На мопедах по Африке - Вольфганг Шрадер

Мы снова достаем схему маршрута.

— В настоящее время отсюда единственная дорога в Европу ведет только через Сахару. Путь назад нам отрезан: начался сезон дождей. И если даже отбросить чисто спортивный интерес такой поездки, все решают финансы. Мы не можем еще четыре месяца сидеть в Гао. Вы же сами знаете, какая здесь дороговизна.

— Поймите и меня. Я здесь единственный, в чьем распоряжении имеется столь мощный вездеход. Случись с вами несчастье или хотя бы простая задержка в пути, и я буду обязан немедленно отправиться на поиски. А у меня нет ни времени, ни желания колесить по пустыне.

За ужином мы вновь возвращаемся к той же теме. И на этот раз слышим приятную новость, которая воскрешает наши надежды.

— Сегодня, во второй половине дня, я узнал нечто такое, что дает вам шансы на успех. Несколько живущих здесь алжирцев готовят свои грузовики и собираются пересечь Сахару. Если вам посчастливится, кто-нибудь из водителей возьмет вас с собой.

На следующее утро мы отправляемся на поиски. Большинство домов в деревне сделано из глины. Крыша поддерживается балками из стволов пальм, а толстые ставни защищают маленькие оконца от дневной жары. Вокруг — лишь несколько кустов и деревьев. На всем лежит тонкий слой пыли. Возле одного из перекрестков стоят мощные грузовые машины. Возле них спорят о чем-то несколько арабов. Здесь же свален в кучу солидный груз. Слышится жалобное блеяние овец.

— Едем, едем! — Рюдигер издает боевой клич. Он только что вернулся с нашим хозяином из деревни. — Выезжаем завтра рано утром. Через десять дней будем у Средиземного моря.

Мы полны оптимизма. В настоящий момент нам трудно предугадать, что ждет нас в пустыне.

На следующий день доставляем наши мопеды в условленное место. Арабы сказали нам, что они хотят выехать заблаговременно, но мы уже знаем растяжимость африканского понятия о времени. Наш будущий водитель собирается вот-вот тронуться, но еще не подвезли и половины груза. Мы опустошаем баки, отвинчиваем педали и кладем руль вдоль рамы, чтобы освободить по возможности больше места. Нам уже жутко при одной мысли о том, какие прыжки будут совершать наши машины на твердых рессорах по волнообразной трассе. Толстыми веревками крепко привязываем мопеды к кабине шофера и к вечеру действительно покидаем город, чтобы отправиться навстречу увлекательным приключениям.

Первый бросок по пустыне

Сахара — величайшая пустыня на земле. Но хотя с понятием «пустыня» связано представление о мертвой необжитой местности, для Сахары это никак не подходит. Есть там, разумеется, громадные площади, о которых в учебниках географии, в разделе «Растительность», написано: «абсолютно никакой», и все же в центральной части Сахары, преимущественно в горном районе, на высоте 3 тысяч метров над уровнем моря, можно встретить оазисы и даже небольшие деревушки.

Впрочем, к населенным пунктам в Африке нельзя подходить с европейской меркой. На нашей карте, например, масштаб которой 1:4.000.000, нанесены деревни, насчитывающие три глинобитные хижины и меньше 20 жителей.

Три большие автотрассы пересекают ныне Сахару с севера на юг. Мавританская проходит вблизи Атлантического побережья. Танезруфтская связывает города Гао и Оран, а самая трудная, хотя и самая живописная, Хоггарская (она проложена сравнительно недавно) проходит по восточной части Сахары.

Чаще всего ездят по дороге № 2, то есть по Танезруфтской. Эта трасса была исследована и проложена в 1922–1926 годах экспедицией французской автофирмы. Тогдашние строители, оснащенные машинами на гусеничном ходу, громадными запасами питьевой воды и горючего, следовали по караванным тропам, находя их по скелетам верблюдов. Так была создана дорога, которая соединила почти по прямой немногие имеющиеся здесь колодцы. В 1926 году возникло соответствующее общество. В его обязанность входило следить за состоянием дороги, устанавливать дорожные знаки и снабжать всем необходимым опорные пункты путевой службы.

Первые 95 километров Танезруфтской дороги идут по берегу Нигера к Бурему. Здесь нам еще попадаются одинокие кустики терновника и стебельки травы. Дорога сильно изъезжена, и ее поверхность изборождена глубокими поперечными рытвинами. Грузовики катят по ней с оглушающим грохотом. На каждой остановке мы со страхом взбираемся на крышу кабины и проверяем, как выдержали наши мопеды прыжки наполовину загруженной машины.

За Буремом мы несколько часов отдыхаем. Давно уже наступила ночь. Впереди угадываются очертания небольшой крепости. На высоком песчаном холме возвышается целый комплекс административных зданий, окруженных глинобитной стеной. Там гостиница и небольшой кабачок. Мы взбираемся по глиняным ступеням и осматриваем окрестность. С того места, где мы стоим, пустыня просматривается далеко вокруг. Ветра почти нет. Ночная прохлада понемногу вытесняет горячий, душный дневной воздух. Небо кажется почти черным.

Постепенно до нашего сознания доходят размеры и величие Сахары. Человек, которому повезло совершить подобное путешествие, никогда ее не забудет.

Издалека доносится гул моторов. Слабый свет на горизонте предупреждает о приближении отставших автомашин нашего каравана. Еще три часа — и все в сборе. Кое-кто из водителей задержался с отъездом, другие ехали с меньшей скоростью, в результате чего караван растянулся на много километров. Однако по неписаному, но обязательному закону пустыни через определенные промежутки времени головные машины останавливаются и поджидают отставших.

Вначале наш караван состоял из восьми машин. Все это были специальные десятитонные грузовики и тягачи с навесными платформами, рассчитанными на 15, а то и на все 20 тонн полезного груза. Все машины — французских марок. Любопытно, что фирма решила проблему борьбы с пылью по-своему. В большинстве случаев воздушный фильтр по своей величине и форме напоминает пушечный ствол средней величины. Места под капотом для него не хватает, и он часто монтируется на крыле переднего колеса.

Как водители, так и их спутники должны быть полностью уверены в своих машинах. В противном случае ехать в пустыню — чистейшее безумие. Механические и климатические нагрузки здесь столь велики, что любая конструкция может закапризничать. Наш десятитонный грузовик «Юник» выпуска 1955 года проявил свой норов еще до того, как мы тронулись в путь. Его пришлось заводить втроем. Один связывал кабелем элементы аккумуляторов, второй бешено крутил заводную ручку, а третий гаечным ключом закреплял реле стартера. Но стоило ему сдвинуться с места, и остановить его было уже не просто.