Разоблачение - Кэрол Берг

Я стоял на коленях на покрытом ледяной коркой снегу. Глаза не открывались. Ледяной ветер острой бритвой вонзался в мою обнаженную спину, колол горло, заставляя меня кашлять, и кто-то тыкал меня носком башмака, словно я был дохлой кошкой, найденной в переулке.

– Он не похож на свирепого воина. Совсем не такой, как рассказывали. Как тебе удалось раздобыть его?

– Каарат слышал, что схватили одно из этих созданий. Он хочет устроить суд. Но этот сосуд опустошали тысячи раз, пока он был у безумцев, так что особого смысла нет. Иладды плохо сохраняют разум, если остаются в подземельях слишком долго. И всегда умирают, когда их извлекают оттуда.

«Что же давит на меня так сильно, когда я думаю о том, что слишком долго провел в плену? Что-то кроме страха, что меня пошлют обратно. Как трудно вспомнить».

– Я слышал, что Денас заинтересовался из-за истории с Нагиддой.

Два голоса лениво обменивались репликами у меня за спиной.

– Денас! Я не думал, что его заботит что-нибудь, кроме собственной гордости… ну и еще Валлин.

– Тише, Вилгор! Не стоит произносить вслух ее имя, особенно рядом с именем Денаса. Ей это не понравится. Даже когда Денас делает все, как она хочет, он и тогда не может ей угодить.

– И когда ты закончишь возиться с ее садом?

– Никогда. Она потребовала еще розовых кустов и полсотни новых сортов растений. – Двое еще немного поговорили. Хотя мне были понятны их слова, общий смысл фраз ускользал. Было невероятно холодно. Какой смысл говорить о розах и садах, когда все кругом покрыто ледяной коркой? Наверное, я все-таки не правильно понял.

Потом они принялись сплетничать – кто стоит на чьей стороне, кто раскрыл заговор и был за это отравлен, но потом кто-то отомстил за него и исчез. Говорят, умер. Кто знает, когда это кончится? Они заговорили почти шепотом, когда начали обсуждать вождя некоего «великого предприятия» и то, как Радит все еще ищет того, кто проложит путь.

– Будут еще исчезновения. Можешь быть уверен, – заявил садовник. – Кое-кто нанял убийцу. Он так задается, словно Нагидда еще жив.

– Не верь ему, Вилгор. Я слышал, что говорят о добром Зелазе. Он был последним, кто…

– Придержи язык, приятель.

Все это было совершенно лишено смысла, мой угасающий разум не мог извлечь из их беседы ничего пригодного для меня. Все еще прижимаясь к заснеженной земле, я закрыл дрожащими ладонями уши, стараясь понять, где я и кто эти люди, обсуждающие интриги, больше подходящие для Императорского Дворца, а не для царства демонов. Я никого не видел. Серый свет был тускл, все плыло перед моими слезящимися глазами, в которые залетали колючие снежинки. Красные и багровые полосы мелькали где-то на периферии моего зрения. Я начал опасаться, что зрение утеряно безвозвратно, но через некоторое время сумел сфокусировать взгляд на каком-то ближайшем ко мне предмете.

Пришлось моргнуть сотню раз, чтобы удостовериться, что я не вообразил его себе, потрясающее изображение бабочки. Разумеется, не живой, но изумительной по форме, размеру и тонкому узору на крыльях. Хрупкое замороженное создание. Ее окраска была бледна, всего лишь призрачный намек на красный, желтый и черный. Но она была такой совершенной формы, казалась такой настоящей, что я затаил дыхание, чтобы она не испугалась и не улетела в пургу.

Я обхватил свое трясущееся тело руками и попытался встать на колени, непрерывно моргая, чтобы смахнуть слезы, мешающие видеть. А бабочка была только началом. Она сидела на пышном кусте, тоже покрытом льдом. Куст был усыпан розами на разных стадиях цветения: от крошечных бутонов к пышным, полностью развернутым цветам и к увядшим, готовым осыпаться венчикам. Под снегом виднелись розовые и красные лепестки, вмерзшие в куски льда и сохранившие свой природный цвет. Я ощутил в воздухе сладковатый аромат. Наверное, мое изможденное воображение снова дразнит меня.

За этим превращенным в изваяние кустом тянулись ряды других растений, которых я никогда не видел. Они расходились во всех направлениях и уходили так далеко, насколько я мог разглядеть в серых сумерках. Над ними возвышались деревья. Чудесные высокие деревья, все веточки и листики которых неподвижно застыли, несмотря на бушующий ветер. Замысловато извивающиеся дорожки вели через замороженный сад к фонтанам, струи которых застыли в воздухе. Брызги замерли над сидящими на деревьях безжизненными птицами, над женщинами и детьми, погрузившими руки в замершие воды. Прекрасные мосты висели над скованными льдом прудами.

«Наверное, они решили оставить меня здесь», – подумал я. Я мог бы стать костлявой страшной горгульей и отгонять от этого прекрасного сада злых духов. Я был так измотан и заморожен, что почти не мог двигаться, но великолепие этих застывших образов потрясло меня, они так запали в душу, что я и не хотел двигаться Умереть здесь, среди этой красоты. Совсем даже неплохо Я уже почти забыл, что такое красота.

Когда был ребенком, мне рассказывали истории о замороженной земле демонов, но я никогда не представлял себе замков, дорог и мостов изо льда, не говоря уже о садах и бабочках. Единственное, что было верно в тех историях, – обжигающий холод. И еще чудовища под землей.

Два голоса продолжали шептаться, но я никого не видел. Меня приводила в отчаяние бестелесность моих мучителей. Все мои умения были бесполезны, и теперь я превратился в такую развалину, что едва ли смогу поднять меч или просто сжать руку в кулак.

Левый глаз моргнул и увидел красный луч, упавший на бабочку. Нежное создание переместилось со своей ветки на полураскрытую розу, которая продолжала раскрываться у меня на глазах. Я улыбнулся, внезапно воодушевившись. Наблюдал за мерцанием красного луча и ждал, пока бабочка усядется.

– Кто сделал это? – Мой голос прозвучал хрипло и странно, произнося слова демонов.

Как я и ожидал, красное мерцание приобрело очертания человека, который повернулся ко мне, – маленький смуглый человечек в красной рубахе и штанах. Рядом с ним стоял второй, молодой, стройный и очень взволнованный. Он был полностью завернут в багровый плащ. Их контуры были скорее светом, чем плотью, но лица и тела были прекрасно очерчены, несмотря на то что состояли из одного только свечения.

– Он что-то сказал? – спросил тот, что был в плаще. Вилгор, садовник.

– Да, – ответил человек в красном. – Я сделал это. А тебе-то что?

– Ч-ч-чудесно! – выдавил я, стуча зубами. – Исключительно! – Оба они выглядели такими потрясенными, что я едва не засмеялся. – Хотя осталось немного и половина заморожена, н-но этого достаточно, чтобы о-о-оценить р-работу художника.