Дорога на Торхольм - Варди Соларстейн

Плюнув на пол, разочарованный исследователь-археолог пошел в галерею подкопа на свежий воздух. Требовалось срочно что-то придумать. Как бы ни шли дела — пиар должен был быть совершенным.

— Маниту нас оделил драгоценным даром! — громко заорал Влад, выйдя из хода и взгромоздившись на один из ближайших пеньков, которые теперь во множестве окружали место археологических раскопок. За последние два дня здесь, расчищая подходы и площадку и заготавливая бревна для крепи, вырубили чуть ли не гектар леса.

— Древние знания нам стали известны! Теперь мы будем строить корабли, которые могут не опасаться произвола речных ведьм. Только эти суда имеют необходимую защиту чтобы плавать по нашей реке!

— А как мы их будем строить? Их создадут волшебные инструменты, что найдены внутри? — задали вопрос из глубин стихийно возникшей толпы на этом импровизированном митинге.

— Нельзя постоянно искать легких путей! — гордо заявил политик и полководец, который в недавней войне захватил свой третий замок Дирн, просто взорвав его вместе с гарнизоном вместо многодневной осады и кровопролитного штурма. — Нам даны чертежи и лекала, по которым мы отстроим наш великий и непобедимый флот! Армия и флот — вот два меча, которыми мы победим всех наших врагов! С нами Маниту, братья! Сделаем все своими руками!

— С нами Маниту! — дружно заорало в ответ собрание.

— А золото, серебро, камни самоцветные? — пискнул все-таки кто-то из задних рядов.

Казалось, конунг должен был проигнорировать подобный вопрос, но не будем забывать, что он командовал не обычными забитыми обритыми призывниками, а наглыми и алчными приземленными лохматыми наемниками, для которых одной новой религии было мало, чтобы промыть мозги.

— Все уже украдено до нас, — дал классический ответ Влад. — Триста тридцать лет тому назад. Там нет ничего кроме пяти или шести помятых и пустых бесформенных гробов. Урны с посмертными подношениями пусты. Есть еще настенные барельефы из сплава меди и олова — бронзы. Но специалистам потребуются месяцы работы над расшифровкой надписей. Все, что можно сказать — речь на них идет о многочисленных жертвах, с которыми древние вожди сопровождались на тот свет. Остатки проклятий до сих пор там. И мы, по-моему, немного, самую малость, нарушили охранительные печати…

Выдав эту откровенную дезу, Владу теперь должен был нанести на эту акварель из лжи завершающий мазок, который совершает мастер, превращая им действительно хорошую картину в законченную работу, переводя за грань, служащую водоразделом искусства мастера от творения гения.

— Воины! Мне нужны добровольцы! Необходимо зарисовать все картины, что там остались! Клянусь, что останки героев, в случае наступления страхового случая, будут похоронены с почестями!

— А что значит "наступление страхового случая"? — проблеял кто-то любопытный среди стремительно редеющей толпы.

— Это когда все умирают, — поспешил поделиться конунг значением нового определения. — Работка-то предстоит опасная. Там только гробы, надписи на стенах и следы надломанного проклятия. Ну, еще проход на грани обвала. Итак, есть добровольцы?

Закончив речь и оглядевшись, Влад отметил, что стоит только в окружении охраны, распределившейся по свободному пятачку вырубленного леса, а за спиной у него переминаются с ноги на ногу его свита. Толпа рассосалась в лесу, будто и не было тут никого и никогда.

— Великий конунг, — внезапно спросил Ингвар, который не отходил от него ни на шаг. — А это правда про духов, которые мы сейчас разбудили?

— Истинному смельчаку, как ты, Ингвар, например, никакие злые духи не страшны, — уклончиво дал ответ Влад. Он понял, что запущенная по наитию, полностью импровизированная деза удалась. Ведь даже те, кто сопровождал его вниз, поверили словам, хотя ничего страшного в подземельях не обнаружили. Но если он не мог прямо сейчас воспользоваться находкой, это не значило, что ее следовало дарить возможным конкурентам. И с бухты-барахты такие дела решать нельзя. Поэтому, вернувшись в терем, он пригласил к себе своих хакерш. Выгнав проявивших законное любопытство рыжих близняшек, Влад некоторое время собирался с мыслями, чтобы обсудить судьбу находки. Он не заметил, как нахмурили носики и негодующе переглянулись его подчиненные — девушкам очень не понравилось, как Влад, пусть и большой сейчас начальник, прогнал двух своих "секретарш", цикнув им, как кошкам, и сказав "брысь отсюдова". Женская солидарность — всегда скрепляющий цемент общества, в котором пытаются верховодить, раздирая на части социум, пораженные вирусом власти самцы.

