На мопедах по Африке - Вольфганг Шрадер

Первое восстание против Франции под руководством Абд-аль-Кадира продолжалось с 1839 по 1847 год [62]. В 1933 году организация «Североафриканская звезда» [63] потребовала независимости, земельных реформ и национализации средств производства. В 1954 году возникла новая организация — Фронт национального освобождения, а 1 ноября 1954 года Национально-освободительная армия начала в горах Ореса военные действия против французского колониального режима [64].

Война в Алжире тяжелым бременем легла на Францию, и ей пришлось искать союзников среди империалистов. В качестве приманки были использованы залежи полезных ископаемых и нефти в Сахаре. Благоприятные возможности для вложений капитала усилили интерес колониальных держав к сохранению господства Франции над Сахарой.

Поддержку получил и борющийся за свою независимость алжирский народ. Конференция Афро-Азиатской солидарности в Каире в 1957 году осудила колониальную войну в Алжире и потребовала немедленного признания его независимости.

В апреле 1958 года в резолюции по алжирскому вопросу конференции восьми независимых стран Африки в Аккре было выдвинуто требование о немедленных переговорах о мире с Фронтом национального освобождения Алжира.

В это время к власти в Алжире пришли «ультра». Они усилили борьбу против алжирских патриотов, но Национально-освободительная армия сумела не только закрепить свои позиции, но даже их расширить.

Во время референдума в 1961 году большинство населения высказалось против планов французского правительства и усилило свои боевые действия.

После поражения, которое понес французский иностранный легион, французское правительство, уступая всенародному движению протеста, вступило в переговоры с Временным алжирским правительством, которые происходили в Эвиане, на Женевском озере.

На основании этого соглашения 1 июля 1962 года был проведен всенародный опрос, и за независимый Алжир было подано подавляющее большинство голосов.

3 июля 1962 года в Алжир прибыло Временное правительство Алжирской республики, созданное еще в сентябре 1958 года в Каире [65]. Этим закончилось 130-летнее французское господство. Но во время нашей поездки летом 1961 года в стране все еще шли упорные бои между алжирской Национально-освободительной армией и французским легионом. Поэтому мы решили возможно быстрее миновать район боевых действий.

Незадолго до полуночи мы делаем привал. Наши спутники сбрасывают с машины дрова и готовят чай. Приготовление этого напитка мы наблюдали у самых различных племен и народов. Мы пили чай с козьим молоком, нас угощали черным чаем из тончайших стаканов, но здесь, в Сахаре, чай кипятят исключительно оригинально и с особыми церемониями. Арабы вынимают из багажа свежие зеленые листья, наполняют ими доверху небольшой эмалированный чайник. Затем наливают воду. Пока все это настаивается на открытом огне, арабы раскалывают камнями сахар на мелкие, величиной с орех, кусочки. Потом кладут сахар в чайник в простом соотношении: половина воды, половина сахара. Желтоватую жидкость десятки раз переливают из кувшина в кувшин, пока один из старейших, после тщательной дегустации, не объявляет, что напиток готов к употреблению. Разворачивают скатерть, вынимают маленькие стаканы, извлекают поднос. Каждый получает стаканчик величиной с рюмку для водки. Такой крепкий чай нельзя пить в большом количестве. Вместе с тем он удивительно хорошо утоляет жажду. Когда стакан опорожнен, гость должен собственноручно поставить его на поднос, иначе хозяин будет оскорблен. Чай сопутствует каждому приему пищи.

Посещая кочевников, мы так привыкли к этому напитку, что почти не употребляли других. Наш аппетит значительно уменьшился. В ящике машины мы беззащитны против лучей солнца, а наша питьевая вода сохраняет солено-горький привкус. К нему примешивается запах козьей кожи, из которой сделан бурдюк.

Две забытые станции

Наступает ночь, и мы останавливаемся на очередной отдых. В лунном свете перед нами силуэты двух зданий. Общество Мер-Нигер, на обязанности которого лежит управление дорогой, построило в средней части Танезруфтской трассы две станции. Они должны обеспечивать туристов пресной водой и горючим.

Одна из таких станций — Бидон-V. Призрачными и заброшенными кажутся дома и сараи посреди безлюдной, мертвой пустыни. Обслуживающий персонал на лето уехал. Никто не в силах оставаться здесь на длительный срок, когда температура поднимается до 50 градусов и песчаные бури не дают возможности выйти из дому. Вокруг, куда ни глянь, монотонный желтый цвет. Трассу легко распознать: автомашины взрыли почву на глубину до полуметра. Несмотря на это, здесь установлены дорожные знаки: через каждые два с половиной-пять километров высятся пирамиды из поставленных друг на друга пустых бочек из-под бензина. На них черной краской отмечено расстояние до следующего населенного пункта. Это число редко бывает меньше 200 или 300 километров.

На следующий день, незадолго до полудня, замечаем впереди темное пятно. Начинаем гадать, что это может быть. Каждый из наших спутников рад хоть какой-то перемене. Подъезжаем ближе и наконец видим грузовик. Наш водитель замедляет скорость и съезжает с дороги. Из кабины выскакивает сменный шофер и, прежде чем тягач останавливается, проверяет платком направление ветра. Мотор перегрелся, вода в радиаторе кипит; чтобы быстрее их охладить, надо поставить тягач с наветренной стороны.

У людей в грузовике истощенный вид — это не удивительно при такой жаре. Три недели назад их машина из-за порчи мотора отстала от каравана. Только через 14 дней ей доставили необходимые запчасти. Неделя ушла на ремонт мотора и демонтаж приводного механизма. Люди работали не покладая рук, насколько это возможно при такой жаре, чтобы включиться в следующий караван. Но пока не все еще закончено. Наш шофер, спокойный и уверенный в себе алжирец, ненамного старше нас годами, принимается за монтаж сам. Проходит еще немного времени, и пострадавший грузовик может тронуться в путь. Его берут на буксир и везут до тех пор, пока не заводится мотор.

Водители в пустыне обязаны помогать друг другу, и никто не ропщет на вынужденную задержку, однако теперь нам приходится гнать вовсю и ехать даже в послеполуденные часы, чтобы наверстать опоздание. Путь сегодня кажется особенно длинным.

Вдруг наши спутники просят шофера остановиться. Из 120 овец, которые едут с нами, минимум 20 уже погибли от жажды. На привале погибших овец выбрасывают за борт. Вдоль дороги мы часто замечаем трупы животных — не все идет по плану и у тех, кто едет впереди. Приходится сделать внеочередной привал. Наши водители выгружают овец и гонят их к ближайшей луже. Тем временем пассажиры собирают для изголодавшихся животных высохшие стебли травы.