Призраки не умеют лгать - Анна Сокол

— По нашим данным, камень сгорел, и в терминал его не сунешь. Кстати, что ты с ним сделала?

— Окунула в кипяток, — устало ответила женщина. — Электронику вышибло нафиг, так что не старайтесь, — она помедлила. — Ты ведь хочешь знать, что они приготовили для девчонки? Если у меня времени нет, то у неё и того меньше, — Станина снова кольнула тревога, — сначала кад-арт, потом имя.

— Допустим, и что дальше?

— Разойдёмся и забудем. Мне нет дела до ваших разборок. И не торгуйся, — почувствовав, что он собирается возразить, твердо сказала девушка. — Мне на девчонку наплевать. Если уж суждено в могилу, так хоть в компании.

— Я о тебе спросил, — он понизил голос. — Что дальше? Опять в бега? Блуждающий пойдёт за тобой на край света. Понимаешь?

— Не пугай, он ещё не вернулся. Может, мне повезёт, и все наконец оставят меня в покое: и живые, и мёртвые. Ведь так бывает, иногда они просто не возвращаются.

— Нет. У тебя нет ни одного шанса, — он безжалостно скомкал чужую веру в чудо. — В "Империале", в семь. У какого входа?

— Я сама тебя найду, — сказала девушка и повесила трубку.

Демон тут же соединился с дежурным.

— Успели? — без лишних пояснений спросил он.

— Так точно, — отрапортовал сотрудник, — автомат на железнодорожном вокзале. Группа уже выехала.

— Всё слышал? — поинтересовался, уже зная ответ, поинтересовался псионник.

— Так точно, — уже сообразив, что сделал что-то не то, протянул сотрудник.

— Тогда изъять запись и ко мне. Живо! Дело по закрытой категории, — Дмитрий грохнул трубкой об аппарат.

Сохранить конфиденциальность становится сложнее.

Торговые центры работали до поздней ночи. В полседьмого вечера самое время забежать за чем-нибудь: за хлебом, туалетной бумагой и сапогами, без которых завтра на работе показаться стыдно.

За те полчаса, что псионники провели в машине, стеклянные двери разъезжались пару — тройку раз, в основном, выпуская продавцов на перекуры.

— В семь закончится сеанс, народа будет не протолкнуться, неразбериха и очереди в туалет, — Гош с заднего сиденья указал на афишу сети кинотеатров.

— Следующий сеанс через час, — добавил Демон, — я узнавал.

Цветные огни реклам отбрасывали на лица мужчин цветные лоскутные блики.

— Ты и в самом деле поднимешь ей кад-арт? — не выдержав, хмуро спросил Гош.

— Я ещё не сошёл с ума, — Станин покачал головой.

— Тогда что мы тут делаем, да ещё и разодетые, как клоуны? — парень подёргал за сдвинутую на затылок вязаную шапку кислотной расцветки. — Вызывай группу, они здесь так всё оцепят, мышь не выскользнет.

— И не проскользнёт, — добавил Илья. — Нам надо, чтоб она пришла.

— Не преувеличивай, клоун тут один, — Дмитрий позволил себе улыбку, но тут же посерьёзнел. — Не хочу, чтобы кто-нибудь прихлопнул эту мышь за сопротивление аресту. Гадай потом, она дралась или ей закрыли рот, — он прикрепил микрофон к свитеру и застегнул куртку. — Сами возьмём.

— А дальше что? — не успокаивался помощник. — Потащим к нам, и там, следуя твоей логике, ей устроят самоубийство или устранение при попытке к бегству.

— Ты, главное, эту мысль до Игошиной донеси, чтоб поразговорчивей стала.

— Время, — напомнил Илья.

— Повторим ещё раз, — Демон повернулся к помощнику. — Я мозолю глаза у центрального входа. Гош?

— Я с другой стороны, в "Ре — Те", магазине дисков, там стеклянные стены, держу холл, дабы не вызывать вопросов, просаживаю деньги в компьютерные стимуляторы.

— Я за рулём, на случай непредвиденных ситуаций. Держу пожарную лестницу, — добавил Илья.

— Почему не я за рулём? — спросил Гош. — Игошина знает в лицо нас обоих.

— Потому что переодеть его в геймера сложнее.

— И потому что мы взяли мою машину, — закрыл тему столичный специалист.

— Держим связь. Гош, ты первый, — скомандовал псионник.

Парень натянул на самые глаза цветастую шапку, прикрывая наушник, рот и нос замотал в яркий мятый шарф — благо, погода позволяет. В тонкой куртке и со спадающими штанами — со спины от подростка не отличишь. Гош вышел из машины и побрёл в обход центра.

— Она может не прийти, — сказал Илья.

— Может, — согласился Дмитрий, приглядываясь к Лисивину. — Что тебе не нравится?

— Помимо всей ситуации, — специалист прищурился, — по твоим словам, Игошина не дура. Но поверить тебе на слово — чистой воды глупость. Для тебя что, проблема — скрутить девчонку в одиночку? Пусть кричит, брыкается, сверкнёшь кристаллом, так тебе ещё и помогут. Я не понимаю причин её уверенности в себе.

— Хочешь уехать?

— Нет. Просто не люблю трупы.

— Кто ж любит, — Станин открыл дверь. — Координируй, — и, дождавшись кивка, вышел на стоянку.

Тротуар недавно расчищали. Снег перед входом в торговый центр был украшен россыпью окурков. Молодой парень в жилетке работника "Империала", зажав между покрасневшими замерзшими пальцами сигарету, неловко прикуривал. Пламя гасло от порывов ветра. Псионнику тут же захотелось курить. В пачке оставалось ещё две сигареты. Стоило достать одну, как незнакомец передал ему зажигалку, но Демон покачал головой. Он уже почти оставил эту вредную привычку в прошлом.

Что-то подсказывало ему, Игошина тоже будет снаружи, пока не убедится, что он пришёл один. Заранее загонять себя в мышеловку не будет ни одна мышь.

Двери за спиной с тихим шелестом разъехались, выпустив большую группу оживлённо переговаривающихся людей. Кино закончилось.

— Илья, — позвал Дмитрий.

— Здесь, — голос в наушнике звучал чётко, — у меня пусто.

— Гош?

— Тоже. Режется в какую-то стрелялку, судя по звукам, ему нравится.

— Смотри, чтоб не увлёкся, — он бросил нетронутую сигарету в урну. — Я внутрь.

Двери выпустили ещё с десяток человек. Внутри народу было больше, чем снаружи. Вытянутый зал заполнял гул разговоров. Две очереди: в туалет, как и говорил Гош, и к терминалам. Группа подростков обосновалась в кафетерии.

Позднее он прокручивал в голове события этого вечера, пытаясь понять, в какой момент всё пошло не так. Когда люди один за другим стали поворачивать головы к дверям? Когда на их лицах проступили недоумение и испуг? Или когда с улицы прозвучал первый женский крик? Нет, даже тогда было уже поздно.

Наушник разразился руганью Лисивина и рычанием ожившего двигателя.

— Справа от входа, — рыкнул Илья, — я за ним.

Станин, расталкивая людей, выбежал на улицу. Игошина все же пришла. Под окном, отбрасывающим чёткий прямоугольник света на снег, лежала женщина. Её окружал десяток поваленных штендеров, скреплённых длинной железной цепью. Белый снег под темноволосой головой быстро становился алым.