Книга превращений - Марк Ньютон

Два, три тела упали, шесть, восемь, десять… Смотреть на это было непереносимо, но Верейн не могла даже двинуться с места от страха. Все равно она ничего не могла поделать, не могла даже понять, что происходит. Почему эти люди продолжают нападать, почему не бегут от него без оглядки?

Наконец толпа стала редеть. Кто-то швырнул в Дартуна петарду, но он и глазом не моргнул, хотя взрыв должен был оторвать ему ноги. Верейн проследила его лишенный эмоций взгляд, направленный на местных, которые с луками стояли на углу улицы. Они выстрелили все разом, а он развел в стороны руки и грудью встретил град стрел.

Вцепившись руками в косяк, Верейн стала судорожно уползать назад в таверну, вздрагивая всякий раз, когда очередная стрела цокала о каменную стену. Когда все стихло, она осторожно высунулась. Лунный луч распорол тучи и залил кровавое побоище беспощадным светом. Дартун стоял недвижно, из него торчали стрелы – но вот он сделал шаг, обобрал их с себя, точно докучливые колючки, и взмахнул рукой в сторону лучников, точно приглашая их попробовать еще раз; но те, уразумев, что перед ними нечто необъяснимое, уже скрылись за углом.

Верейн вышла на улицу и при свете уже обеих лун стала обозревать то, что творилось кругом. Прикрыв ладонью рот, она глядела на загубленные жизни маленькой общины: трупы, отрезанные руки и ноги устилали мостовую. Иные тела еще двигались, и ей хотелось оказать им помощь.

И тут Дартун начал подниматься над землей, как уже делал однажды.

– Дартун, кто ты, черт тебя побери?! – завизжала она. – Это же… Это ты наделал. Ты убил столько невинных людей.

– Верейн… – Он смотрел на нее, его лицо дрожало. – Я открываю нечто… новое.

Дартун развел руки, из-под пальцев его ног вырвался пурпурный свет. Он поднялся на много ярдов над ней, над гаванью и вдруг, внезапно набрав скорость, взмыл в небо, описал сияющую дугу и потерялся в облаках.

Не было еще и полуночи, когда люди начали возвращаться. Верейн боялась за свою жизнь, за жизнь своих спутников. Дартун бросил их, им самим предстояло расхлебывать последствия. Они собрались в комнате на совещание.

– У нас нет ничего, кроме одежды, да и той немного, – сказал Туунг. – Ни оружия, ни реликвий, ни еды – ничего.

– Горожане станут бояться нас поначалу, – отозвался Тоди. – Может, мы успеем смыться, пока они не придут в себя?

– Верно, парень, ты прав, – согласился Туунг. – Если никто не возражает, я предлагаю собрать сейчас манатки, сесть на корабль и плыть дальше вдоль берега.

– Темно же, – заметила Верейн. – Не знаю, как вам, а мне кажется, что у нас нет никаких шансов вывести корабль из гавани ночью.

– У нас нет выбора, дочка. Либо мы уплывем, либо нас линчуют.

Они собрались и крадучись спустились в зал таверны, ища черный ход или окно, чтобы убежать. Крики и вопли неслись с набережной перед таверной, – должно быть, матери и жены бродили там, ища среди разрубленных тел останки своих любимых. Верейн даже затошнило оттого, что она ничем не могла им помочь.

Никем не замеченные – нарочно или случайно, – они узкими улицами добрались до своего корабля. Отчалили.

Лунный свет серебрил взлохмаченные волны. Долгое время все молчали – да и что тут было говорить? Цель у них была все та же – вернуться в Виллджамур, только теперь никто не гнал их вперед, точно скотину.

Они плыли уже час, а может быть, и два, когда Верейн заметила в ночном небе след – пурпурные искры вспыхнули и погасли, потом зажглись снова, только с другой стороны. «Это что, он?»

– Туунг! – окликнула она.

– В чем дело? – спросил он, не отрываясь от руля.

– Иди сам посмотри.

– Лучше ты иди сюда и покажи мне.

Верейн, шатаясь, подошла к нему и показала наверх, мимо паруса.

– Там что-то есть. Летит по небу.

– Метеор? – предположил он.

– Может быть, хотя нет – смотри! Вот оно, опять.

И точно, новый след прочертил небо, теперь гораздо ближе: выписав несколько зигзагов, он замедлил свое движение и стал снижаться над кораблем, точно любопытный светлячок.

Вдруг он опять ускорился и, со стуком опустившись на палубу, прокатился по ней, едва успев затормозить в противоположном конце.

– Дартун! – воскликнула Верейн и инстинктивно бросилась к нему, но тут же вспомнила, что он натворил совсем недавно. Она замерла и стала ждать, как он сам объяснит случившееся.

Дартун между тем встал, отряхнулся и, прихрамывая, пошел ей навстречу. Даже в холодном мерцании двух лун его лицо было ужасающе бледно, от одежды почти ничего не осталось.

– Луна, – объявил он, – вовсе не луна.

