Гаммельнская чума (авторский сборник) - А. Бертрам Чандлер

— Церковь?

— Да. По правой стороне. Можно сказать, проход между домами. Свернуть, не доходя высокой башни с сетчатой радиоантенной — не представляю, каким чудом она до сих пор цела.

— Сюда, направо?

— Похоже на то. Начинаем исследование?

— А что там исследовать?

— Возможно, ничего. Но я советую тебе вспомнить времена, когда ты питал страсть ко всяким “странным религиям”, как ты их сам называл. Кажется, тебе представился случай пополнить коллекцию.

— Сильно сомневаюсь, — отозвался Граймс.

Однако, проплутав несколько минут, они свернули с главной магистрали в узкую улочку, где стены были густо увиты вездесущим плющом. Должно быть, его завез в этот мир какой‑то давно умерший колонист, тосковавший по дому.

Там действительно стояла церковь.

На первый взгляд — просто крошечное строение, куб, сложенный из камня. Но углы этого куба были каким‑то неуловимо неправильным, что не было присуще соседним зданиям. Возможно, камень — натуральный или искусственный, — из которого оно было выстроено, обладал какими‑либо особыми физическими или химическими свойствами. Унылую безликость фасада не нарушали ни ползучие растения, ни лишайник, ни мох, а металл, из которого изготовлена дверь, такая же серая, как и стены, не тронут коррозией. Выше — простая прямоугольная табличка с рельефными буквами из какого‑то матового черного материала.

“ХРАМ ПРИНЦИПА”.

Граймс чуть слышно фыркнул.

— Какого именно? Есть поговорка: сколько людей, столько принципов.

— Возможно, самого основного и самого таинственного, — серьезно ответила Соня.

— Ты о Золотом Пути? Я допускаю, что это величайший…

— Нет. Салли раскопала записи, которые каким‑то чудом уцелели — то, что находилось в подвалах ратуши, почти не пострадало — и выяснила, что здесь исповедовали некий культ. Или пытались исповедовать. Принцип Непостоянства…

— Гхм… По–моему, самая подходящая религия для такого мира. Необъяснимые силы то и дело переворачивают все и вся с ног на голову. Если не хочешь, чтобы ад подчинил тебя, стань его частью.

— Или выпусти ад на волю.

— Или выпусти ад на волю. Но кто знает? Возможно, от их богослужений была реальная польза. Посмотрим, что внутри?

— Почему бы и нет?

Дверь отворилась легко — слишком легко. Можно подумать, что их ждали. Нет, это просто абсурд, сказал себе Граймс. Наверно, офицеры “Первопроходца” уже успели побывать здесь и смазали петли. А заодно и наладили освещение? В этом огромном зале, без единого окна, должна царить кромешная тьма — но нет. Полная темнота не могла бы вызвать столь жуткого ощущения, как этот серый, чуть неравномерный полумрак. В этом полумраке становилось еще заметнее, что стыки стен с потолком, полом и друг с другом не образуют привычных девяноста градусов. Свет словно концентрировался, образуя бесформенную мертвенно–бледную каплю, над алтарем в форме саркофага, который возвышался в центре этого странно искривленного зала — почти в центре… Только так можно говорить о чем‑то, находящемся в этом помещении с перекошенной геометрией.

— Не нравится мне это, — пробормотал Граймс. — Совсем не нравится.

— Мне тоже, — шепнула Соня.

Однако никто из них даже не попытался вернуться на улицу, где было заметно светлее, где сияло и грело солнце.

— Какие ритуалы здесь отправляли? — прошептал коммодор. — Какие молитвы возносили? И чему?

— Чтоб я знала.

Но они снова не отступили. Снова, держась за руки, они стали медленно приближаться к черному алтарю, так похожему на саркофаг… На саркофаг? Нет. Его грани и углы словно расплывались, меняя положение и форму. Это было нечто иное, нежели обычный куб. Это было нечто большее, чем обычный куб. Это было…

Неожиданно Граймс понял, что это такое. Это был тессеракт. И еще он понял, что больше никогда не сможет вернуться в этот мир. Дважды до нынешнего дня он оказывался на Кинсолвинге. С каждым разом крепли узы, связывающие его с этой планетой. Какие бы силы не правили ею, он все сильнее чувствовал их, сливался с ними.

А теперь это произошло в третий раз.

— Джон! — голос Сони звучал словно издалека. — Джон!

Он сжал правую руку, но больше не ощущал в своей ладони тепла ее руки.

— Джон…

Теперь это был лишь замирающий шепот.

— Джон…

— Гхм…

Просыпаться не хотелось. Полностью проснуться означало в полной мере насладиться мучительной головной болью. Его глаза были плотно зажмурены. Ощущение было такое, словно множество мелких вонючих тварей затеяли у него во рту какой‑то непонятный кавардак.

— ДЖОН!!!

“Чтоб ее разорвало, эту женщину”, — подумал он.

— ДЖОН!!!

Теперь она начала его тормошить.

Он вслепую ткнул кулаком, почувствовал, что ударил во что‑то мягкое, и услышал приглушенный возглас боли.

— Никогда не прикасайся к офицеру, — отчеканил он. — Это запрещено уставом.

— Ты… Ты ударил меня. Ты животное.

— Сама виновата.

— Просыпайся, будь ты проклят!

Он с трудом разлепил веки и сквозь туман уставился на толстую женщину не первой молодости в поношенном халате, которая с ненавистью взирала на него сверху вниз.

“Кто ты такая? — безмолвно вопрошал он. — Кто ты такая?” В его одурманенном мозгу мелькнуло воспоминание о ком‑то стройном, ухоженном и элегантном. Но тогда…

“Где я? Кто я?”

— У тебя еще масса дел, — женщина говорила неприятным ноющим тоном. — Отдирай от койки свою мерзкую тушу и займись хоть чем‑нибудь. Что до меня, то я пошла завтракать — если не хочешь, можешь не присоединяться.

“Кому–кому, а тебе бы поголодать не помешало”.

— Кофе.

— Что значит “кофе”? Где твоя вежливость?

— Кофе, пожалуйста.

Женщина вышла, и он выкатился из мятой кровати. Он с отвращением взглянул на свое отвисшее пивное брюшко, потом поднялся на ноги и нетвердыми шагами направился в ванную Откуда эта слабость, почему к горлу подступает тошнота? Каждое движение вызывало внутренний протест, словно тело стремилось окончательно превратиться во что‑то аморфное и нефункциональное. Все это было неправильно. До сих пор он чрезвычайно гордился своей отличной формой.

Он встал под душ, и в голове понемногу начало проясняться. У коммандера Джона Граймса, Командующего Базой на Зетланде, начинался еще один обычный унылый день.

Если вы спросите, зачем Федерации нужна Зетландская База, вам толком никто не ответит. Когда‑то давным–давно эта планета действительно имела стратегическое значение — пока сохранялась угроза вооруженного конфликта между Федерацией и Шаарской Империей. Однако Данзеноргский Договор, условия которого уважали обе стороны, четко разграничил сферы влияния Конечно, в Галактике обитали и другие расы, которые уже освоили межзвездные перелеты и не подчинялись ни Федерации, ни Империи. Но их миры находились на расстоянии многих и многих световых лет от Зетланда, а торговые пути проходили вдали от этой планеты.