Настоящие мужики детей не бросают - Романов Владислав Иванович

Кравец вслух рассмеялся, потом оглянулся на лейтенанта с цыплячьей шеей, который все еще находился в квартире, наблюдая за сыщиком, столкнулся с его недоуменным лицом, подмигнул. Золотушный серьезно кивнул головой. Один из оперативников, осмотрев все книги, подошел к старлею.

— Больше тайников не обнаружено, — доложил он.

— Все, сворачиваемся! — приказал Кравец.

Он подошел к Анне Антоновне, высказал ей соболезнования, попрощался с ней, оставил свой рабочий телефон на тот случай, если она что-то еще вдруг вспомнит.

— А вы найдете его?

— Найдем.

— А что делал тот ваш товарищ до того, как мы пришли? — неожиданно спросила мать Степы. — Он капитан вроде бы?

Старлей кивнул.

— Что он делал в квартире сына? И как вошел?! Незаконное вторжение преследуется по закону! Вы можете мне объяснить?

— Пока не могу. Для меня самого это большая загадка!

— Вы, пожалуйста, выясните, Сергей Никитич, — строгим голосом проговорила Анна Антоновна. — Я не хочу писать жалобу, создавать дополнительные с ложности в вашей работе, но я хочу знать, для чего капитану уголовного розыска понадобилось таким воровским путем залезать в мою квартиру, тем более что у меня есть свидетели из отделения, а его начальник друг нашей семьи…

— Я разберусь! — пообещал Кравец.

— И найдите убийцу!

«Не было печали, так черти накачали!» — выходя из дома, пробормотал про себя сыщик. Золотушный лейтенант дожидался его у подъезда.

— А кем Анна Антоновна работает? — поинтересовался старлей.

— Сейчас в каком-то фонде, а раньше секретарем райкома партии была, ее многие тут знают, — лейтенант шмыгнул красным носом. — Вообще-то семья известная. И муж, Василий Степанович, в Министерстве связи занимал большие посты. И сын вроде неплохо зарабатывал, а тут такая история!

«Да, эта мамаша может устроить Толе сладкую жизнь ко всем его катаклизмам! — подумал про себя Кравец. — Чего вот его понесло? Видишь, лежит труп, надо вызывать милицию, экспертов, а не устраивать самодеятельность! Доигрался!»

— Ладно, пока! — Сыщик пожал лейтенанту руку, подошел к своим, сказал, что по горячим следам зайдет к одному из одноклассников, и показал, куда за ним надо заехать.

Он вышел на Люсиновку, перешел шоссе и двинулся к жилому дому, на первом этаже которого располагался Сбербанк. Вошел во двор. Его интересовал Крикунов. До сих пор эта встреча по каким-то причинам не удавалась, теперь пришла пора встретиться.

Оперативник поднялся на третий этаж, позвонил в дверь. Послышались шаркающие шаги, потом женский голос спросил:

— Кто там?

— Из уголовного розыска. Откройте!

За дверью помедлили, но открыли. На пороге стояла невысокая девушка в желтой майке, со светлой короткой стрижкой, скуластенькая, с черными блестящими глазами.

— У вас есть удостоверение?

Кравец показал документ.

— Если вам Сергей нужен, то его нет! — сразу заявила она.

— Я могу войти?

— Вообще-то я одна дома. А девушке одной не очень прилично принимать незнакомых мужчин, — кокетливо сказал она.

— Я не мужчина, я старший лейтенант!

Он отстранил ее, вошел в прихожую, потом в комнату. Работал телевизор, показывали мелодраму, на тахте валялся плед, тарелка с куском сладкого яблочного пирога и большая кружка с чаем.

Лена закрыла дверь, вернулась в комнату.

— Вы что, со мной хотите поговорить? — посерьезнев, спросила она.

— С тобой.

— И о чем?

— Чай у тебя есть?

Она выдержала паузу, взглянула на свою кружку, пирог и шумно выдохнула:

— Хорошо!

Лена сходила на кухню, налила сыщику чаю и даже принесла кусок яблочного пирога.

— Спасибо, Лена! — Кравец снял шапку, расстегнул куртку, сел за стол.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — напряглась она.

— У тебя на кармашке блузки написано.

— Ах да! — посмотрев, обрадовалась Лена. — А я и забыла!

Старлей откусил кусок пирога, разжевал и одобрительно кивнул головой:

— Вкусно!

