Кодекс чести - Евгений Гаркушев

Разрабатывая «Воинов императора», служба безопасности преследовала и еще одну цель – лучше узнать союзников Михалкова, выявить его связи с террористическими и экстремистскими организациями. После похищения шерифа Николас поставил себя вне закона, все его звонки отслеживались, ударными темпами выявлялась сеть радикальной монархической организации в России и за ее пределами. Надо полагать, контрразведчики «погрели руки» на деле Голицына в своих интересах. Они подвергали шерифа риску, чтобы надежнее прихватить экстремистов и террористов. Но доказать это практически невозможно, а бросаться голословными обвинениями в таких случаях не стоит. В конце концов, мы остались живы и даже относительно здоровы.

Нам с Руденко досталась роль «отвлекающей атаки». Мы должны были интересоваться лояльным и законопослушным Михаилом Пасечным, усыпляя бдительность Михалкова и его соглядатаев. Но я проявил слишком много активности и смекалки, да и Пасечный не был посвящен в планы контрразведки – поэтому без лишних сомнений навел нас с Руденко на след. И наша самодеятельность в какой-то мере расстроила планы контрразведчиков…

– А что бы вы делали без меня? Ведь вы так и не выяснили, где содержат шерифа? – возмутился я, когда Кирилл безапелляционным тоном начал рассказывать о наших промахах.

– Вчера выяснили, – ответил Берендеев. – То, что не делают деньги, делают очень большие деньги. Мы подкупили слуг, внедрили на остров нескольких новых агентов… Когда нам позвонил Руденко и сообщил, что вы, Никита Васильевич, на острове и не выходите на связь почти сутки, нам оставалось только внести в план определенные коррективы.

– Матвей сейчас в Гонолулу?

– Да. Он хотел принять участие в вашем освобождении, но это была войсковая операция – мы не могли взять его с собой.

– Войсковая операция, – хмыкнул Голицын. – Они реально решили сопротивляться? Вы, как я понял, раздолбили из пушек сторожевые вышки?

– Прежде всего – зенитные батареи. Одна из них пыталась открыть огонь по десантному вертолету. Мы собирались высадить людей и зачистить территорию – зенитчики сами напросились. На вертолетах отлично видны опознавательные знаки Империи – так что те, кто начал стрелять по своим, знали, на что шли.

– Михалкова захватили? – поинтересовался шериф.

– Надеюсь. Однако вопрос вне моей компетенции – с ним будут работать следователи генеральной прокуратуры.

– Со мной, я полагаю, тоже, – засмеялся Петр Михайлович.

– Конечно. Моя задача – доставить вас с Никитой и Ксенией в военный госпиталь. Там вам окажут помощь – и там вы будете надежно защищены.

В госпитале было очень уютно. Чем-то он напоминал мне морской клуб в Ялте, где проходили занятия шерифской школы. Вид на море, неплохой садик – правда, совсем небольшой, – и надежная охрана у дверей. Военная база в Жемчужной бухте была приведена в состояние повышенной боевой готовности – командование опасалось терактов.

Голицын, хоть и держался молодцом, тягот заключения в плену у «Воинов императора» не вынес. Оказавшись у своих, он свалился в нервной горячке – температура поднялась до тридцати девяти градусов, мучительно болели ребра, – словом, шериф лежал в своей палате и не вставал. Зато я много гулял по территории базы, любовался Жемчужной бухтой и стоящими на рейде военными кораблями, встречался с людьми, звонил домой – командование Тихоокеанского флота любезно обеспечило нас бесплатной спутниковой связью.

Литвинов вместе с полицией и службой безопасности успешно раскапывал новые сведения. Очень скоро выяснилось, что видный дворянин и заводчик Архип Воскобойников был одним из членов тайной организации монархистов, в чем-то не сошелся с руководством, со скандалом вышел из организации – и вскоре после этого был убит.

Как показали арестованные по делу Михалкова члены экстремистских организаций нашего города, один из вожаков местного отделения «Монархического союза» Тимур Юсов спланировал и воплотил в жизнь довольно хитроумную комбинацию. Он внушил Порфирию Тимирязеву, что у его жены случилась интрижка с Воскобойниковым (так ли это было на самом деле, сказать сложно), и едва ли не собственноручно вручил ему самострел. После того, как Тимирязев застрелил отличного фехтовальщика и, возможно, не слишком честного человека, Юсов потребовал забрать у убитого винтовку. Порфирий винтовку забрал, потом позвонил, чтобы покаяться, потом каяться передумал. Словом, был в метаниях. Винтовку Юсов у него отнял, из этой же винтовки Тимирязева и застрелили.

