Гнев и радость - Дженнифер Блейк

— Подумай сама: по-моему, я рассуждаю здраво. Но на твоем месте я была бы осторожна. Аллен терпелив, но на слишком длинный поводок его отпускать нельзя. Существует целая куча женщин, которые с радостью возьмут то, что он сможет им предложить.

— Если я правильно тебя поняла, — медленно проговорила Джулия, — то хочу напомнить тебе: то, что я имею, я имею не только благодаря Аллену.

— И тем не менее знать его не повредит, — покачав плечами и взмахнув своим «конским хвостом», который перевесился через плечо, сказала Офелия.

Это она верно заметила. Джулия чувствовала, что в ее взаимоотношениях с Алленом много неясного. Он не принимал участия в дальнейшей ее карьере. Может, полагал, что она сама с этим справится, а может, просто не хотел помогать. Понятно тогда, почему он всегда держался с ней этаким ментором с налетом превосходства. Возможно, именно это и мешало им сблизиться по-настоящему. Часто она спрашивала себя: почему он строго выдерживает между ними эту дистанцию? Боится, что она воспользуется преимуществами от близости? Это была неприятная мысль.

— Я, пожалуй, начну наблюдать за ним, — проговорила небрежно Офелия, обмахиваясь своими записями, как веером. — Если я тебе нужна здесь, то еще поверчусь некоторое время. Если ты будешь меня искать и нигде не найдешь, загляни в домик Вэнса. Он разрешает мне держать свое пиво в его холодильнике. Булл выкинул меня из твоего. Говорит, что не выносит запаха моих «чертовых сигарет». И это он-то?! Человек, который со времени своего приезда отметился уже во всех злачных местах и затянутых дымом притонах прихода святого Джеймса!

— Он прямо говорил тебе, чтобы ты уехала?

Офелия рассмеялась:

— Нет, до этого еще не дошло. Но он мне прозрачно намекнул. Мне легче избегать его, чем слушать. И еще одна вещь, которую тебе следует знать: Булл пьет безалкогольное пиво.

Джулия засиделась в своем офисе допоздна. Она не могла понять, что стряслось с Реем. — его «чероки» нигде не было видно. Она решила не ждать его. Ключи от ее машины находились в домике. Она кинула их туда перед отъездом в Лос-Анджелес — на тот случай, если бы машина пригодилась Офелии или еще кому-нибудь.

Дом на колесах был погружен в темноту и покой. Свет ламп, работавших на ртутных парах, отражался в стеклах его окон. Она с облегчением нащупала выключатель в той секции дома, где находилась кухня. Яркий свет залил помещение, тени и темные углы исчезли в одно мгновение. Все же она заметила за собой, что, продвигаясь вперед, смотрит себе под ноги.

Джулия безумно хотела пить. В самолете напитков почти не давали, и со времени своего возвращения она выпила лишь чашечку кофе. Заглянув в холодильник, она вытащила оттуда бутылку минеральной воды, баночку томатного сока. Заметив пластиковый пакет с виноградом без косточек, вытащила и его. Положив все это на стол, она стала искать в ящиках хоть один пакет крекеров. Время ужина давно закончилось, и она не могла рассчитывать на то, что тетушка Тин станет ее чем-нибудь кормить, когда она вернется домой. Перспектива легкого ужина радовала ее — Джулия была голодна, как…

Она копалась в бумажных пакетах круп и тортов, когда заметила странного вида полиэтиленовый пакет, перевязанный ленточкой и наполовину заполненный какой-то белой пудрой.

Впрочем, ничего странного. Она знала, что это такое, но руки почему-то автоматически потянулись развязывать пакетик. Она сняла ленточку и осторожно понюхала содержимое пакета… В шоке Джулия отпрянула.

Это была не сахарная пудра. Не сухое молоко, не выпечка, не сода и не крахмал из кукурузной муки.

Это был кокаин.

Самый настоящий, чистейший кокаин.

Откуда он здесь взялся? Как долго он уже здесь лежит? И главное — кто его сюда положил?

Кому он принадлежит?

Ее движения были быстры и порывисты, когда она вновь завязывала пакет и сунула его обратно в ящик. Закрыв дверцу шкафа, она отошла к кухонному столу и присела на лавку. Увидев свой стакан, Джулия взяла его и сделала несколько глотков. Потом стала неподвижно смотреть на оставшуюся воду, на пузырьки, то поднимавшиеся, то опускавшиеся в стакане.

Может, поэтому-то Булл и просил ее помощи? Может, именно пристрастие к кокаину и было причиной того, что ему перестали доверять съемки фильмов? Неужели он променял традиционный для него алкоголь на новый, более эффективный источник расслабления?

Может, из-за этого он и Офелию гнал? Чтобы она не мешала ему предаваться пагубной страсти? Но зачем скрываться? Ведь он был частью того муравейника, который назывался Голливудом. Там все про всех все знали, так что информация Офелии ни для кого не стала бы новостью. Может, он хотел обмануть ее, свою дочь?

Этот и другие вопросы вертелись в ее голове, словно пузырьки в стакане с минеральной водой, но ответов на них не было.

Джулия чувствовала, что необходимо незамедлительно принимать решение, и руководствоваться она будет не логикой, а эмоциями. Это решение уже существовало, его нужно было только точно сформулировать.

Если кокаин принадлежит Буллу и если именно он стал причиной его упадка и деградации как режиссера, какой же она будет дочерью, если отвернется от отца в такие тяжелые для него минуты? У нее не было выбора. Она обязана была допустить его к работе над «Болотным царством». Осталось только найти время и место, чтобы объявить ему об этом. И мужество…

Дверная ручка скрипнула и стала поворачиваться в разные стороны. Джулия смотрела на нее с расстояния в шесть футов неподвижным взглядом. Она еще не опомнилась от своих невеселых дум.

Затем раздался стук в дверь:

— Джулия? Это я. Открой.

Вэнс. Джулия коротко выдохнула и покачала головой. Проклятое напряжение! Оно мучило ее все последние дни. Может, делать специальную гимнастику? Большой пользы от нее вряд ли следует ожидать при том количестве проблем, которые продолжали обрушиваться на нее, но и вреда не будет.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, откинув сетку и открыв внешнюю дверь.

Лицо Вэнса за сеткой показалось каким-то опухшим. Он отчаянно щурился, попав в пространство яркого света. На нем был пляжный халат и пара сандалий. Его неровная улыбка немного ослабла, когда он вошел внутрь.

— Я принял душ и лег вздремнуть у себя — напахался за день на солнце, врагу не пожелаешь. Когда проснулся, смотрю — никого нет, кроме тебя. Только у тебя свет и горит. Ну, думаю, схожу, спрошу, как там Лос-Анджелес. Стоит еще?

— Стоит. Мокнет, — ответила она и предложила ему выпить. Он посадил ее, взяв за плечи, на стул, а сам направился к холодильнику и взял банку газировки. Присев напротив нее за стол, стал расспрашивать о фестивале, о ее впечатлениях от Бэль Аира, просил сравнить его с отелем «Беверли-Хиллз».