Жизнь моя - Мишель Пейвер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Антония внезапно вспомнила себя тинейджеркой: грузная, с лоснящимся носом, вечно на грани слез, слушающая, как родители спорят по поводу ее веса: «Но ведь, Эвелин, если ребенок не желает следить за этим теннисным турниром, неужели это так необходимо — заставлять ее?» — «Да, Чарльз, это действительно необходимо. Она должна учиться!»
История повторяется. Бедная Моджи!
Вечер в Лез Лимоньерс с Деброй и Нериссой. И Патриком. Боже правый! Что сказала бы Кейт, если бы слышала это?
Джулиан Пасмор уловил ее колебания и перешел в наступление:
— Так вы придете?
Она подняла голову и улыбнулась ему, надеясь, что улыбка получилась не слишком принужденной.
— Конечно, я приду, — сказала она.
Глава 22
— Не могу поверить, что ты можешь быть таким глупым, — в сотый раз сказала Дебра. — Пригласить эту женщину сюда, в этот дом, на коктейль!
Все еще в банном халате, она атаковала спальню, срывая простыни с постелей и швыряя их на пол. Ванная комната уже подверглась чистке и была затоплена водоворотом полотенец, большей частью неиспользованных. Завтра все это будет отослано в Мазеранс, в прачечную.
Джулиан опустился в кресло и погладил свой череп. Жрица очищает Святая Святых, устало подумал он. Он спрашивал себя: не станут ли также занавеси жертвой очистительного ритуала его жены? А что потом? Чистка гостиной? Полная смена декора? Возможно, простое упоминание об Антонии Хант заразило весь дом.
— Я просто не мог ее не пригласить, — сказал он мягко. — Мы же приглашаем всех остальных.
Она проигнорировала это.
— Ты забыл, что она сделала с моим сыном? Ты забыл, что она заклеймила его как вора?
— Конечно, нет.
— Пригласить ее сюда! В этот дом! Это оскорбление… Осквернение!
— Нет, — твердо возразил он. — Это цивилизованно.
— Ах, цивилизованно! — с презрением отпарировала она. — А цивилизованно было с ее стороны возвращаться сюда спустя столько лет? Сюда, в наш рай. Где мы были так счастливы!
Джулиан не ответил.
Дебра бросила постельные принадлежности и, присев к трюмо, выдвинула ящик для косметики.
— Я не знаю, о чем ты думаешь. Ты годами убеждаешь меня забыть об этом. «Забудь об этом», — передразнила она его, схватив первую попавшуюся помаду и вонзая ее в губы. — Потом ты приглашаешь это создание в мой дом! Мне казалось, что неуместность этого очевидна даже для тебя.
Джулиан рассматривал ее негнущуюся спину.
— Я думал, это могло бы помочь Моджи. Я и сейчас так думаю. Она так восхищалась Антонией.
— Моджи ни до чего нет дела.
Он откинулся назад, закрыл глаза и позволил воцариться молчанию.
— Ты думаешь, что я слишком бурно реагирую, — сказала она наконец.
— Я думаю, что ты расстроена, и это моя вина, и я извиняюсь. Но не могу же я теперь отменить приглашение.
— Ты разочарован, — сказала она, как будто не слышала, что он говорил. — Ты надеялся, что я смогу это проглотить.
— Тсс!
Она разглядывала свой макияж.
— Никто не может этого проглотить. Никто не может «проглотить» потерю своего ребенка.
— Я знаю.
— Нет, ты не знаешь.
Она подняла голову и сурово взглянула на свое отражение.
Он видел, что она перебрала с помадой, замазав внешнюю линию губ. С перепачканными помадой губами, с короткими, влажными волосами, перышками торчащими над ушами, она выглядела до нелепости юной, как ребенок, пойманный за разграблением вещей своей матери.
Он подошел и опустился на стул рядом с ней.
— Насчет этого мероприятия сегодня вечером… Ты можешь не спускаться вниз, ты ведь это знаешь. Я скажу всем, что ты нездорова.
Она подняла подбородок и встретилась с ним глазами в зеркале, и он с облегчением обнаружил, что из ее взгляда ушла сталь.
— Я буду в полном порядке, — сказала она. — Уж если я могу быть цивилизованной с моими кошмарными клиентами, то уж пару минут смогу побыть цивилизованной и с этим созданием. — Она взяла салфетку и ловко стерла расплывшуюся помаду. — Я буду любезной, я буду цивилизованной. Я даже буду ей улыбаться. Сделала же я это вчера, так что я смогу прекрасно сделать это и сегодня.
— Узнаю мою девочку!
Уголки ее рта приподнялись.
— Ах ты, высокомерный ублюдок!
Он улыбнулся.
— Люблю, когда ты даешь мне имена. Это позволяет чувствовать себя сумасшедшим, и скверным, и опасным.
Она фыркнула от смеха.
— Иди и договорись с поставщиками, а меня оставь в покое! Мне еще надо позвонить в Палату и остановить их с выработкой основных аргументов. И к тому же я должна разобрать все эти простыни.
— Оставь их. Мы сегодня займем свободную комнату. Сюзанна разберет все это утром.
Она кивнула, желая, чтобы ее уговорили.
Хотел бы он, чтобы она была столь же послушной, когда речь заходила о важных вещах. Но тогда, поправил он себя, она не была бы Деброй. И он не мог бы так восхищаться ею.
Он положил руки ей на плечи и слегка сжал их.
— Скоро все будет позади. «Это создание» завтра уезжает. Она сама мне сказала. Все, что тебе нужно, — продержаться до этого времени.
* * *
— Я думала, ты это уже прочел, — сказала Нерисса, взяв с комода глянцевый триллер в твердой обложке.
Патрик, сидя на кровати в окружении факсов, положил руку на трубку.
— Я его где-то оставил. Купишь другой в аэропорту. Алло! Мисс Уилкс?
Его сотрудница взяла трубку и начала уныло перечислять беды. Он глубоко вздохнул и принялся успокаивать ее. Это была обычная паника уик-энда. Замотанный молодой ассистент крупной фирмы в Сити оставил висеть судебный запрет до суда, пока его босс уехал кататься на лыжах. Все было прекрасно, но вечером в пятницу другая сторона протащила тонну новых доказательств и кинулась за прикрытием. Внезапно факсы понеслись, подобно ракетам, клиенты требовали заверения, а казавшиеся твердыми свидетельства рассыпались на глазах. Бедная мисс Уилкс весь уик-энд боролась в одиночку, пока не вызвала наконец кавалерию, которая должна была вскоре получить сто пятьдесят страниц проекта свидетельств «для обзора». А пока мисс Уилкс могла поспать около четырех часов, наверное впервые за много дней, кавалерия должна бы подготовить абсолютно новый проект к завтрашнему утру.
Пока все как обычно.
Все было бы просто, если бы Нерисса не бродила вокруг, отвлекая его. Он знал, что она делает это нарочно, желая отвлечь его от телефона. Ей надо было
