медленно поднималась и опускалась при каждом вдохе и выдохе.

— Он будет жить, — пообещал Каролинус, — Он не просил наград, чтобы прийти сюда, и даже Департамент Аудиторства не может запросить за него цену, хотя он и внес свой вклад в победу.

Девушка не ответила волшебнику, а только еще сильнее обняла Дэффида. Казалось, так она может сидеть вечно. Джим, Брайен и Mai обернулись к Арагху и Секоху, который поборол вспышку горя и теперь тихо сидел с телом Смргола.

— Мы победили, — объявил Каролинус. — И на нашем веку это место не заполнится Силами Зла; им не вырваться на свободу. Он повернулся к Джиму. — А теперь, Джеймс, — сказал он, — Ты хотел вернуться домой. Путь открыт.