Воин Забвения. Гранитный чертог - Счастная Елена

Она дышала. И было светло.

Млада снова открыла глаза – и на этот раз увидела перед собой Раску. Девчонка мягкой ладонью гладила её по щеке и улыбалась. Так улыбаются люди, когда их отпускает тревога, мучившая многие дни – растерянно и облегчённо. Лицо Раски чуть осунулось, под глазами от усталости залегли синяки. Сразу видно, кто заботился о Младе и не отходил от её постели ни днём, ни ночью.

– Как ты?

– Погано, как никогда, – просипела Млада и попыталась улыбнуться Раске в ответ. – Сколько я была без сознания?

Девушка задумалась:

– Пять дней. Я уж боялась… – она осеклась и вздохнула. – Мы все боялись. Тот мальчик, вельд. Он сказал, что ты умрёшь.

Млада не сразу смекнула, о каком мальчике идёт речь. Но вспомнила черноглазого болтливого вельдчонка, их путь до Кирията и встречу с Рысями в лесу. Почему Рогл думал, что она не выживет? Хотя чему удивляться… Млада сама ещё недавно считала себя мёртвой.

Раска порывисто сжала её ладонь и встала:

– Я позову Лерха, – и тут же выбежала из горницы.

Младу снова сковала тишина. Только сейчас она  была другой, живой, зыбкой. Если прислушаться, можно было разобрать, как во дворе шумит обычная жизнь детинца. Ходят стражники, отдалённо гомонят отроки. И пусть ещё ворочались внутри обрывки смолянистой тьмы, что недавно окутывала Младу, не давая вдохнуть, и горел перед взором всполох красного плаща, но она знала, что на сей раз ей удалось вырваться из западни, которая не всякого отпускает.

Она опустила взгляд и тут же поняла, насколько ужасно выглядит. Казалось, руки, лежащие на белом покрывале, не могли принадлежать ей: тощие, обтянутые кожей и перевитые синеватыми жилками. Такие и ложку не удержат – не то что оружие. Будто кто-то выпил из них все соки. Но это были её руки, и вряд ли всё остальное смотрелось лучше. Млада даже не хотела в этом убеждаться. И так понятно, что краше в могилу кладут.

Осторожно повернув голову, она огляделась. Кроме них с Раской в горнице будто бы никто и не жил. Лавка Малуши была убрана, её вещи тоже. Странно. Но Млада не могла сказать, что нынешнее неожиданное отсутствие склочной бабы по соседству её не радовало. Только кольнуло лёгкое любопытство:  отчего случилось так, что она убралась отсюда? Сама, или натворила чего?

Но поразмыслить над этим Младе не позволил Лерх. Он суетливо вошёл в сопровождении Раски и тут же как будто заполнил собой всю горницу. Лекарь сосредоточенно порылся в своём коробе: загремели склянки и горшочки, пахнуло травами. Наконец он извлёк оттуда несколько бутылочек, аккуратно поставил их рядком и повернулся к Раске.

– Пошевеливайся, ну! – бросил он. Та подбежала и положила на лавку чистые полотенца.

Тем временем Лерх уже принялся за осмотр Млады, делая всё чётко и уверенно. Размотал повязки на плече и ноге, пощупал раны, которые теперь выглядели вполне нормально: обычные заживающие рубцы от стрел, без синюшных потёков. От прикосновений где-то внутри них ещё отзывалась лёгкая боль, но, по сравнению с мучениями последних дней пути до Кирията, это было сущим пустяком.

– Иннанильмаз…[1] – пробормотал Лерх и озадаченно утёр с лысины выступивший пот.

 Он ошарашенно посмотрел Младе в глаза. Та внутренне ощетинилась, ожидая вопросов, ответы на которые, надо думать, не знала. Но лекарь только напряжённо улыбнулся и обратился к своим склянкам.

Он подавал Младе одну плошку с разведёнными в ней снадобьями за другой – их насчиталось с полдюжины. Каждый раз он говорил, для чего что предназначено, но в памяти ничего не задерживалось. Раска принесла из поварни горшочек с капустой и тушёным кроликом, но от его аромата, смешавшегося с ядрёным запахом трав, стало дурно. Зажав рот рукой, Млада жестом попросила девчонку унести снедь.

К её облегчению, Лерх закрыл свой сундучок.

– Как поспишь – поешь. А сейчас нужно хорошенько очистить кровь и отдохнуть. Потом Раска поможет тебе привести себя в порядок. Я приду вечером.

Младе только оставалось мысленно порадоваться, что лекарь решил очистить её кровь отварами, а не вскрытием запястий, как делали некоторые умельцы, называющие себя знахарями. Вот только с тем, что нужно снова спать, она была не согласна. Ведь она так долго была в забытьи!

Но без лишних разговоров, даже не намереваясь выслушать возражения, Лерх ушёл. И как Млада ни пыталась бороться со сном, скоро его топкий омут незаметно поглотил её.

Следующие три дня Млада запомнила плохо. Она просыпалась лишь для того, чтобы поесть и успевала всего парой слов обмолвиться с Раской, которая заметно приободрилась и расцвела. Знать, забота о Младе теперь не была для неё тягостной обязанностью омовения умирающего – та, по словам Лерха, быстро шла на поправку. А потому девчонка щебетала без умолку, рассказывая обо всём, что произошло в детинце за эти дни. А Млада переставала слушать её уже после первых слов, выхватывая что-то интересное только по именам людей, которых упоминала Раска. Так она узнала, что Рогла держат в темнице, и время от времени его по очереди допрашивают воеводы. Оказывается, мальчишка поведал многое о вельдах, а вот что – служанка не знала. Ещё она рассказала, что Хальвдан проведывал Младу почти каждый день, даже князь заходил один раз. Это было не так уж важно, но удивительно.