Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов

Вряд ли можно признать эти основания для отводов кандидатур достаточно вескими. Из речи Н. Рууса следует, что депутат Думы должен был иметь репутацию последовательного друга СССР и не запятнать ее критикой марксизма. Лишь немногие политические деятели пятсовской Эстонии могли соответствовать таким критериям. В то же время следует учесть, что впервые после многих лет своего политического господства в условиях авторитарной диктатуры представители правящей верхушки оказались уязвимыми для критики. Так как в небольшой республике было хорошо известно о политической и моральной беспринципности некоторых из них, семейственности и коррумпированности, то и все представители правящей верхушки легко становилась объектами для широких обвинений в их адрес. В начале июля 1940 года в газете «Рахва Хеаль» были опубликованы материалы, разоблачающие мошенническую деятельность многих лиц из правящих кругов Эстонии. Так, 8 июля газета опубликовала статью, озаглавленную «Эстонское земельнокредитное общество — дойная корова Юримаа, Суурсета и Виктора Пятса».

С 1989 года состоявшиеся 14–15 июля 1940 года выборы в верховные органы власти трех республик стали предметом дотошных разбирательств в публикациях, стремящихся доказать «незаконность» вступления Прибалтики в Советский Союз. Но многие из этих «доказательств» не выдерживали критики. Например, много было спекуляций о том, что избиратели получали специальные отметки в паспортах. Однако подобные отметки делались во всех паспортах избирателей на всех выборах в Прибалтике с 20-х годов. В то же время предъявлять к выборам, проходившим в военном 1940 году, требования, сформировавшиеся в общественном сознании страны в конце 80-х годов, без учета реальной обстановки 50-летней давности было нелепо.

Реальная же обстановка выборов 1940 года в Прибалтике характеризовалась сочетанием разных и противоречивых факторов. С одной стороны, население трех стран впервые освободилось от постоянного террора полиции, айзеаргов, шаулисов, кайцелита. После многих лет можно было проводить свободно митинги, собрания, демонстрации. От участия в выборах были отстранены коррумпированные политиканы, державшиеся у власти с помощью демагогии, подкупа и террора. Взрыв массовой политической активности после ввода Красной Армии был резким контрастом по сравнению с теми событиями, которые в это время творились в Западной Европе. Ведь тогда население Прибалтики узнавало о подавлении свобод, запретах, массовых экзекуциях, которые происходили в странах, оккупированных германскими армиями.

Разумеется, хотя явных свидетельств вмешательства представителей советских войск в ход выборов не приводилось, присутствие Красной Армии не могло не оказывать психологического воздействия на избирателей. Однако несомненно и то, что верховные органы Эстонии, Латвии и Литвы, провозгласившие установление советской власти и обратившиеся с просьбой о вступлении в СССР, были избраны всенародным голосованием. В этом их существенное отличие от органов власти, провозгласивших отделение Литвы, Латвии и Эстонии от России в 1918 году.

Победа левых сил на выборах 14–15 июля была абсолютной. 92,8 % избирателей, участвовавших в выборах депутатов в Государственную думу Эстонии, проголосовали за кандидатов Союза трудового народа. Кандидаты блока трудового народа Латвии получили более 97 % голосов в ходе голосования в Народный сейм. Свыше 99 % избирателей отдали свои голоса кандидатам «Союза трудового народа» на выборах в Народный сейм Литвы. Ныне трудно сказать, в какой степени эти итоги безальтернативных выборов отражали настроения населения и даже насколько данные об итогах были безупречными. Юридически обоснованных доказательств нарушений процедуры выборов 1940 года нет.

21 июля в день открытия сессии Государственной думы Эстонии на собраниях рабочих заводов «Красный Крулл», «Ильмарине», фабрики Лютера, «Рауанийт», «Балтийской мануфактуры», государственных портовых мастерских были приняты обращения, в которых требовалось, чтобы «Государственная дума:

1. Провозгласила Эстонскую республику Эстонской Советской Социалистической Республикой.

2. Приняла решение об объединении Эстонии с Союзом Советских Социалистических Республик.