— Что будем делать с этой подземной фабрикой? — задал риторический вопрос Влад. — Запустить мы ее не можем, требуется мана. Далее нужны восемь загадочных кристаллов, что изображены на панно. Можно совершенно точно сказать, что это не сильмариллы. Зато кинжал Хекс, который тщательно прорисован над каждой жертвой, изображен довольно узнаваемо. Ваши идеи?

Катерина пожала плечами. Ей до фабрики кораблей было фиолетово. Ни инструментами, ни материалами, ни, самое главное, кристаллами они не обладали, и поэтому вопрос о развертывании производства был беспредметным переливанием из пустого в порожнее. Но ее старшая подруга, за неимением конструктива, решила поерничать:

— Пускать экскурсии за деньги! Нарубим лавэ! — сегодня Марина отыгрывала роль ехидной ведьмы, и делала это довольно талантливо. Девушка, как могла, все пыталась уколоть Влада за то, что тот грубо нарушил их романтику со Стигом и повел себя в укромной беседке, сотканной из высоких чувств, как слон в посудной лавке. Про видения конунга, в которых Влада убивали из-за нее, Марине было неизвестно, да и не поверила бы она в подобное основание абсолютно беспардонных действий. Сам инициатор интриги в глубине души надеялся, что, прослышав про женитьбу, умный Стигги растворится безвозвратно в дремучих окрестных лесах. Как заботливый родитель, он даже дал дополнительную нагрузку для ускорения возможному родственнику, назначив его самозванцем, чтоб тяжесть будущей ноши показалась тому вообще в принципе невыносимой. Жалко, конечно, терять и Трейва, который не бросит брата, но, как известно, без жертв не бывает победы… Парень должен сам выбрать свою судьбу.

Стиг, однако, проявил свой нордический характер, совершенно упертый и невменяемый для доводов разума, когда дело касалось чести и любви, оставшись и приняв вызов. Влад даже зауважал парня, который в битве за "дочь" конунга без лишних колебаний принял самую высокую ставку. При арвенстарском дворе самозваного ванахеймского варианта Ярослава Мудрого появился свой Харальд Хардрада, готовый ради любви кинуть к ногам вышеназванного отца невесты луну и солнце, даже если их для этого придется отвинтить от неба, забравшись на самую высокую башню Великой Византии…

— Значит так, — решил прервать конунг это совещание, поняв, что разумных доводов он сегодня не дождется. Влад подозвал к окну Ингвара и Андрилла, беседовавших о чем-то неподалеку. — Вход завалить, оставить только скрытый пост. Завтра мы возвращаемся в Ногт. Нужно успеть на сбор баронов.

Сбор представителей баронов, который решил организовать Влад, служил сразу нескольким целям. Необходимо было на всякий случай снять накопившуюся напряженность с соседями, которые с законной опаской взирали на внезапно выросшее у их небольших укрепленных башенок, гордо и спесиво называемых "замками", целое бандитское государство. А также требовалось понять, можно ли принудить их к добровольному вступлению в общую правовую зону и, самое главное, возможно ли получить золото по долговым распискам, которые во множестве ценным компроматом обнаружились на дне одного из сундучков в донжоне Ногта, поименно упоминая практически всех бывших соседей старого интригана. В общем, на будущем поле переговоров с соседями хватало как перспективных инструментов, так и юридических лакун. По уму, конечно, вести разговор следовало по отдельности с каждым из местной знати, но Влад рвался в Торхольм.

Нынешняя версия посещения Торхольма звучала следующим образом: Наследный Великий герцог Алехандро со товарищи собирает войска, чтобы вернуть себе обратно земли Маткмарки. То обстоятельство, что совсем недавно фигурировала совершенно другая версия, в которой принц Нюкаэль собирает отряд для похода за Лезвием Судьбы, топором или молотом Слаг, Влада нисколько не волновало. Воспитанный в лучших традициях неприятия потока сознания, льющегося бесчисленными нечистотами пропаганды из лжи и заискивающего вранья прямо в мозг потребителя из всех официальных СМИ, он не заморачивался отслеживанием особой стройности для своей легенды внедрения, легко меняя ее исходя из складывающейся военно-политической конъюнктуры. Если победит — придворные летописцы нужное умело увеличат, порочащее тихонько сотрут. А прикормленные борзописцы талантливо придумают, что наваять такого-эдакого сверху затертого, да так, чтоб сияло лучами победы в ореоле славы на фоне всего остального, безжалостно отправляя замарашку падчерицу-правду в тень от придуманной красавицы хозяйки-кривды. В случае если проиграет — все сделанное им, все достижения, равно как хорошее и плохое, будет втоптано торжествующими победителями в грязь, и хорошо еще, если из черепа неудачника не сделают кубок для вина.