Он прихлебнул чай.

— Там сахар, надо размешать!

— Ничего.

Она сидела на тахте, поджав под себя ноги, и смотрела, как он смачно поедает пирог. Покончив с едой, оперативник вытащил платок, вытер рот. Помолчал, взглянул на девчонку:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты давно здесь живешь?

— Года полтора или два.

— Это типа гражданского брака?

— Наверное.

— Тебе некуда идти?

— Может быть.

— Он тебя бьет?

Она, не отрываясь, смотрела на старшего лейтенанта.

— Что вы хотите?

— Я хочу знать, чем занимается твой дружок.

— Он ремонтирует всякую оргтехнику. И намного лучше других. Под гарантию. И все ему верят.

— А еще чем?

Она пожала плечами.

— Думай, думай, без ответов я не уйду!

— Еще он ходит с друзьями в пивбар, сидит там и пьет пиво. Еще спит. Ест, ходит в туалет, заезжает иногда к матери, ходит в магазин, делает покупки. Иногда просто шляется по улицам, бредет куда глаза глядят, еще занимается со мной любовью, философствует, смотрит фильмы и всякие телешоу. Еще что-то делает по мелочи, кто его знает, я за ним не слежу!

— Тебе не кажется, что у него есть еще одна жизнь, скрытая от тебя, о которой ты не догадываешься? — неожиданно спросил сыщик. — Или ты знаешь о ней?

— О другой его жизни?

— Да.

— Нет.

— Но ведь догадываешься, что она есть!

— У каждого она есть.

— Ты его боишься?

Она снова замерла, не зная, что ответить. Сыщик попал в точку: она его боялась. Так боялась, что у нее даже леденел кончик языка и кровь застывала в жилах. Он иногда так смотрел на Лену, что на нее нападал озноб. Она натягивала на себя несколько свитеров, теплых кофт, но не могла согреться.

— Ты не ответила.

— Что?.. — Ее снова охватил озноб. — Женщина должна немного бояться мужчину.

— Да ну?! — удивился он.

— Я не знаю, так мне кажется.

— Ты ловко его выгораживаешь.

— А зачем мне его выгораживать?

— Не знаю. То есть тебе нечего мне сказать?

— Нечего.

— А чем бреется твой дружок?

— Электрической бритвой.

— Ладно! — Старший лейтенант поднялся. — Передай своему мальчику, что я хочу его видеть. — Оперативник бросил на стол визитку. — Пусть зайдет ко мне в самое ближайшее время, иначе его приведут в наручниках. Это по поводу двух убийств его школьных друзей, он знает, о чем идет речь! Передашь?

— Передам.

— Вот и хорошо! А пирог был очень вкусный! Сама готовила?

— Сама.

— Молодец!

Он вышел в прихожую и неожиданно зашел в ванную. Открыл все шкафчики, надеясь обнаружить в одном из них опасную бритву, но ни в одном ее не было.

— Что вам нужно? — не поняла Лена.

— Ничего! Сорри, крошка!

Он вышел, подмигнул ей.

— Запомни мой телефон и, когда преодолеешь страх, позвони! Иначе нам его не победить. Верно?

Она неожиданно кивнула.

«Даже если он не участвовал в убийстве Боброва, то все равно пора установить за ним плотную опеку. С фотороботом получилась чепуха. В Москве оказалось больше двух десятков людей, похожих на него. Как тот же фотограф. Нужны твердые улики, надо найти орудие убийства, — рассуждал про себя Кравец, возвращаясь в отдел. — Предположим, я завтра его арестую, посажу на тридцать суток. А что потом? Придется выпустить и ждать, когда он совершит новое убийство. Не лучше ли прихватить сейчас? Эта девчонка мало что знает, но она чувствует, подозревает его…»

С работы он позвонил Вере. Та была уже дома.

— Скажи, что этот сумасшедший делал вчера? — сразу же спросил старлей.

— Как ты думаешь?

— Если бы я знал, не спрашивал!

— Он искал твой телефон. Не твой, а твоей голубоглазой ундины. Якобы по делу, чтобы связаться с тобой. Потом адрес какого-то Степы Боброва. И так до самой ночи! — В голосе Веры послышались рычащие нотки. — Я изнемогла с ним! У него что-то с мозгами стало после того, как его долбанули!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вполне.

— А где он?

— В больнице.