3. Национализировала, то есть объявила собственностью государства и народа, крупную промышленность и банки.

4. Положила конец спекуляции землей, обеспечила пользование землей только трудовому крестьянству, наделила малоземельных и безземельных крестьян землей, отобрав ее для этого у крупных землевладельцев-эксплуататоров, решительно облегчила долговое бремя трудящегося крестьянства».

Обращения завершались призывами: «Да здравствует Эстонская Советская Социалистическая Республика! Да здравствует Союз Советских Социалистических Республик!»

Выступая с докладом 21 июня в Государственной думе, И. Лауристин провозгласил: «Мы должны выполнить волю самых широких масс, которая наиболее ясно выразилась в событиях 21 июня, когда перед Кадриоргским дворцом впервые раздался громогласный призыв: «Да здравствует Советская Эстония!», когда на демонстрациях 16 июля десятки и сотни тысяч во всех концах республики требовали, когда сегодня, когда каждый день самые широкие массы требуют Советов… Будучи испытанными борцами за интересы трудящихся, кандидаты от Союза не могут остановиться на полпути, их цель — довести дело освобождения трудящихся масс до конца, как это сделано в Союзе Советских Социалистических Республик».

В тот же день по докладу И. Лауристина была принята Декларация Государственной думы о государственной власти в Эстонии, в которой говорилось: «Выражая свободную и единодушную волю трудового народа Эстонии, Государственная дума провозглашает установление Советской власти на всей территории Эстонии. Эстония объявляется Советской Социалистической Республикой. С этого момента вся власть в Эстонской Советской Социалистической Республике принадлежит, как в городе, так и в деревне, трудовому народу в лице Советов депутатов трудящихся».

На втором заседании Государственной думы обсуждался вопрос о вступлении Эстонии в члены СССР. Докладчик Н. Руус особо остановился на «катастрофических последствиях отказа от рынков Советского Союза для эстонской промышленности и экономической жизни». «Я думаю, — говорил оратор, — что выражу убеждение всех членов Государственной думы, если скажу, что только вступление Эстонии в состав СССР гарантирует подлинную независимость — суверенитет нашего государства, обеспечит свободное национальное развитие нашего народа, подъем нашей промышленности, сельского хозяйства и национальной культуры, обеспечит мощный подъем материального и культурного благосостояния эстонского народа и приведет к расцвету нашей любимой Родины».

Н. Руус упомянул о другой альтернативе, которую предлагал Запад Эстонии (впоследствии она стала актуальной и реальной): «В течение последних двух лет английские и французские империалисты открыто говорили о необходимости ликвидации самостоятельности малых сгран и народов. Они пропагандировали идеи туманной и неопределенной Европейской Федерации, в которой все народы будут подчинены английской и французской верховной власти… Эстонская реакционная буржуазия также в полную силу пропагандировала выдвинутую крупным капиталом идею Европейской Федерации… Что бы означало присоединение Эстонии к Европейской Федерации?.. Европейская Федерация означала бы окончательное уничтожение самостоятельности и Эстонии, и ее культуры. Европейская Федерация означала бы еще большее усиление капиталистической эксплуатации для Эстонии, это означало бы применение таких же насильственных методов, какие применяются в британских колониях — в Индии, Африке, в других местах».

В Декларации Государственной думы о вступлении Эстонской ССР в Союз Советских Социалистических Республик, принятой 22 июля 1940 года, говорилось: «Антинародная политика бывшего реакционного режима привела Эстонию на край гибели. Эстонии угрожала опасность стать добычей империалистов… Теперь… выраженная всенародным голосованием воля эстонского народа к установлению прочного союза и нерушимой дружбы между Эстонской республикой и Союзом Советских Социалистических Республик должна быть законодательно закреплена».

Представители Коммунистической партии, о легализации которой осторожно советовал подумать советский полпред К.Н. Никитин менее чем месяц назад, ныне определяли решения высшего органа Эстонии. Лозунги же, которые, по мнению представителей СССР, еще в конце июня представлялись неуместными, теперь определяли законодательную деятельность этой страны. Подобные события совершались и в других республиках Прибалтики, сделавших свой социалистический выбор.