Искалеченный мир - Вадим Громов

— Хорошо! Пусть это будет катаклизм! А что изменится?

«Не поняла? — Лихо надеялась, что у неё на лице сейчас напрочь внимающая маска, не исказившаяся никакой ошалелостью перед вывихнутой логикой собеседника. — Абзац какой-то…»

— Ничего не изменится! — Шизофреник расхохотался звонко и искренне. — Я имею в виду, в отрицательную сторону. Будет лучше. Для новой расы. Даже если произойдёт катаклизм, он будет очистительным. — Молох отчеканивал каждое слово, будто боялся, что изречённое им не дойдёт до понимания Лихо. — Раса людей, которая бесповоротно отжила своё, будет сметена с лица Земли. Навсегда и — без любых поблажек или какого-нибудь исключения в виде припасения двух особей для нового повторения древнейшего из сюжетов… Второй раз боги не допустят такой промашки. Новая реальность, которая придёт после очищающего буйства всех стихий, — это предзнаменование невиданного расцвета новой расы. Нашей расы!

«Мама, роди его обратно, — затосковала блондинка. — Очищающая буря. Клизму бы тебе в мозг. Ребята будут в трансе».

— Одним словом — неважно, что это будет: наш крестовый поход или что-то другое, пусть даже в значительной мере облегчающее нашу задачу. Главное, что результат останется неизменным…

— А если мы не те, за кого себя выдаём? — Лихо всё же рискнула прервать напыщенную болтовню Молоха, попытавшись реализовать мысль, пришедшую ей в голову ещё в театре. Тем более что прямое подтверждение недавно обнаружилось в словах рыжей. Получалась не столь уж неправдоподобная версия событий, которую блондинка вознамерилась преподнести шизу. Последняя надежда, так сказать. Если не проскочит…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Всего лишь то, что у нас не было никаких пагубных намерений. Мы приехали предложить свои услуги. — Лихо старалась попадать в тон Молоху, изъясняясь тем же театрально-вычурным слогом. Кто знает, может, так быстрее до сознания доползёт…

— Какие услуги? — Молох глянул всё так же брезгливо, но с некоторым оттенком заинтересованности. — Кажется, я догадываюсь… Хотелось бы услышать подтверждение.

— Почти уверена, что вы сделали правильный вывод. — Блондинка подбавила в голос неприкрытой, хотя и не всеобъемлющей лести. — Мы — наёмники.

Шизофреник надменно улыбнулся уголком рта. Незрячие глаза смотрели на Лихо как на существо низшего порядка, вдруг начавшего предъявлять какие-то двусмысленные условия.

— Зачем мне наёмники?

— Мы не просто наёмники. Точнее — до недавнего времени были ими. Но всё поменялось.

— Что именно?

— Мы хотим примкнуть к вашему крестовому походу. — Лихо посмотрела в страшные глаза, очень надеясь, что на её лице читалась незыблемая уверенность в сказанном. — Когда будет решаться судьба этого мира, мы хотим быть на стороне сильнейшего.

— А как понимать ваши предыдущие действия?

— Это была банальная проверка. Сами понимаете, ремеслом вроде нашего занимаются люди насквозь прагматичные. И верить на слово — не в наших привычках. Надо было убедиться, что всё действительно обстоит так, как нам говорили. Что здесь к такому делу готовятся по-настоящему, не размениваясь на легковесную трепотню…

— Убедились?

Вместо слов блондинка красноречиво развела руками, выражая лицом одновременно и покаяние, и безграничное желание служить Молоху. Беззаветно и самоотверженно.

— Только я всё равно не возьму в толк: зачем мне наёмники?

— В хорошем хозяйстве пригодится любая вещь. Есть задачи, которые гораздо легче выполнить людям, чем представителям высшей расы. Я нисколько не умаляю ваших достоинств, я просто констатирую факты.

— И сколько вы хотите за свои услуги? — К надменности в голосе шиза примешалась неприкрытая брезгливость. — Зная вашего брата, никак не могу предположить, что вы будете работать за идею…

— Договоримся. — Лихо улыбнулась искательно. Стараясь, чтобы это не выглядело совсем уж подхалимски: переигрывать было нельзя. — Плата за старания — это не главное. Главное — оказаться на стороне победителя. А материальные блага — всего лишь приятное дополнение. Так как?

Если бы Молох клюнул на закинутую удочку, хуже бы не стало. Время ещё терпит, пара-тройка дней в этой компании погоды бы не сделала. Но вот количество шансов на удачный побег из города увеличивалось в разы. Во всяком случае, Лихо придерживалась именно такого мнения.

Молох замер, глядя в одну точку. Потом отрицательно мотнул головой:

— Нет.

— Почему?

