Версальская история - Даниэла Стил

Он уже почти пришел к решению ничего не готовить, а просто попить чаю, когда в дверь кто-то негромко постучал, и Джимми пошел открывать. На пороге стоял Марк, и Джимми улыбнулся ему помимо собственной воли. В последнее время они виделись не особенно часто, так как с приездом детей у Марка появились новые дела и заботы. Ему приходилось готовить для них еду, покупать и стирать одежду, помогать готовить уроки. Несмотря на это, каждый раз, когда у него появлялась такая возможность, Марк приглашал друга поужинать с ним и с детьми. Джессика и Джейсон нравились Джимми, и он еще ни разу не отказывался от приглашения, хотя — как это ни странно — в их обществе ему становилось особенно одиноко. Глядя на них, Джимми сразу начинал думать о том, что ему и Маргарет тоже надо было завести ребенка. Тогда его жизнь имела бы смысл сейчас у него ничего нет, кроме горьких воспоминаний.

— Я был в магазине, — сообщил Марк. — Проходил мимо, дай, думаю, загляну, проведаю Джимми. Кстати, может, поужинаешь с нами? — Кивком головы он указал на объемистые пакеты с покупками, которые держал в руках, но, даже несмотря на столь веские доказательства, Джимми понял, что Марк заглянул к нему не случайно. При каждом удобном случае друг старался вытащить его из норы, чтобы не дать Джимми слишком много думать о Маргарет. С точки зрения Марка, Джимми не следовало столько времени проводить в одиночестве, предаваясь горестным воспоминаниям. От этого ему могло стать только хуже, и Марк уже замечал кое-какие тревожные симптомы. На улице стояла весна, погода была теплой и солнечной, но Джимми это не радовало; день ото дня он становился все более мрачным, замкнутым, и Марк просто не знал, как его можно расшевелить.

— Нет… То есть спасибо за приглашение, но я, пожалуй, откажусь. Я взял домой кое-какие бумаги, мне нужно их просмотреть. — Джимми смущенно пожал плечами. — Мне приходится много ездить по домам, навещать наших маленьких клиентов. На бумажную работу совсем не остается времени.

Джимми выглядел бледным, измученным, и Марку стало его жаль. Он понимал, впрочем, что работа здесь ни при чем. В эти погожие весенние деньки Джимми переживал, наверное, самый трудный период в своей жизни. Самому Марку тоже пришлось нелегко, но, когда к нему приехали дети, он сразу воспрял духом. И теперь он надеялся, что в жизни друга тоже произойдет что-то такое, что заставит его приободриться и снова почувствовать вкус к жизни. Джимми был умным, красивым и весьма приятным парнем, и общение с ним доставляло Марку огромное удовольствие.

Правда, в последнее время они виделись нечасто и даже ни разу не выбрались на корт, чтобы погонять мяч; Джимми много работал, а все свободное время Марка было посвящено детям.

— Слушай, я давно хотел тебе сказать, — начал Марк. — Нельзя так пренебрежительно относиться к еде. Хочешь, я буду готовить и на твою долю? Мы садимся за стол примерно через полчаса. Приходи! Обещаю тебе пиво, жареную грудинку и гамбургеры. — По совести говоря, это были единственные блюда, которые Марк был в состоянии приготовить. Детям это однообразное меню успело надоесть, и он пообещал им, что купит кулинарную книгу и попытается освоить хотя бы простые блюда.

— Спасибо, Марк, но… я не приду. Не беспокойся, того, что я успеваю перехватить на работе, мне вполне хватает, — ответил Джимми твердо. Он понимал, что Марк искренне стремится ему помочь, но не мог справиться с собой. Ему не хотелось никого видеть, не хотелось ни с кем разговаривать; даже ежедневные пробежки он забросил. Джимми не ходил в кино, почти не смотрел телевизор, не читал, не готовил — словом, не делал ничего такого, из чего складывается нормальная человеческая жизнь. И это тоже была дань памяти Маргарет. Джимми казалось, что, если он снова начнет жить обычной, полнокровной жизнью, он тем самым предаст ее.

— Ладно, в другой раз… — согласился Марк и вдруг просиял. — Кстати, ты, наверное, не в курсе последних сплетен?..

Вот, взгляни. Это касается нашего хозяина. — И он протянул Джимми малоформатную газету, которую купил в супермаркете вместе с продуктами.

— На второй странице…

Джимми развернул газету, и его глаза удивленно расширились.

— Боже мой! — вырвалось у него.

Половину газетной полосы занимала большая фотография Купа. Рядом с ней помещался снимок поменьше. На нем была изображена длинноногая и весьма аппетитная брюнетка с чуть раскосыми глазами. В статье подробно рассказывалось о ее коротком, но бурном романе со знаменитым актером, который закончился ее беременностью.

Отцом своего будущего ребенка красотка открыто называла Купа. Кроме этой душещипательной истории, в статье упоминались имена многих известных женщин, с которыми Куп встречался в разные годы.

— Н-да… — проговорил Джимми, возвращая газету Марку. — Интересно, Алекс уже видела эту статью? Должно быть, это очень неприятно — встречаться с мужиком, который угодил в такую историю. Мне Алекс показалась девушкой строгой, вряд ли она будет в восторге…

— Я не думаю, что у них это серьезно, — покачал головой Марк. — Они вместе всего-то несколько недель, а для Купа это уже перебор. Мистер Уинслоу меняет любовниц как перчатки — только на моей памяти он сменил троих. Готов спорить, эти девицы даже не успевают надоесть ему.

— Да уж, Куп ведет интересную жизнь, — усмехнулся Джимми. — Представляю, как он обрадуется, когда узнает, что у него будет ребенок. А представь, каково это — иметь такого отца?!

— Когда его сын — если у него родится сын — пойдет в колледж, Купу будет уже под девяносто, — быстро подсчитал Марк. — Ничего, он будет ему отцом и дедом одновременно, если, конечно, доживет…

— Доживет. Куп еще будет спать с его подружками, — возразил Джимми, усмехаясь.

С их стороны было не особенно порядочно шутить подобным образом; на это спровоцировал их злобный и крикливый тон газетной статьи. На самом же деле оба чисто по-мужски сочувствовали Купу, попавшему в такую историю.

Как бы там ни было, новости отвлекли Джимми от грустных мыслей, и они с Марком договорились встретиться в ближайшие выходные.

А вот Куп здорово понервничал из-за статьи. Он был очень раздосадован, что новости просочились в прессу.

Единственным утешением, хотя и слабым, могло служить только то, что он обо всем рассказал Алекс.

Вечером она приехала к нему, и Куп показал ей газету. Но Алекс не дала волю эмоциям. Она умела во всем, даже самом неприятном, найти положительные стороны.

— Послушай, — сказала она, — ведь о тебе писали в желтой прессе, наверное, тысячи раз! Это такая же часть твоей профессии, как… как необходимость гримироваться. Если бы ты не был Купером Уинслоу, никого бы не интересовало, с кем ты спишь!