Вряд ли убийства были приурочены к похищению Голицына – тогда оно еще не планировалось. Обычные бандитские разборки. Но когда возникла потребность нейтрализовать, а желательно и опорочить шерифа, усилив шансы Михалкова стать губернатором на Гавайях и ослабив позиции конституционно-демократической партии как в сенате, так и в правительстве, Юсов ухватился за возможность заманить Петра Михайловича в ловушку. И это ему удалось…

К сожалению, сам интриган на Гавайи не поехал, более того, по своим каналам узнав о провале операции, он спешно скрылся из города – предположительно, сбежал в Турцию, а может быть, в Азербайджан.

А вот кто стрелял в Рыкова, так и осталось загадкой. Голицын утверждал, что не говорил своему первому помощнику ничего такого, что могло повлиять на ход расследования, – он сам знал не больше нашего. Сам Костя, который медленно, но верно шел на поправку, тоже не мог дать внятного объяснения факту покушения. То ли Юсов хотел направить следствие по ложному следу, создав видимость террористической атаки на службу шерифа, то ли в деле имелись обстоятельства, о которых Рыков не хотел упоминать…

Хотя мы не расстаемся с клинками, в городах все чаще стреляют – причем стреляют в лучших фехтовальщиков. Если что-то и погубит Россию в ближайшее время, то это не нападения извне, не экономические кризисы и не эпидемии, а непорядочность собственных граждан. Наша держава стоит на принципах чести. Честь превыше всего. И когда граждане начинают пользоваться запрещенным оружием и запрещенными приемами – добра не жди.

Поскольку дела были улажены, а оставлять шерифа наедине с чужими людьми, пусть и в его будущей вотчине, я не хотел, командировка на Гавайские острова сама собой превратилась в отпуск. Когда бы еще я смог позволить себе отдохнуть здесь? Не раньше, чем лет через десять – родители мои не слишком богаты, а самому оплачивать такие дорогие поездки мне пока не по карману.

В первый же свободный вечер я пригласил Ксению прогуляться по набережной, поужинать в каком-нибудь ресторанчике. Тратя взятые под отчет деньги, я стремительно влезал в долги, и мне это не слишком нравилось – но глупо было не провести время на Гавайях по-человечески, если сюда меня занесла судьба.

Однако романтизм нашей вынужденной прогулки по лесу пропал. Девушка, хоть и согласилась пойти ужинать, держалась холодно и отчужденно. Может быть, она стыдилась и жалела о своем поведении – я был живым напоминанием о нем, – а может, я сам ожидал от нее больше, чем следовало. Увы, не всегда, когда девушка нравится нам, мы нравимся ей. Спустя пару дней Ксения улетела в Питер и даже не позвонила попрощаться.

Руденко отбыл домой на день раньше Ксении – в полиции не было такой вольницы, как у нас в шерифской службе. Берендеев работал, к тому же компания контрразведчика не слишком меня прельщала. Я ничего не имею против службы безопасности, но с Кириллом мы просто не сошлись характерами. Слишком разные интересы, разное отношение к жизни, разные методы работы.

В своих вещах, доставленных из гостиницы «Папайя», я нашел телефон Маргариты, с которой мы познакомились после приезда в Гонолулу. Девушка мне сразу понравилась – но тогда было не до того… Я позвонил ей, представился, сказал, что сегодня рад наверстать упущенное и съездить посмотреть набережную, как обещал неделю назад. Но Маргарита сдержанно заявила, что я, возможно, и герой, но встречаться со мной она не желает. Осведомленность местных жителей поразила меня в очередной раз, отказ девушки, конечно, разочаровал. Не захотела ли она встречаться с помощником шерифа? Были ли среди ее родственников арестованные? Или все было проще – вечера девушки оказались занятыми? Кто знает…

Еще несколько дней я валялся на пляже и плавал в океане – а потом рейсовый реактивный самолет доставил нас с Голицыным в Новосибирск, а оттуда – домой. Заказывать частный рейс нужды не было.

Дома нас встречали едва ли не всем городом – те, кто был в курсе дел, конечно. Таких оказалось немало – мы ведь тоже живем в провинции…

Глава 3 Жребий

– Вот так все и было, – улыбнулся я, подавая Дженни чемодан. – Параллели налицо, не правда ли?

– Голицын стал губернатором Гавайских островов?