Плененное сердце - Диана Казанцева

— Кто там? — встревожено спросила она.

— Сеньора, это я, Беатрис, — зашептала экономка в замочную скважину. — Простите меня, глупую, я совсем не знала, зачем эта ведьма едет в Кастель Кабрерас. Я увязалась за ней по чистой случайности. По правде говоря, я беспокоилась за вас и за сеньора де Кабрера. Сердце подсказывало, должно произойти что-то непоправимое. И я не ошиблась…

— Хвала небесам, что ты приехала, Беатрис, — сквозь слезы проговорила Каталина, прильнув к двери. — Твоей вины нет. Решение принял маркиз, а его слово здесь закон, даже король не в силах что-либо изменить, ибо Себастиан мой супруг, он мой господин и хозяин перед Богом и людьми. Я должна ему подчиняться.

— Сеньора, послушайте, — необычайно живо затараторила экономка, невольно повышая голос, — дон Себастиан не выбирал этот путь. Все дело в том, что наш сеньор с малолетства был подвержен влиянию Эуфимии. Когда донья Мария вышла замуж, и вскоре родился дон Родриго, у нее совсем не осталось времени на заботы о маленьком брате, и Майора взяла на себя воспитание племянника. Я была ему кормилицей, но жаловаться на разбитые коленки он бегал к ней, — с грустью призналась пожилая матрона. — Знаете, донья Каталина, если бы я только могла себе представить, что Эуфимия будет забивать его детскую головку этими ужасными вещами про родовое проклятье и тому подобную чушь, я бы, конечно, предприняла тогда решительные шаги. Но я думала, сестра дона Лоренсо изменилась, что она оставила свою желчь навсегда, ведь она так молила брата о прощении, клятвенно божилась, обливаясь горькими слезами и ползая на коленях… Ох, мы все думали, что она искренне раскаялась, да и дети были привязаны к ней, особенно после той трагедии… За прошедшие годы я не замечала за ней никаких странностей… до сегодняшнего дня. Теперь я словно прозрела. Сейчас я понимаю, это она настраивала дона Себастиана против самого себя! Какой же я была наивной дурехой! Нет мне прощенья…

— Постой, — внезапно в уме Каталины начал созревать дерзкий план. — Если ты утверждаешь, что старая ведьма оказывает на маркиза существенное влияние, то моего супруга еще возможно переубедить. Однажды мне почти удалось это сделать…

— Да-да, сеньора, — тотчас откликнулась Беатрис, — я уверена, будь дон Себастиан здесь, вместе мы нашли бы нужные слова. Только теперь это сделать непросто.

— Как ты думаешь, Беатрис, что произойдет, когда родится ребенок? — с замиранием сердца спросила Каталина.

— Думаю, его сиятельство, как и любой отец, будет счастлив, сеньора. Но ныне его сознание затуманено, он слеп и глух ко всем доводам рассудка.

— Я согласна с тобой, моя добрая Беатрис, — Каталина решилась окончательно довериться экономке. — Значит, единственное, что мне остается делать, это… бежать, чтобы сохранить жизнь нашему ребенку.

— Иного выхода просто нет, донья Каталина, — с неожиданным энтузиазмом подхватила экономка. — Но как все устроить?

Каталина облегченно вздохнула. У нее появился шанс на спасение.

— Послушай меня и сделай все в точности, как я прошу.

— Конечно, сеньора, я все сделаю. Приказывайте!

— Я не могу приказывать тебе, только смиренно просить. Помни, ты подвергаешь себя большому риску. Поэтому хорошенько подумай, прежде чем соглашаться.

— Будьте уверены, донья Каталина, я стерплю гнев нашего сеньора. Это наименьшее из зол в сравнение с тем, что вас ожидает, если вы останетесь…

— Хорошо, тогда слушай, — заговорила Каталина, не тратя времени зря. — Тебе нужно спуститься в церковь и найти там отца Сильвестра. Ты должна рассказать падре обо всем, что знаешь сама. Теперь, когда ты выказала желание помочь мне, я верю, и он проявит участие в моей судьбе, едва ему откроется правда. Поторопись. Все нужно сделать как можно скорее.