– Что за бред? – возмутился Туунг. Остальные нехотя встали и побрели к ним. Верейн стояла между культистами своего ордена и Дартуном и не знала, что делать.

– О чем ты? – спросила она.

– Одна из лун, – отвечал Дартун как ни в чем не бывало. Точно и не убил совсем недавно несколько дюжин людей. Точно и не летал по небу, как комета.

– Ну и что?

– Как что? Это не луна! – воскликнул он возмущенно. – Это огромный город. Точнее, это был город – очень и очень давно.

– Ты что, хочешь сказать, что побывал на луне? – недоверчиво переспросила Верейн.

– Да, – отвечал он, глядя на них с глубокой скорбью.

– Зачем тебя туда понесло?

– Затем, что это в моей природе, Верейн. Кому, как не тебе, знать о присущем мне стремлении раздвигать пределы познания. Я… я ничего не мог с собой поделать. Открыв в себе новые возможности, я поступил, наверное, эгоистично, поднимаясь все выше и выше, пока прямо надо мной не оказалась луна. Простите, что покинул вас.

– Не переживай, – фыркнул Туунг, – скажи лучше, что ты там видел?

Верейн наградила его злобным взглядом.

Ветер застонал в парусах и стих, и в наступившей тишине зазвучал голос Дартуна:

– Луна – это огромный город, простирающийся во всех направлениях. Металлические дома, улицы, тротуары, все пустое, отданное во власть времени. Жилищ там множество, одни побольше, другие поменьше, хотя и те и другие для нас огромны. Вокруг них видны подпалины… обугленные материалы, зоны, выжженные огнем, точно в домах бушевали пожары.

– Насколько велик этот город? – спросил Туунг возбужденно, и Верейн даже показалось, что сейчас они все забудут и станут, как раньше, заниматься наукой, исследуя непознанное.

– Тысячи металлических Виллджамуров, слитых вместе, – отвечал Дартун. – Это была не луна, совершенно точно. Что это было, я не могу сказать, и какая цивилизация создала его, тоже. Больше всего тамошняя архитектура напоминает архитектуру Матемы, но она какая-то не такая. Искусственная. Там есть субстанции, подобных которым я не видел никогда, материалы, которых я не понимаю. Пользуясь преимуществами своего трансформированного тела, я стоял на вершине самого высокого тамошнего строения и озирал картину вокруг. И видел переулок за переулком, улицу за улицей, закручивающиеся вокруг единого центра и образующие симметричную спираль. Были там и другие улицы, расположенные решеткой. Металлический город хорошо освещен, так что я, пролетая над ним посланцем из нашего мира, видел все в деталях. Но это не его свет, он отражает свет солнца, как и другая луна, настоящая, на которой нет ни улиц, ни городов.

Туунг был потрясен.

– Для чего его построили, как ты считаешь?

Верейн хотелось кричать: «Значит, вот как мы поступим. Сделаем вид, что ничего не было. Закроем глаза на жестокость, с которой он перебил несколько дюжин ни в чем не повинных людей. Мы устали и просто хотим домой. Ну и ладно».

– Я не знаю, – ответил Дартун. – Возможно, наши культуры пытались освоить межзвездное пространство. Но кажется, эта затея плохо кончилась.

«Вот и наша тоже ни к чему хорошему не приведет», – подумала Верейн.

Глава тридцатая

Лан шла вслед за жрецом уже, кажется, много миль. Будет ли когда-нибудь конец этим коридорам? Ей было страшно, после нападения она чувствовала себя особенно уязвимой и не хотела покидать Фулкрома, но тот убедил ее, что миссия со жрецом будет для нее сейчас наименьшим из зол.

Она хорошо выспалась и физически чувствовала себя вполне нормально, несмотря на затекшие ноги и ноющие мышцы. В глубине души ей очень хотелось разыскать тех людей, которые причинили ей боль накануне, но она не имела права нарушить приказ, да и интуиции Фулкрома доверяла безусловно.

– Ульрик, – спросила она примерно через час, – где мы?

Он дал ей подробнейший ответ, из которого она мало что поняла и решила, что он, наверное, пытается усыпить таким образом ее любопытство.

Уже несколько раз на пути вниз они натыкались на запертые двери, и тогда жрец останавливался и начинал петь на незнакомом языке. Что именно происходило потом, она не понимала, просто запертая до сих пор дверь вдруг оказывалась открытой.

Комнаты постепенно превратились в подземные ходы, а те привели их наконец в просторную пещеру. Между тем вокруг них сгустилась уже такая тьма, что Лан не понимала ни где они, ни сколько прошло времени, ни как Ульрик находит путь. Сама она шла на его голос, который то и дело сообщал ей разные мелкие подробности их местонахождения, ничего, впрочем, для нее не прояснявшие. Больше того, она не понимала, зачем она здесь, какой от нее прок. Она предпочла бы сейчас что угодно, лишь бы действовать, применять свои способности, навыки и силы, а не шаркать ногами в кромешной тьме. Но именно это продолжалось уже несколько часов.