Ибсен. Путь художника - Бьёрн Хеммер

По воле автора действие этой пьесы происходит в той же самой среде, что и действие пьесы «Союз молодежи» (вероятно, «Столпов общества» тоже). Упоминаются некоторые общие персонажи, но лишь один из них появляется на сцене: владелец типографии Аслаксен. Он радикально изменил свое отношение к алкоголю и добился некоторого влияния в здешнем обществе благодаря тому, что стал председателем общества умеренности и союза домохозяев. В дальнейшем мы узнаем, что адъюнкт Рёрлун по-прежнему занимается в городе своей пиетистско-воспитательной деятельностью, а Ховстад занял место нынешнего амтмана Стенсгорда на посту редактора «Народного вестника».

В пьесе слышатся отголоски политической борьбы, разгоревшейся в Норвегии в те напряженные годы, которые предшествовали победе парламентаризма. На повестке дня — демократия и подготовка к выборам в местные органы власти. Борьба, завязавшаяся между правыми и левыми, спустя несколько лет легла в основу пьесы «Росмерсхольм» (1886), где так называемая либеральная пресса тоже представлена слабохарактерным оппортунистом, редактором Педером Мортенсгором — духовным собратом Ховстада.

Не приходится сомневаться, что Ибсен питал почти патологическую ненависть к этому типу людей. И показательно, что именно женщина, Петра, является разоблачить и заклеймить позором Ховстада и ему подобных. Он потерял лицо, как и радикал Биллинг, сотрудник того же «Народного вестника». Очевидно, что журналистская среда разлагает людей: третий ее представитель, владелец типографии Аслаксен, оказывается безвольным почитателем авторитетов. Несмотря на свои громкие слова о свободе прессы и ее значении, все трое начинают понимать, что так называемая свободная пресса на самом деле управляется подписчиками и общественным мнением.

Аслаксен так же боится перемен, как и ультраконсервативный фогт Стокман; фогт понимает это и делает Аслаксена своим главным союзником в том, чтобы принудить своего брата — доктора — к молчанию. По словам владельца типографии, его сердце целиком принадлежит народу, а вот разум склоняется на сторону власть имущих — к ним герой охотно примкнул бы. Он отстаивает интересы домовладельцев.

Ту же самую заботу о личной выгоде демонстрируют два других сотрудника прессы, переходя из шаткой оппозиции к твердой позиции в рамках существующей иерархии власти. Фогт играючи управляется с людьми, которые слепо и безвольно подчиняются авторитетам. В конце концов, лишь власть, положение и деньги имеют значение. Социальный интерес оказывается интересом сугубо личным — и когда фогт говорит об «общем благе» и «гражданском духе», и когда газетчики кричат о «революции» и ссылаются в «Народном вестнике» на мнение народа.

Ибсен изображает политическую борьбу как арену, на которой раскрываются характеры героев, — ибо драматурга интересуют прежде всего проблемы личности и морали. И с помощью доктора Стокмана он привлекает наше внимание к этим проблемам.

Доктор относится к миру с детской открытостью и крайней наивностью. И это не так уж плохо. Он совершенно не разбирается в людях, стремящихся использовать его в местных политических интригах, которые представляются ему безосновательными. «Мне кажется, самое дело столь просто и ясно», — говорит он (3: 556), и чуть позже: «Мне сдается, дело пойдет своим чередом, само собой» (3: 558). Для него речь идет о деле— а все те, кто имеет собственный интерес, подразумевают нечто другое.

Как только в городе становится известно об открытии Стокмана, сразу находятся те, кто желает использовать это открытие в своих целях. Мортен Хиль жаждет взять реванш за поражение на выборах, когда ему пришлось выйти из правления курорта. Сотрудники «Народного вестника» хотят подорвать доверие общества к членам правления и тем самым способствовать победе либералов. Аслаксен стремится обеспечить интересы домовладельцев и поэтому предлагает доктору поддержку «мелких обывателей», которые составляют «сплоченное большинство» (3: 556). Фогт, со своей стороны, пытается уговорить доктора приостановить расследование и свернуть дело. Это соответствует интересам правления и самого фогта как непререкаемого вождя и авторитета.

Таким образом, речь идет о борьбе за власть, в которую доктора вовлекают из собственных корыстных интересов. Редактор газеты Ховстад, получив разрешение опубликовать доклад Стокмана, говорит: «Он может оказать нам неоценимые услуги» (3: 575).

Это происходит сразу после разрыва между братьями Стокманами. А причиной разрыва послужило то, что фогт пытался принудить брата подтвердить «официальную» ложь насчет качества курортной воды. Более того: фогт использует все средства, чтобы надавить на доктора, даже лишает его права говорить о состоянии дел на курорте. Как председатель правления, он запрещает доктору — своему подчиненному — говорить об этом: «В качестве служащего тебе не полагается иметь особых мнений и убеждений» (3: 566). Эти слова возмущают доктора — и он отвечает, что, несмотря на увольнение, которым грозит ему брат, он будет стоять на своем. Таким образом, он вынужден искать поддержки в «Народном вестнике» и среди обывательского большинства. Дважды его жена Катрине высказывает сомнение в том, что с их стороны вообще стоит искать поддержки, но лишь спустя какое-то время он сам узнаёт правду об этом «сплоченном большинстве».

В дело о качестве курортной воды вторгается политика — и само дело уходит на второй план. Ибо фогт начинает свою стратегическую игру и наносит удар на самом уязвимом участке фронта противников — экономическом. Он администратор и умеет манипулировать цифрами, у него есть бюрократический опыт и чутье, как нужно вести подобные дела. Наскоро составленную смету, подготовленную инженером, он представляет брату как дело стоимостью многих тысяч крон — хорошо зная, что доктор не слишком разбирается в экономических вопросах. В то же время Аслаксену и сотрудникам газеты была названа более конкретная цифра — двести тысяч крон, а на собрании минимальные расходы были сокращены до ста тысяч крон (3: 596). Но для обывателя Аслаксена и большинства людей это все равно огромные деньги. А когда фогт говорит, что эти расходы придется взять на себя всем гражданам, трое сотрудников газеты вздрагивают от испуга.

Теперь вопрос уже стоит не о власти или влиянии в обществе, а об экономических издержках и конкретных расходах из своего кармана. Никто не сомневается в правоте фогта, когда тот утверждает, что курорт не может взять на себя расходы по выполнению необходимых работ. Никто не спрашивает, имеет ли фогт полномочия единолично возлагать такое бремя на жителей города. А тот, в сущности, и не рассчитывает, что работы по перемещению приемника воды действительно начнутся.