— Ждите от меня весточки, ваше сиятельство. Я мигом.

— Постой. А где Эуфимия?

— О, сеньора, — за дверью раздался тихий смешок, — не тревожьтесь за нее. Наша повитуха в этот час видит сладкие сны. Пилар подмешала ей в пищу сильное снотворное, и Эуфимия не проснется до обеда следующего дня.

— Вы с Пилар весьма находчивы. Но постой. Еще одно.

— Да, сеньора.

— Остерегайся темноволосой женщины по имени Кармен де Лангара, она может быть опасной.

— Пилар успела поведать мне о ней, ваше сиятельство. Я на пушечный выстрел не подпущу ее к вам, будьте покойны. Я уж поспешу…

— Я буду ждать тебя с добрыми вестями.

За дверью послышалось отдаляющиеся шаги, а некоторое время спустя из окна своей спальни Каталина увидела закутанную в плащ довольно крупную женскую фигуру, семенившую в сторону открытых ворот. Искра надежды зажглась в фиалковых очах, когда Беатрис переступила порог церкви. Теперь оставалось только ждать.

На улице стемнело, когда в дверь тихонько поскреблись, и следом раздался скрежет открываемого замка. Дверь неслышно отворилась, и в комнате появилось два лица. В одном из них Каталина узнала верную Беатрис. Экономка несла с собой поднос, полный еды, распространяющий дразнящие ароматы, второй же посетитель скромно держался в тени.

— Вот, сеньора, подкрепитесь, — Беатрис прошла в спальню и поставила поднос на столик. — Вам понадобятся силы для дальнего пути.

— Ох, Беатрис, — Каталина благодарно сложила руки и со слезами на глазах бросилась на шею бывшей кормилице, — благодарю тебя за помощь.

— Ну, что вы, что вы, — от смущения Беатрис покраснела и украдкой смахнула со щеки набежавшую слезу. — Полно вам, сеньора, слезы лить, лучше поблагодарите падре. Отец Сильвестр готов принять на себя все упреки и неудовольствие сеньора де Кабрера, которые неизбежно посыплются на наши головы по его возвращению.

— Не преувеличивай, дочь моя. Это всего лишь досадное недоразумение. Себастиан сбился с пути, ему нужно помочь, усмирить его страхи. Именно за этим я здесь.

Отец Сильвестр ступил вглубь комнаты, и Каталина увидела добродушное, улыбающееся лицо. Она упала ниц и коснулась губами подола черной сутаны.

— Падре, я безмерно благодарю вас.

— Встань с колен, дочь моя, — отец Сильвестр приподнял Каталину за локоть, — сейчас не время для душевных излияний. Это потом, все потом. Добрая Беатрис права, нужно поберечь силы для более важных дел.

Каталина согласно кивнула:

— Вы правы, падре, но я хочу, чтобы вы знали… Я не могу выразить словами насколько благодарна вам.

— Знаю, все знаю, — он ласково взглянул на маркизу и удовлетворенно кивнул, заметив, как к ней начала возвращаться прежняя решимость, — но и ты, дочь моя, тоже должна знать. Я никогда не смог бы простить себе, если б допустил в своей обители такое негодное Богу деяние, как лишение жизни невинное дитя. Убийство — смертный грех, которому трудно вымолить прощение, — грозно прибавил падре, сдвинув густые брови к переносице. — И своим поступком я спасаю не две, а три души. Мой племянник ошибается в своих суждениях, и я обязательно укажу ему единственно верный путь. Я буду взывать к его сердцу и разуму, но на это потребуется время, поэтому тебе, дочь моя, нужно запастись терпением.