— Я не буду ничего объяснять. — Шизофреник раздражённо взмахнул рукой. — Если так хочется, можете сами придумать объяснение. Любое. Мой ответ — «нет». Единственный совет, который я могу вам дать: не пробуйте ещё раз склонить меня к согласию. Я не люблю повторяться.

— Я поняла, — кротко сказала блондинка, в самом деле уже понявшая, что её план провалился по всем статьям. Неважно, переклинило ли Молоха просто так, или же этому было какое-то основание, но приходилось признать, что затея окончилась полновесным пшиком.

— Возвращаясь к теме превосходства избранной расы над…

Дверь в бомбоубежище открылась, и Лихо переступила порог. Дверь закрылась.

— Ты как?! — Книжник тотчас кинулся к блондинке. — Ну не молчи, не надо…

— Глянь-ка. — Лихо повернулась к нему правым боком, оттопыривая ухо пальцем. — У меня сперма из ушей не выливается? Не вида-а-ать? Надо же — а ведь должна бы… Густая, обильная, вербальная.

— Не понял?

— А чего тут, собственно, понимать? Тебя когда-нибудь в мозг насиловали? Извращённо, безостановочно и о-о-очень долго… Нет? А у меня сегодня была незабываемая ночь.

Очкарик оторопело булькал горлом, пытаясь что-то сказать. Лихо успокаивающе потрепала его по плечу и пошла к ближайшему топчану.

— Пожрать есть? — Алмаз, не задавая зряшных вопросов, указал на несколько посудин с едой. — А-а, остатки былой роскоши с барского стола. Пардон, с божественного. Мозги мне сношали с воодушевлением, а вот чтобы накормить хрупкую женщину — на это времени не нашлось.

Блондинка подцепила кусок чего-то запеченного и начала жадно жевать.

— Шатун где?

— Не было ещё. — Стеклорез с непонятной гримасой разглядывал Лихо. — Незабываемая ночь, говоришь? С бездной информации, надо думать…

— И не напоминай. Часов шесть без передышки: о превосходстве, недооценённом потенциале и исторической роли новой расы в самом близёхоньком будущем…

Страдальчески морщась, она вкратце пересказала содержание пафосного монолога, пытку которым ей пришлось перенести.

— Е-бул-дыц-кий ша-пок-ляк… — выговорил Книжник, пытаясь вернуть квадратным глазам первоначальную форму. — Без комментариев.

— Аналогично, — сказал Алмаз. — В паре с нашим книгочеем они могли бы открыть новые горизонты фантастического романа. Мечты, мечты…

— Я-то, дурочка небитая, начала всерьёз прикидывать, что означало скрытое «ха-ха» в голосе Сфинкса, когда он сказал «разъяснят». Но никак не предполагала, что это обернётся целой ночью жуткого, напыщенного трепа…

Снова лязгнул засов. В помещение какой-то странной походкой вошёл Шатун. Троица озадаченно наблюдала за телодвижениями громилы. Тот добрался до ближайшего незанятого посадочного места и сел с блаженной гримасой.

— Ты, это… в порядке? — Стеклорез, не вставая, помахал ему рукой. — Шату-ун…

— Пожрать дайте, — лаконично изрёк громила. — Жрать хочу.

— Все хотят. — Лихо продолжила утреннюю трапезу. — Но не все требуют в постель.

— Да ладно вам… Ноги не держат. Книжник, сделай доброе дело, принеси чего-нибудь…

Очкарик взял почти опустевшую плошку с мясом, добавил туда понемногу из всего, что имелось в наличии, и принёс Шатуну.

— А что тебя ноги не держат? — спросила Лихо. — Ты что, со всеми желающими наперегонки всю ночь носился? Скольких победил-то?

— Лучше бы наперегонки… Всю ночь под крылом амура проторчал. — Громила меланхолично принялся жевать. — А крыло было внушительным, взмахивало активно и очень величественно…

— Бедный наш Шатун, — Лихо понимающе покивала головой. — Ушатали тебя близняшки…

— Да уж, без передыху. — Шатун тяжело вздохнул, но по его лицу проскочило что-то вроде краткого умиления. — То одна, то вторая. То сразу обе. Такие маленькие и такие — эх…

— Только не говори, что тебе не понравилось, — скептически хмыкнула блондинка. — По размякшей мордашке вижу, что словил свой контейнер приятностей… Разве что не заметила я, чего же в них такого неправильного. Ладно бы у них по четыре сиськи было: две спереди и две позади. Нормальные мамзели. Не поведаешь, в чём секрет-то?

— Да всё просто. Они, когда отходят друг от друга дальше, чем на три метра, становятся сущими фуриями. Переклинивает их наглухо: агрессия через край перехлёстывает. А когда рядом — вылитые ангелы. Только вот в койке вытворяют такое, чего ангелам знать, и тем более — уметь, ну никак не полагается…