Песнь для Арбонны. Последний свет Солнца - Гай Кей

Что делает людей такими разными? Случайности рождения, воспитания, удачной судьбы или трагедии? Каким человеком стал бы сам Блэз, если бы родился старшим сыном, наследником Гарсенка, а не младшим, которому его отец предназначил нежеланную судьбу служителя бога? Что, если бы его мать осталась жива, вопрос, который задала Синь де Барбентайн? Было бы все иначе? Что, если бы Гальберт де Гарсенк был несколько другим, более добрым, менее одержимым властью человеком?

Но эта последнее предположение было совершенно невероятным; просто невозможно представить себе отца другим, не таким, какой он есть. Гальберт казался Блэзу неизменным, как сила природы или какой-нибудь гигантский монумент Древних, который ни о чем, кроме власти, не говорит и который существовал на земле почти всегда.

Бертран де Талаир — тоже младший сын. Только ранняя смерть его брата принесла ему герцогство и стала причиной столь жесткого противостояния двух домов. До этого он шел по обычному пути: наемник с мечом в битве и на турнире, ищущий богатства и свое место в мире. Тот же путь, который предстояло пройти Блэзу де Гарсенку, когда он уехал из Гораута, много лет спустя. Тот же путь, но если сбросить со счета музыку.

Только музыку нельзя сбросить со счета. Она определяет Бертрана так же, как определяет Арбонну, подумал Блэз. Он покачал головой, почти потешаясь над собой. Прошло полгода, как он здесь, и уже его мысли потекли в направлении, чуждом ему прежде. Он решительно вернул разбегающиеся мысли в настоящее, на высокогорную дорогу Арбонны, построенную Древними между рекой и полями пшеницы на востоке.

Блэз очнулся от задумчивости, когда прищурился и посмотрел сквозь пыль вдаль. Он ехал верхом в конце колонны, вслед за длинным караваном грузовых фургонов, которые они сопровождали на ярмарку, — в основном это были бочки с вином Талаира. Он увидел, что Бертран и Валери скачут к нему. Они ехали размеренно, но достаточно быстро, чтобы он понял, что в голове длинной колонны что-то происходит. За их спинами он разглядел вдали знамена. Кажется, они кого-то догоняли. В этом не было ничего особенного, все дороги были переполнены спешащими на ярмарку людьми, а дорога в горах тем более. Он приподнял брови, когда двое мужчин подъехали, аккуратно развернули своих коней и поехали с двух сторон от Блэза.

— Развлечения, развлечения, — беззаботно произнес Бертран. На его лице Блэз увидел улыбку, которую уже знал; она вызывала у него тревогу. — Самые разные неожиданные удовольствия ждут нас. Что ты можешь мне сказать о человеке по имени Рюдель Коррезе? — продолжал герцог.

Прожив много месяцев с Бертраном, Блэз начал привыкать к подобным вещам. Иногда ему казалось, что арбоннец предпочитает репутацию талантливого и остроумного человека любой другой.

— Он довольно прилично стреляет из лука, — сухо ответил он, стараясь попасть в тон Бертрану. — Спроси у Валери.

Мощный коран уже совсем выздоровел; он мрачно хмыкнул.

Бертран резко произнес, меняя без всякого предупреждения тон:

— Мы вместе все лето избегали принятия решения. Думаю, пришла пора его принять.

— Впереди знамена Коррезе? — спросил Блэз.

— Вот именно. Среди прочих, кажется, я узнал Андорию и Делонги.

Странно, как жизнь совершенно неожиданно устраивает засады. Или, возможно, не так уж и странно, поправил себя Блэз, иначе они не были бы засадами, не так ли? Это разумно, правда? Ему внезапно стало холодно. И спросил себя, могут ли эти двое прочесть на его лице ответ, а потом удивился, неужели ему никогда не приходило в голову, что Люсианна может приехать на ярмарку в Люссан?

Достаточно много важных событий произошло в мире с приходом осени, чтобы появление Делонги стало вполне ожидаемым на этом ежегодном собрании. Сюда приезжали, чтобы торговать, наблюдать и биться об заклад или сражаться на турнирах, чтобы отпраздновать сбор урожая и обменяться новостями из шести стран до того, как зимние дожди и снега сделают дороги непроходимыми. А там, где присутствуют мужчины Делонги, почти наверняка можно найти прославленную, печально известную жемчужину их семейства. Люсианна не позволит, чтобы ее бросили где бы то ни было.

Но сейчас самым важным был вопрос о Рюделе, а Бертран затронул и другой вопрос.

Блэз ответил на этот вопрос как можно более уверенным голосом:

— Тебе придется познакомиться с самим Рюделем и с его отцом, если он здесь. Он может быть здесь. После знакомства с ним в условиях перемирия ярмарки Рюдель ничего не станет предпринимать. Собственно говоря, его даже может позабавить, если его увидят в твоем обществе.

— Меня это тоже позабавит, — пробормотал Бертран, — бесконечно. Я думаю, что мне доставит удовольствие познакомиться с этим человеком.

Почти все уже знали теперь о неудавшемся убийстве и заплаченных за него деньгах. Немногие знали, кто именно пустил ту отравленную стрелу и попал не в того человека. Рюдель, насколько Блэз мог судить, должен был оказаться в очень неловком положении — особенно после того, как отправился прямиком в Гётцланд требовать обещанную плату. Источники Бертрана при дворе короля Йорга — поразительно хорошо осведомленные — позднее прислали сообщение о том, как Рюделя заставили возвратить деньги. Говорили, он уже успел потратить часть из них, и поэтому его отец вынужден был вмешаться и возместить потерю. Блэз легко мог себе представить, что его старый друг чувствует по этому поводу.

Он по-своему тоже с нетерпением ждал встречи с Рюделем. В сложном тренировочном поединке их взаимоотношений он одержал победу в саду в Тавернеле, и они оба это знали. Он нечасто одерживал столь чистую победу; ею можно было гордиться.

Или можно было бы, но здесь находилась Люсианна, и Блэз знал по собственному опыту, что Рюдель использует любое нужное ему оружие, чтобы сравнять счет, если чувствует себя проигравшим. Блэз покачал головой. Ему придется постараться справиться с этим, когда и если это произойдет. Ему еще было о чем подумать, а Бертран и Валери оба молча наблюдали за ним, не останавливаясь. Впереди их колонны нарастала какая-то суета, и они, кажется, сбавляли ход. Он уже ясно видел знамена впереди: Коррезе, Делонги, Андории и еще пару других, которые он не узнал.

Он повернулся к Бертрану. Герцог, как обычно, ехал с непокрытой головой, в своей неброской одежде, которую любил надевать в дорогу. Однажды она спасла ему жизнь, как рассказал Блэзу Валери, когда еще один убийца не смог узнать, который из мужчин в их группе был сам де Талаир.

— Правда, не стоит принимать никакого решения. Пока не стоит. — Блэз старался говорить спокойно. Они видели, что к ним скачут три человека, вздымая пыль копытами коней. — Если мы поедем вместе с людьми из Портеццы, многие из них меня знают. Нет смысла пытаться остаться неузнанным.